— Вижу, — так же ответил Турецкий. — Ничего, скоро нас встретят.
Он весь подобрался внутренне, начиналось самое главное, первая опасность, вот теперь и выяснится, что за ребята идут с ним, что за команду он ведет.
Их действительно встретили уже метров через двадцать. Какой-то старичок сидел прямо на земле и покуривал трубочку.
— Привет, дядя, — весело поздоровался Кирюха. — По-русски понимаешь?
Дед не ответил, поднял голову, прищурившись, оглядел всех ребят и, выпустив струйку сизого дыма, произнес:
— Стукачам везде у нас дорога, стукачам везде у нас почет,
— Городских сумасшедших видел, а портовых — первый раз встречаю.
Стоило Вене произнести эти слова, как неизвестно откуда, словно горох из худого мешка, посыпалась и перегородила дорогу ребятам ватага пацанов человек в тридцать.
Среди них было несколько европейских лиц.
— Ты зачем, козел, старика обижаешь? — спросил именно такой европеец. — В торец захотел?
Ситуация была самая дурацкая. Ну не драться же с малышней. Самому старшему было от силы четырнадцать. Впрочем, малышня себя таковой вовсе не считала.
Краем глаза ребята заметили, что у нескольких пацанов в руках мелькнули ножи. Разговаривать с ними тоже было бессмысленно: большая часть из них русского не понимала. Да, все начиналось если и не плохо, то уж слишком смешно.
— Извините, дедушка, — склонился к старику Веня, — это что, все ваши внуки?
Дед снова покосил одним глазом.
— Так вы им скажите, Что мы не педагоги — враз штанишки поснимаем и всыпем по голым попкам.
— Попробуй, — снова вступил тот же пацан.
— Мы вообще-то по делу пришли, — сказал Кирюха, — нам некогда заниматься воспитанием недорослей, но если уж на то пошло... — И он грозно обернулся к пацанве.
— А что за дела? — вдруг услышали ребята откуда-то сверху.
«Вот те на, — подумал Турецкий, — семь верст киселя хлебали, чтоб опять в матушке-России оказаться».
Он задрал голову и увидел, что на контейнере стоит щуплый, длинноволосый человек, татуировки на нем не оставляли живого места.
— Не знаю, как у вас тут в Японии, а у нас в России — детям до шестнадцати, — ответил Турецкий.
— Дед, забирай своих оглоедов, иди других чистить, — махнул рукой татуированный.
Дед неожиданно живо для своего возраста поднялся и быстро улепетнул, уводя за собой ватагу.
— Ну, поговорим о деле. — Татуированный присел на «рай контейнера.
— Так и будем орать? — осознав неудобство собственного положения, спросил Турецкий.
— А чего? Тут место пустынное.
— Нам пушка нужна!!! — со всей дури заорал Кирюха.
Татуированный тут же слетел с контейнера на землю и зашипел:
— Охренел, да? Пошли со мной.
Это действительно была коммуна. То есть огромный барак, общежитие — вонь, грязь, духотища, какие-то спитые мрачные лица.
Татуированный провел ребят через весь этот почти тифозный кошмар, нырнул в какую-то дыру, а когда Веня попытался просунуть туда свое большое тело, ему в переносицу уставилось дуло пистолета.
— Вызовут, — сказало дуло. Так, во всяком случае, показалось Вене, потому что в темноте он человека не видел.
— Вот, блин, — разозлился Митяй. — Смотри, куда япошки наших засунули. Это же лепрозорий какой-то.
— Не, я был в лепрозории — там чисто, — сказал Гладий.
— И что ты там делал? — удивился Митяй.
— Санитаром работал.
— Входит один, — снова сказало дуло.
На сей раз в дыру нырнул Турецкий.
И оказался в довольно просторном помещении, где работал кондиционер, было светло и даже уютно.
Татуированный сидел на краешке стула, подобострастно глядя на мордатого дядьку, пьющего дымящийся чай.
— Че надо? — по-купечески отхлебнув из блюдца, спросил мордатый.
— Дела у нас, командир, тут серьезные. Надо кое с кем поговорить по душам. Да боюсь, у собеседников наших душу эту ничем не проймешь. Разве пушкой.
— Пушек нет, — отрубил мордатый.
— А маленьких таких, чтоб в кармане уместились?
— А что ж вы, ребята, из России — и без оружия?
— Неопытные мы, таможни опасались.
— Не, вы как раз опытные. Тут таможня бдительная. И сколько вам надо и чего?
— Нам надо десяток пистолетов, пару автоматов и штуки две хороших карабинов.
— Взрывчатые вещества не интересуют?
— Нет.
— Вот видишь, Тетка, — повернулся к татуированному мордатый, — кого ты мне привел? Это же гэбэшник, как пить дать. Его взрывчатые вещества не интересуют. Его маленькие пушки интересуют. Ну вот она одна у тебя на затылке.
Александр даже не стал поворачиваться. Он знал, что давно уже на мушке. Правда, он надеялся, что ребята в случае чего придут на подмогу. Турецкий спокойно улыбнулся. Но мордатый разгадал его мысли:
— А, ты про дружков своих — так они тоже все «сфотографированы», — осклабился мордатый.
— Ты сколько в Японии живешь?— спокойно, даже заставив себя зевнуть, спросил Турецкий.
— Долго, сынок, долго.
— А бизнесу по-японски, видишь, не научился. Они же как — они же в ножки кланяются, они улыбаются тебе, сакэ предлагают, гейш там разных, а ты дуло в затылок. Нет, дружок, в Японии ты не прижился, да и от России уже отлип. По-русски ты тоже забыл, как дела делаются. Думаешь, всех моих ребят «сфотографировал»? Дурак ты мордатый. У меня вокруг «коммуны» бойцы давно тебя «фотографируют». А будь я гэбэшником, так давно бы тебя и твоих придурков — придурков, потому что при дураке служат, — похватал бы. Ну так как? Будешь торговать или дурью маяться?
Турецкий, конечно, блефовал, но напор был такой, что мордатый скукожился. Он о чем-то быстро по-японски переговорил с татуированным. Снова обернулся к Александру.
— Ты мне не нравишься, — сказал он зло.
— А ты со мной не живи, — лениво ответил Турецкий. — Ты мне продай, что просят, и забудь.
Турецкому действительно было скучно, потому что знал наперед — продаст мордатый оружие, никуда не денется. Так только хорохорится, цену набивает. С чего ему тут жить, если не рисковать? Компьютеры он собирать никогда в жизни не научится.
— Ладно, — смягчился хозяин. — Убедил.
— Да не очень и старался, — вбил-таки свой гвоздь Александр. — Пойдем лучше, товар покажешь...
Да, это была настоящая «левелская» работа, только куда сложнее и опаснее.
Автоматы Калашникова уже стали дурной приметой всяких гадких дел. Здесь их было навалом. Как они сюда попали — неизвестно. Впрочем, догадаться тоже нетрудно: разобрали на части и перевезли из распадающейся российской армии. Это был целый склад. Даже пулеметы, даже огнеметы, не говоря уж про
