Глава вторая ЕСТЬ ШАНС
— Только вы не очень сильно на поворотах, — тихо стонал Кирюха, вежливой улыбкой стараясь задавить гримасу боли каждый раз, когда машину заносило на перекрестке и его швыряло к дверце.
— Терпи, ковбой, — шептал Веня, зачем-то до боли сжимая его руку. — Еще немного осталось. Еще немного.
Все остальные молчали. Александр напряженно вглядывался в дорогу, стараясь не потеряться в переплетении узеньких восточных улочек.
— Терпи, терпи, Кирюха, ничего страшного. — Сиденье пропиталось горячей Кирюхиной кровью. Сотников почувствовал, что Кирюха начинает терять сознание.
— Александр, миленький, побыстрее, я прошу. Из него же сейчас вытечет все.
— Перевязывать надо было лучше, — тихо пробормотал Турецкий, как затвор Карабина, передернув рычаг переключения скоростей. — Еще минут пять... кажется.
На Гладия никто старался не смотреть. Всем казалось, что это он как-то виноват в том, что случилось. Понимали, что это не так, понимали, что он, можно сказать, им всем жизни спас, но от этой въевшейся уже мысли, что он во всем виноват, отделаться не могли.
— Не тот поворот, — тихо сказал Немой, когда свернули- в какой-то переулок.
— Что? — Александр покосился на него.
— Мы к причалам? — спросил капитан.
— Да.
— Значит, не тот поворот. Нужно было на следующем повернуть. — Капитан как будто извинялся. — А тут тупик. Через двести метров.
Турецкий резко ударил по тормозам, и машина, брызнув из-под колес фонтаном гравия; остановилась как вкопанная.
— Вылезай! — закричал Александр и схватил Гладия за шиворот. — Вылезай, быстро!
— Эй, командир, ты чего? — Вениамин с Васей попытались остановить его, схватив за руки. — Остынь, Саш. Нам сейчас мотать надо, а не разборками заниматься…
Но Турецкий не слушал, сцепившись с Васей прямо в машине. Оба они покраснели от напряжения, изо всех сил стараясь выкрутить друг другу руки, как будто от этого зависел исход драки.
— Мужики, потом разберетесь, когда в море выйдем, — попытался урезонить их Немой. — Через час они все выходы из порта перекроют, и тогда за решеткой драться будете.
Но ни Гладий, ни Турецкий не слышали, сцепившись руками и взглядами и готовые задушить, раздавить друг друга.
Остановить их смог только Кирюха. Вдруг очнувшись и судорожно вздохнув, он открыл глаза, обвел салон мутным взглядом и тихо простонал:
— Мы уже в море, да? Мы уже на корабле?
Гладий и Турецкий сразу прекратили борьбу, словно их окатили ушатом ледяной воды.
— Нет, еще не на корабле.
— Да? — искренне удивился Кирюха. — А че ж тогда качает? И в ушах шумит?
Но ответить ему не успели, потому что в следующий момент он опять впал в забытье.
— Поехали, а? — тихо сказал Сотников.
Турецкий сел за руль и тронул.
«Какой же я негодяй, — зло подумал он. — Не обида меня гложет. А собственное бессилие и беспомощность. Прогулки захотелось. Думал, после «Пятого левела» совсем суперменом заделался. Думал, что и всю жизнь буду пальцем по карте водить, блистать тактическим и стратегическим мышлением. А тут — жизнь. Вот она, подлая и светлая, чистая и мерзко грязная. И эти совсем чужие мне ребята в ней себя куда лучше чувствуют. И это не им у меня учиться, а мне у них. В подмастерья! В ученики, краски растирать! Все, Александр, возьми себя в руки. Прогулка затягивается. Еще много нервов понадобится. Теперь это ясно. Приеду, если жив останусь, Меркулову низко в ножки поклонюсь — за урок».
Посудина тихо покачивалась на волнах. На причале никого не было. Веня, выскочив из машины, камнем разбил старый фонарь, и причал погрузился в полную тьму.
— Можно, — скомандовал Александр.
Вася с Козловым подхватили Кирюху и быстро потащили на борт. Немой вышел, и Александр тихо завел мотор.
— Я скоро вернусь. Только машину припаркую.
Немой молча кивнул и быстро зашагал вверх по сходням.
Долго выискивать подходящее место не пришлось. Сразу за причалами начинался длинный волнорез. Турецкий заглушил мотор и вышел. Полная тишина. Только шум прибоя и тихий рокот мотора где-то в порту. И еще полицейские сирены провыли далеко в городе.
Протерев все ручки и сиденья тряпкой, Турецкий запер машину на ключ и столкнул ее вниз. Она вошла в воду плавно и тихо, как хороший ныряльщик на соревнованиях. Потом вынырнула метрах в пяти, и только после этого стала медленно погружаться в воду, выпуская из себя воздух.
— Да-а, вот и машину приобрел... по дешевке. — Александр вздохнул, огляделся по сторонам и, никем не замеченный, быстро зашагал к причалам, напряженно вслушиваясь в шумы ночного городка...
— А я тебе говорю — не твое дело.
— Да что ты!? Может,- вам еще отчитаться перед тобой прикажешь?
Когда Турецкий поднялся на борт, Вениамин и Вася уже готовы были броситься друг на друга. Вернее, Вениамин был готов. А Гладий готов был дать достойный отпор.
— Отставить, — усталым голосом скомандовал Турецкий. — Дома будем разбираться... Если только доберемся.
А теперь быстро отчаливаем.
Когда суденышко выходило из порта, из-за гор уже показался краешек раскаленного красного диска. Покрытые снегом вершины окрасились нежно-розовым цветом.
—Посмотри, командир, какая красота. — Веня тихонько толкнул Турецкого в бок и кивнул на восток. — Даже лучше, чем на выпускном.
— Так уж и лучше. — Александр улыбнулся. На душе и правда становилось легче.
— Нет, честно, — смутился Сотников. — Очень красиво.
— Ну так чего ты хочешь. Это ж Япония, Страна восходящего солнца. Название как-никак обязывает.
Гавань покинули беспрепятственно. А через каких-нибудь полчаса берег растаял в утреннем тумане.
— Ну как он? — Гладий спустился вниз, в каюту, где Митяй дежурил возле Кирюхи. — В сознание не приходил?
— Не твое собачье дело! — огрызнулся Козлов.
— Слушай, может, хватит? — Вася устало вздохнул и уже хотел плюхнуться на стул, но вовремя почувствовал, что стул уплыл из-под него.
— Нет, не хватит, — услышал он за своей спиной голос Сотникова. — Совсем не хватит.
— Хлопцы, перестаньте. — Гладий покачал головой и отошел к стене. — Я не хочу с вами драться.
— Он не хочет. — Козлов удивленно посмотрел на Сотникова. — Слышь, Вень, он не хочет драться.
— Просто какой-то ужас, — закивал Веня. — И что же мы теперь будем делать?
— Ох, Венечка, я прям даже не знаю. Может, нам у нашего старшого спросить?
Национальный антагонизм между ними вдруг куда-то пропал. Так всегда бывает, когда нужно побить кого-то третьего.
— Ну что, гад, давай рассказывай, как ты погулял, пока мы на нарах по твоей милости парились? —
