— Я испачкалась уже после того, как помылась, — ответила Нина.

— Что-нибудь случилось? — насторожился Феликс.

   — Ничего, — сказала Нина. — Это личное. Какие новости?

— Все новости нынче у тебя, — сказал Феликс. — У меня что, так, мелочь всякая. Он через неделю в Швецию намыливается, с делегацией. Надо бы провернуть наше дело до его отъезда.

— У меня все готово, — ответила Нина.

— В самом деле? — искренне удивился Феликс. Нина промолчала.

   — Ну молодец,— сказал Феликс— Какая нужна помощь?

— Никакой, — отвечала Нина жестко.

— И когда?

   — Ровно через неделю, — сказала Нина. — В следующую субботу.

   Феликс на другом конце провода глубоко и шумно вздохнул.

— Приемлемо, — сказал он.

7

   Слушания проходили в одном из небольших залов «Белого дома», и, входя туда, я не мог не вспомнить эпопею августовского путча. Самому мне находиться здесь не пришлось, мы «отсиживались» под арестом, приговоренные уже по самому крупному счету, но «Белый дом» Российского Верховного Совета и для нас был символом освобождения. Я не мог не испытывать благоговения перед этой архитектурной громадиной.

   Меркулов расположился в компании с рядом официальных лиц из прокуратуры, Министерства внутренних дел и службы контрразведки, я же разместился среди гостей и ротозеев. Я представить себе не мог, сколько в здании Верховного Совета было этих самых ротозеев — просителей, ходатаев, родственников и знакомых. Все они слушали выступления не слишком внимательно, постоянно ведя между собою какие-то разговоры, обмениваясь бумагами, хихикая и сплетничая. Выступления того стоили, ибо были исполнены формальной презентабельности, без какого-либо намека на реальное решение реальных проблем. Это действительно был социальный театр, и задача его состояла в том, чтобы убедить граждан страны в значительности проводимой здесь работы. Реплики и вопросы депутатов были порой резки и интересны, они вызывали реакцию среди гостей, вплоть до смеха и аплодисментов, но я не видел большого смысла в публичном избиении официальных лиц. Ведь они играли в ту же игру, что и депутаты. В этом ряду Костя Меркулов запомнился, пожалуй, только краткостью своего выступления.

   Когда на него тоже накинулись депутаты, он отвечал им с таким достоинством, что даже среди гостей, которые изначально были настроены против представителей правительства, к нему возникла очевидная симпатия. Я был горд за своего начальника и простил ему заигрывание с молодежью.

   Депутатский буфет вопреки доходившим до меня слухам не потрясал изобилием, но мы перекусили вполне удовлетворительно. Искомый эксперт уже ждал нас в кабинете, куда надо было подниматься на лифте и идти по коридору под бдительным присмотром охранника с автоматом. Кабинет эксперта был небольшой, но уютный, а сам хозяин оказался сухоньким старичком с остатками седых волос на голове и орденскими планками на груди. Меркулов нас представил. Старичок оказался Леонардом Терентьевичем Собко. Рука у него была маленькая и горячая, и при пожатии он пытливо заглядывал в глаза, сразу вычисляя новых знакомых. Чем-то он мне сразу напомнил компьютер Лары и Сережи.

   — Вот работаю, — похвастался он, обводя рукой свой кабинет. — Я ведь был уже лет пять на пенсии, когда меня позвали.

   — Мы к вам зашли не просто в гости, Леонард Терентьевич, — начал Костя. — У нас дело.

   — Могу догадаться, — улыбнулся он. — Что-нибудь связанное с комитетом?

   — Да. Нам стало известно, что после войны были созданы секретные склады, где хранилось трофейное стрелковое оружие. Надо думать, оружие предполагалось использовать в оперативных действиях. Сейчас это оружие начинает всплывать в действиях криминальных.

   Старичок с таким затейливым именем понимающе кивнул.

   — Да, я слышал об этих складах. Это не было очень большим секретом комитета, как вы понимаете. У американцев тоже складируется наше оружие, мало ли... Вы хотите узнать адреса?

— Вряд ли это нам поможет,— сказал Костя Меркулов.— В период реорганизации там все так перепуталось, что теперь концов не найти. Хотелось бы выйти на персоналии, Леонард Терентьевич. Кто и как за все это отвечал, что предполагалось с этим оружием делать, какие были предусмотрены меры на случай чрезвычайный, ну и так далее.

   Старик смешно наморщил нос и втянул воздух. Улыбка, которая последовала за этим, была хитрая и веселая.

   — Константин Дмитриевич, дорогой, я старый, извините за грубое слово, коммунист, и со мной можно говорить открыто. Вы что же, подозреваете комитет в том, что там заранее готовились криминальные базы?

   Я не вполне был согласен с тем, что старые коммунисты представляли собою оплот открытости, но старик глядел в корень. Так глубоко я даже и не смотрел.

   — Вы считаете это невозможным? — спросил Костя осторожно.

   — В комитете не было ничего невозможного, — ответил ветеран сухо. — Но если что-то подобное и готовилось, конспиративность здесь должна была быть повышенной.

   — Вероятно, так оно и было,— сказал Костя,— если принять вашу версию, Леонард Терентьевич. Но возможны и другие варианты. Например, преступная халатность или просто продажа казенного имущества.

Собко вновь захихикал:

   — Не любите вы, господа прокуроры, комитет, да? Не богатый вы мне даете выбор: или криминальный заговор, или преступная халатность. А если и не то, и не другое?

— То есть? — не сразу понял Меркулов.

   Поскольку сам Собко тянул многозначительную паузу, я нашел уместным высказать свое понимание:

   — Леонард Терентьевич хочет сказать, что оружие по-прежнему в надежных руках, не так ли?

   Но даже моя подсказка не вызвала в нем реакции, и он молчал еще с полминуты, пристально глядя на Меркулова. Будто гипнотизировал его. Наконец склонил голову и проговорил:

   — Вопрос в том, что можно считать надежными руками. Тут существуют самые различные мнения, как вы наверное знаете.

   — Но стволы в работе, — напомнил Меркулов. — Мы регистрируем уже шестнадцать жертв!

— Но вы же не думаете, что количество пистолетов на складах измерялось десятками,— сказал Собко.— Шестнадцать выстрелов — это даже не капля в море. Счет шел на тонны.

   — То есть перспектива у нас есть, — усмехнулся Меркулов.

   Старик неторопливо достал носовой платок и высморкался.

   — Думаю, надо вести речь о внеслужебной инициативе, — произнес он. — Я вполне допускаю, что кто-то из лиц, облеченных доверием, в трудную минуту распада нашего славного сообщества... — Он чуть улыбнулся и пояснил: — Я имею в виду Комитет государственной безопасности, как вы понимаете. Так вот, вполне могло случиться так, что кто-то прикрыл эти склады от разграбления в момент разрушения. Вы меня понимаете?

   — Это я понимаю, — кивнул Меркулов. — Но вот каковы его дальнейшие шаги?

   — Об этом вам известно лучше, чем мне, — сказал Собко.

   — Значит, по-вашему, это одинокий герой, выступивший в рыцарский поход против преступности?

   — Я не настаиваю на его одиночестве,— заметил Собко. — Вполне вероятен и круг

Вы читаете Кровная месть
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату