денежки с меня взяли, а через судоисполнителя их не оформили, а моя баба рада стараться—и получить денежки по дубликату исполнительного листа по второму разу, и мне насолить... Ну фиг с ней. Я сегодня звонил Анаит, она перепроверила вчерашний разговор с моими хадовскими дружками — Серого действительно в Кабуле сейчас нет, он в Пакистане, проводит сногсшибательную секретную операцию — делает секир-башка какому-то крупному пакистанскому чину...
Я включаю сирену в оперативной милицейской «Волге», жму на педаль газа из всех сил, превышая в центре Москвы все допустимые скорости, благо мне это разрешено милицейскими правилами.
16
— Тебе не о чем беспокоиться, Женя! — говорила Романова, снаряжая Жукова на «афганскую операцию». — Микрофончики тебе ребята из дивизиона рассовали по всем карманам. Слава и Саша будут сидеть в фургоне «телевидения» и слушать и писать все, что будет происходить в метре по твоей окружности. Трояну тебя представит начальник Первого спецотряда из вашего министерства: мы проверили — он знаком с Трояном по Афганистану, где часто бывал по различным делам. Я обо всем с ним договорилась. А там я целиком и полностью полагаюсь на твою хватку оперативника. Главное — не торопи дело...
Романова организовала эту операцию действительно, как «в лучших домах Лондона». Подъехав к зданию афганского посольства, Жуков отвалил от нас — присоединился к делегации своего министерства —Минспецмонтажстрой застраивает разрушенный Кабул и поэтому был приглашен послом в первую очередь. А мы с Грязновым вклинились в группу дивизиона слежки Главного управления внутренних дел Москвы. Чтобы усыпить бдительность чекистов — они работали как в самом посольстве, так и на улице, — начальник дивизиона слежки объяснил «смежникам», что особая бригада управления, натасканная на борьбу с терроризмом, будет дежурить возле здания Посольства. Ее цель — ликвидация любого эксцесса, который может возникнуть в округе. И еще он сказал, что эта «натасканная бригада» не просто отстоит вахту, сменяя друг друга, не только до тех пор, пока не уедет наш генсек, но и то1 время, пока здесь будет находиться наш высокий гость — генсек Народно-демократической партии Афганистана...
Такая теплая забота о двух генсеках так растрогала комитетское начальство, что, проходя мимо нашего фургона, высокий комитетский генерал, видимо, отвечающий за вопросы безопасности афганского посольства, просунул свою птичью голову в салон «телевидения».
— Молодцы, муровцы! Спасибо за второй заслон!
«Афганская операция» проходила на удивление успешно. В восемь с минутами к посольству подкатила дюжина лимузинов, прибыл наш генсек и с ним окружение. Около часа длилась суматоха приема, затем генсеки удалились поговорить с глазу на глаз. В эти минуты, судя по «шумам», которые слышались из динамиков, к Трояну подкатился его знакомый по Афганистану—начальник первого спецотдела Минспецмонтажстроя, отставной гебешный генерал. Завязав беседу и представив Жукова Трояну* начальник спецотдела пожаловался на слабый мочевой пузырь и удалился на минуточку — что ж, такое с каждым может случиться, тем более с отставным гебешным генералом.
И мы ясно услышали голос Жени Жукова.
— Добрый день, Малюта! Двадцать шесть я шесть.
— В чем дело? Кто вы такой?
— Ты забыл сказать отзыв.
Долгое молчание. А может, это нам только показалось. И наконец.
— Шесть и двадцать шесть.
— Вернее... Пугаться не надо. Фамилия моя — Жуков, это ты слышал от предыдущего оратора...
Голоса Жукова и Трояна растворились в шуме и снова выплыли минуты через две:
— Он приказал помочь тебе с транспортом... У тебя проблемы. Знаю. А у меня —разнарядка. Завтра получу на ЗИЛе колонну грузовиков...
— Так...
— И смогу парочку уступить. Дать на время. Чего молчишь, Малюта? А?
— Мне надо идти. Времени для разговора нету. Давай встретимся завтра. Завтра я раньше освобожусь. Шеф уезжает на дачу. В семь мы можем встретиться в Манеже. Сейчас там выставка Глазунова. Много народу, это удобно. Вот в вестибюле
и встретимся в девятнадцать ноль-ноль.
Жуков покинул посольство вместе со «своими» — начальником Первого спецотдела и еще двумя членами коллегии министерства и, распрощавшись с сослуживцами, зыркнув по сторонам—нет ли за ним слежки? — юркнул в наш «телевизионный» фургон.
Поздним вечером мы сидели втроем в этом подслушивающем «центре» на колесах и жевали довольно вкусные пирожки с рисом и яйцами (их в неограниченном количестве поставляет теперь Грязнову в обмен за «любовь» его новая пассия — завпроизводством какой-то фабрики-кухни) — закусывали после принятия на троих бутылки «Пшеничной», перекупленной с наценкой Грязновым у одного из «топтунов» из дивизиона слежки.
Жуков анализировал свой разговор с Трояном:
— Понимаете, ребята, мне показалось, что он мне не поверил... Вернее, сделал вид, что поверил, а сам заподозрил чернуху в моих словах. И, как пить дать, он будет теперь меня щупать. Наверняка позвонит в Кабул — перепроверит мои слова.
Наведет справочку у «братьев», у моих деятелей в тресте и в министерстве... Одним словом, кое-что поспрошает...
— Погоди, дед, паниковать,— перебил его Грязнов,— может, это тебе показалось, что он заподозрил чернуху?
— Не показалось...
— Тогда что? Отменяем операцию? Я имею в виду внедрение Женьки в банду?— мельком взглянув на Жукова, спросил я.
— Понимаешь, Саша, это не имеет значения, — сказал Жуков, откусывая полпирожка, — поверил ли он мне или нет... Я не наследил и никакой компры за мной нет, ни в Кабуле, ни в Москве — на легавых я работать не стану, коль меня из МУРа поперли, наоборот, зуб точу... А в «братство» меня запросто могла принять «первичная организация» — думаю, что свою структуру они с КПСС слизали... А вхожу ли я в «Афганское братство», Малюта не дознается... пока в Кабуле нет Серого.
—А когда он вернется? — спросил Грязнов.
—Сказали, не раньше пятницы.
—Значит, у нас есть целые сутки. Даже больше.
—Всякое может случиться. Вдруг этот Сергей раньше вернется. Или позвонит в Москву откуда-нибудь. Твое внедрение, Женя, все же опасная штука! — резюмировал я. — Возьмут, отвезут за город и шлепнут...
— А что в нашей жизни не опасно? С незнакомой бабой переспать и то опасно, — рассмеялся Жуков.
Грязнов разлил по последней в бумажные стаканчики:
—Кончай трепаться! Надо дело сварганить... И живым остаться. А это зависит от того — связывает ли Троян появление на горизонте Жукова и арест Валета. Вот в чем вопрос!
Он взглянул на Жукова и спросил:
— Ну так что, Евгений Иванович, рискнем, как в старые времена, где наша не пропадала, а?!
Евгений Иванович уверенно тряхнул кудрями и, запрокинув голову, высадил одним махом остатки водки.
Я обратился к Грязнову:
— Слава, в наших интересах иметь завтра разработку на этого Трояна. Ее надо иметь до засылки
