здоровила навалился на Турецкого, заломил руки так резко, что Турецкий ткнулся носом в стол.. Дальше он ничего не помнил.
Когда Турецкий разлепил глаза, власть в гостиничном номере снова сменилась. На этот раз кардинально.
Савелов был свободен. Чернов тоже. Связанными оказались капитан и команда Турецкого. Нателла испуганно прижималась к стене.
— Ну а теперь вам все ясно? — спросил Савелов. — Предатель — Немой. Как мы и предполагали раньше.
«Абсурд, полная ерунда на постном масле. Если предатель Немой, то и он со всей командой предатели, потому что выручали капитана постоянно, а капитан выручал их. Но самое-то страшное, что подавитель наверняка у Игоря Степаныча, — уже в горячечном полубреду подумал Турецкий. И сделал неожиданный, но единственный сейчас более или менее убедительный вывод: — А весь план был к тому, чтобы разъярить нас, чтобы мы кончили двух начальников. Капитан бы в любом случае остался жив!»
— Уж корейцам-то он вас продал, больше некому, — вставил Чернов.
«Дерьмо, дерьмо, какое же дерьмо! — скрипел зубами Турецкий. — Одна подлость вокруг».
— Считайте, что это он убил Козлова.
— Что? — вдруг спросил вообще незнакомый голос. — Митяй убит?
Турецкий поискал глазами того, кто это произнес. Голос доносился откуда-то из толпы спецназовцев.
И действительно, вперед выступил громила в камуфляжке, тот самый, что заламывал Турецкому руки, скинул противогаз. Глаза его были ошалело огромными.
— Боря-спецназ?.. — спросил Кирюха.
— Митяй убит?! — схватил за грудки Турецкого Боря-спецназ. — Как?! Вы что?!
Турецкий молчал.
— Кто это сделал, сволочи?! — дико оглянулся Боря. — Братва, они моего лучшего друга подставили! — крикнул он спецназовцам.
— Тихо! — гаркнул Савелов. — Мы тут что, девочки-институтки?! Прекратить истерику! Где машинка? — обернулся он к Немому. — Куда вы девали подавитель?!
— Нет подавителя, — спокойно ответил Немой. — Мы его потеряли.
- Как это?! — опешил полковник.
— Он был в машине, которую получил как раз вот Боря.
А теперь машину угнали. Ищите ветра в поле...
— Отлично, — присвистнул Чернов. — Вот так всегда!
Ненавижу этот русский «авось».
Капитан кинул моментальный взгляд на Турецкого. И тот вдруг вспомнил, он все вдруг вспомнил в один момент, и теперь уж действительно все встало на свои места.
— Ладно. Я знаю, где машинка, — сказал Турецкий спокойно. — Я покажу, только развяжите мне руки.
Теперь все таращились на Турецкого. Теперь он был в центре внимания и ненависти.
— Я покажу, развяжите руки, — поспешил повторить Александр.
Полковник Савелов шагнул было к нему, но тут случилось то, что и должно было случиться.
Чернов метнулся к столу, схватил пистолет, другой рукой оторвал от стены Нателлу и, приставив дуло к ее виску, прокричал:
— Стоять!!! Всем стоять, иначе я ей мозги выпущу!!! — и попятился к двери, прикрываясь женщиной.
Все-таки Турецкий суетнулся, он выдал себя: Чернов все моментально понял. Он не знал, как прокололся, но понял, что теперь прокололся окончательно.
А все дело было в этом словечке — «авось». Бандиты, которые пришли убивать ребят в пансионатике, тоже повторили это слово. Они просто слово в слово повторили приказ Чернова. Это словечко вспомнил и Немой. Но выдержка отказала Турецкому.
Подполковник отступал к двери.
«Он уйдет, — обреченно подумал Турецкий. — Он уйдет, но не надолго. Я его из-под земли достану».
Ребята во все глаза смотрели на человека, который за последние дни столько раз всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытался их убить.
И они были бессильны.
— Ни себе фига, — процедил Вася Гладий.
— С-сука, — сказал Кирюха Барковский.
— Хренотень, да и только, — прошипел Веня Сотников.
— Не стрелять! — остановил спецназовцев Савелов. — Не стрелять.
Нателла была бледна, как снег, который через разбитые спецназовцами окна влетал в комнату и уже даже намел небольшие сугробики.
Сволочь, которую они мечтали задавить собственными руками, уходила от ребят живой и невредимой.
Чернов пятился к окну. — Как хорошо вы предусмотрели, Нателла Вениаминовна, — язвительно сказал он, — снять номер на первом этаже. — Со второго или третьего прыгать было бы больно.
Что произошло дальше, Турецкий сообразил не сразу.
И Нателла и Чернов вдруг повалились на пол в сугроб у окна. И только потом, словно запоздав на вечность, прозвучал выстрел.
«У кого-то не выдержали нервы, — мелькнула у Александра мысль. — Кто-то все-таки выстрелил!»
Но он тут же разглядел, что Нателла жива, но скорчилась и воет, почему-то протирая глаза.
А Чернов обалдело рассматривает пистолет в своей руке.
Веня бросился на него с вытянутыми вперед руками. Если бы он успел, Чернов точно был бы мертв. Веня задушил бы его, никто бы не смог оторвать Сотникова.
Но он не успел — кто-то шагнул в окно и, вздернув за шиворот ослабевшего Чернова, швырнул его спецназовцам.
— Ну, чего вы тут финал «Ревизора» разыгрываете? — сказал вошедший таким странным образом. — У меня к вам приятное известие: кажется, все закончилось.
- Костя...
— Меркулов... — почти одновременно выдохнули Савелов с Турецким...
Чернова заковали в наручники легко и просто — он не сопротивлялся. Он ничего не мог понять.
— Это газовый, — гуманно объяснила ему Нателла. —
Помните, Валентин Демидович, — обернулась она к Савелову, — как вы мне говорили, что оружие часто оборачивается против своего хозяина. Так и получилось. Он схватил со стола мой пистолет. Угораздило же...
Слезы на ее глазах теперь были скорее от счастья, чем от газа.
Чернов зарычал, как раненый зверь. Он проиграл. Он проиграл! Он проиграл!!!
Когда Чернова увели, остальных ребят освободили, Турецкий успел обняться с Меркуловым, а в комнате навели хоть какой-то относительный порядок, полковник сказал:
— Но подавитель мы потеряли.
— Я чего-то не понял, — снова вмешался Боря-спецназ. — Вы сказали, что этот, как его, давитель был в тачке, которую перегнал мне Митяй?
-Да.
— Так у меня эта тачка. Я ж понял, что раз вы ее ищете, что-то там важное. Да вон она, во дворе стоит.
Все бросились к разбитым окнам — на гостиничной стоянке действительно стояла ржавая «тоёта».
— Слушай, — задал Боре-спецназу наболевший вопрос Кирюха. — Я тебя одно спросить хочу: как
