№ 41
Ваше Высокопреподобие,
Честнейший Отец Игумен Варфоломей!
Письмо Ваше от 12-го ноября я получил. Судьбы Божии бездна многа, и истинно то, что кого Господь любит, того наказует. Я, дорогой Батюшка мой, с благоговением взираю на постигшее Вас искушение и молю Бога, да дарует Вам силы перенести его {стр. 148} по подражанию Святым, которые наследовали Царство Небесное многими скорбми. Хотя, по-видимому, и постигла Вас скорбь от человека, но по сущности она попущена Богом для Вашего усовершения. Я умиляюсь, смотря умными очами на скорбь Вашу, и думаю сам в себе: «Каково-то я понесу искушение, если Господу Богу угодно будет послать мне оное? И какое Господь пошлет мне искушение?» Так помышляя, соболезнуя о Вас, я полагал, что Вы уже получили Указ о увольнении Вас, и потому написал Вам, что самые обстоятельства отвечают. Прошедшего не воротишь; но Вы бы сделали гораздо лучше, если б пожаловали сами в С.-Петербург и объяснили пред Членами Святейшего Синода и пред Графом Протасовым Ваше болезненное состояние. Члены Святейшего Синода — все очень добрые Старцы, и Граф Протасов имеет самое доброе сердце; Вы бы могли у них все испросить. Но что делать? пролитого не воротишь. Это устроилось свыше: тут рука Божия, а люди только оружие. Причину сего события надо искать в Божием промысле о Вас; там она сокровенна. Без скорбей невозможно очиститься деланию нашему о Господе, и нам невозможно увенчаться венцом евангельским. Я вполне убежден, что Вы благодушествуете и преданием себя воле Божией и благодарением Богу стираете главу змею печали, ищущему поглотить Вас. Слава Богу за все! Слава Богу. Горькими врачевствами исцеляющему души, прибегшие к Нему, Всесильному Врачу. Испрашивающий Ваших Святых молитв Ваш недостойный послушник
№ 42
Ваше Высокопреподобие,
Всечестнейший Отец Игумен Варфоломей!
Вскоре после отправления к Вам последнего моего письма в ответ на Ваше страховое, прибыл к нам сего 6-го числа брат обители нашей Алексей Николаевич Воскресенский, гостивший в течение двух месяцев в обители Вашей и пользовавшийся отеческою любовию Вашею. Он мне рассказал о скорби Вашей и о том, что Вы желаете его паки иметь у себя в обители для окончания бумажных дел. Я на сие с любовию согласен и, отпуская его к Вам, считаю нелишним написать Вам сии строки, препоручив впрочем многое передать Вам и на словах. — Во-первых, слава {стр. 149} Богу за все скорбное, случающееся с нами! Кому попускаются скорби, тот, значит, помянут Богом в царствии Его; а кто живет бескорбно, тот забвен Богом. Я, Батюшка мой, по множеству грехов, в которые впадаю, и по множеству глупостей, которые делаю, никак не должен ни судить поступков ближнего, ни настаивать, чтоб сделано было так, как я предлагаю. Мне Алексей Николаевич сказывал, что Вы, по получении решения Святейшего Синода, увидели, что и Вам следовало бы поступить иначе, нежели как Вы поступили. Вам следовало пожаловать сюда и с покорностию испросить желаемое Вами у Святейшего Синода, который по уважению к Вам сделал бы все приятное для Вас, согласив возлагаемое на Вас послушание с Вашими нуждами. Но что Вы сделали? Вы соблазнили тех, которые ожидали Вас увидеть с назиданием для себя, с пользою для всего монашества. Особливо мне жаль Графа Протасова, который принял в Вас самое живое участие: он — лицо светское, имеющее на монашество и на всю Церковь Русскую особенное влияние; его надо очень беречь, — а в этом случае Вы не поберегли его, т. е. не поберегли самой души его. Вы меня простите, Батюшка мой, что я пишу к Вам так прямо: это делаю не в укоризну Вам, а чтоб Вы изволили увидеть настоящее положение дела. Как же Вам теперь поступить? Мой искренний совет: напишите извинительное письмо к Графу; он добрейший человек и ему приятно будет видеть Ваше иноческое смирение в письме.
Прочее Вам доскажет Алексей Николаевич. Затем прося Ваших святых молитв и земно Вам кланяясь имею честь пребыть с обычною моею к Вам преданностию
Вашего Высокопреподобия недостойный послушник
№ 43
Ваше Высокопреподобие,
Достопочтеннейший Отец Игумен Варфоломей!
Письмо Ваше страховое, равно как и пущенное от 13-го января сего 1853-го года, мною получены; последнее, т. е. от 13-го января, получил я вчера, и вслед за ним письмо от одного моего знакомого Петербургского, который много заботится о Вас. Он мне пишет, что всего бы лучше Вы сделали, если б сами приехали сюда. Таким образом, Вы попали на ту же самую мысль, кото{стр. 150}рую высказал мой добрейший знакомый, и которой возложившись на Господа Бога, полагаю я, надо последовать. В случае, если решитесь приехать в Санкт-Петербург, то покорнейше прошу пожаловать прямо ко мне в Сергиеву Пустыню, откуда я Вам дам монашествующего, могущего для Вас приискать квартиру. Отзыв Ваш, копия с которого помещена в страховом письме, очень хорош; а в том, что Вы изволите писать о постоянстве чувств Ваших ко мне недостойному, я был и есмь вполне уверен; только сожалел, что писем Ваших никому показать было нельзя: ибо они, вместо того, чтоб возбудить в чтущем сострадание, могли только возбудить в нем соблазн. Но некоторые спрашивали — пишете ли Вы ко мне?
Теперь буду ожидать Вас в Петербург. Поручая себя Вашей отеческой любви, имею честь быть
Вашего Высокопреподобия
покорнейшим послушником
№ 44
Ваше Высокопреподобие,
Достопочтеннейший Отец Игумен Варфоломей!
Нисколько не смущайтесь, но с миром отправляйтесь в путь, откланявшись Членам Св. Синода и Гр. Протасову. Поелику Члены Синода уже решили, чтоб Вам оставаться на Юге: что сие решение их перемениться не может в своей сущности, несмотря на перемену некоторых слов в определении. Я нахожу поступок Г. Войцеховича основательным. И то важно, что Вас оставляют на месте, а излишнее и неблагоразумное доброжелательство только может повредить делу.
Испрашиваю Ваших Святых молитв.
Вашего Высокопреподобия покорнейший послушник
