— Нет-нет, что вы, — она замахала рукой, разгоняя дым. — Дядя Леня был вполне здоров.
— Простите, — растерялся я. — Но от чего же он умер?
— Я не очень поняла, — призналась Аделаида, — но, кажется, это что-то сердечнососудистое. Врач сказал, что в его возрасте это обычное дело.
— Это был ваш участковый врач? — спросил я.
— Нет, другой... Он приехал на «скорой помощи».
— Вы сами вызывали «скорую помощь»?
— Нет, ведь дядя... Вы ничего не знаете? Он упал прямо на улице, и его привезли на «скорой помощи» домой.
— Вам не показалось это странным? — заметил я. — Обычно «скорая помощь» отправляет больных людей в больницу.
— Да, действительно, — только теперь удивилась она.
— Он был жив, когда его привезли?
— Да. Он тяжело и часто дышал и стонал... Врач сделал ему укол и сидел с ним около получаса. Он умер на его глазах.
Я кивнул. Это был какой-то необычный врач.
— Вы мне не покажете свидетельство о смерти?
— Да, конечно.— Она поднялась.— Но свидетельство это нам выдали потом в больнице, на основании справки.
— Но диагноз там должен стоять.
Она принесла свидетельство о смерти, и я прочитал диагноз: «Последняя стадия злокачественной опухоли мозга».
Я прочитал этот диагноз вслух для Аделаиды, и та мне не поверила.
— Какая еще злокачественная опухоль! Это какая-то ошибка, я вас уверяю.
Она указала мне, где ей выдавали свидетельство о смерти, и я помчался туда. Простота, с какой провернули это дело с Собко, казалась мне возмутительной. Упал на улице?.. Как бы не так!
Уже по дороге в больницу я обдумывал сложившуюся ситуацию в стратегическом плане. Собко был убит тихо, незаметно, почти как Даниленко. Его устранили за то, что он начал говорить, в частности, вывел нас на Даниленко. Кто-то узнал об этом и распорядился покончить с Собко. Видимо, он знал что-то еще, чего они опасались.
В больнице меня интересовала лишь бумага, оставленная загадочным врачом, и мне ее представили. В этой справке, написанной очень неразборчиво, диагноз был указан на латыни, но, когда я попросил специалистов объяснить мне, что, собственно, там диагностировано, они разошлись во мнениях.
— Почему же в свидетельстве о смерти написан рак мозга? — недоумевал я.
— Первое, что пришло в голову, — сказал мне мой консультант.— Подумайте сами, кого может заинтересовать смерть семидесятитрехлетнего старика?
В общем, я выяснил, что диагноз был написан наобум, и в этом злая воля проявилась в меньшей степени. Но меня интересовал врач, написавший справку, и тут мне неожиданно помог случай. Хотя печать с фамилией врача была неразборчива, женщина в регистратуре узнала почерк на справке.
— Это Иван Семенович, — сказала она. — Работал у нас долгое время терапевтом, а потом ушел в частную клинику.
Да, тут они прокололись. Увы, от случайностей в этой жизни никто не защищен. Пресловутый Иван Семенович был определен по данным отдела кадров уже через четверть часа, а еще через десять минут оперативная группа отправилась отлавливать его по месту жительства и работы.
Когда его доставили ко мне в кабинет, у меня на столе уже лежала справка судмедэксперта о причине смерти Леонарда Терентьевича. Иван Семенович хоть и был сильно напуган, но держался бодро, даже пытался неуклюже шутить.
— Что, я похож на какого-нибудь убийцу? Надеюсь, не на маньяка.
— Александр Борисович,— сообщил мне доверительно оперативник — Этот гражданин как раз собирался выехать на зарубежный курорт.
— У вас отпуск? — спросил я.
— Ну, в этом-то большого криминала нет,— нервно улыбнулся Иван Семенович. — Да, взял путевку на Адриатику. Надо же и отдохнуть.
— После трудов праведных, — закончил за него я.
— Представьте себе,— сказал он.— Мы действительно работаем.
— Я вас, собственно, поэтому и пригласил,— кивнул я. — Третьего дня вы были на работе?
— Разумеется, — произнес он, и я заметил, как он начинает бледнеть.
— А со «скорой помощью» ваша работа никак не связана?
— Не понимаю, о чем вы, но догадываюсь. Представьте, во время обеденного перерыва еду на машине домой, и вдруг этот дед чуть ли не падает мне под колеса. Ну вышел, помог добраться до дома, оказал посильную помощь...
— Почему вы представились родственникам врачом «скорой помощи»?
Он пожал плечами.
— Чтобы не пускаться в объяснения.
— А чемоданчик с инструментами вы с собой принесли для этих же целей?
— Не понимаю, в чем вы меня подозреваете, — стал он волноваться. — Да, оказал больному первую помощь. Что же в этом плохого?
— А чем он был болен? — спросил я.'
— Скорее всего, стенокардия,— он пожал плечами.— Очень острый приступ.
— Увы. Вскрытие ваш диагноз не подтвердило.
— Да? Надо же... А что у него было?
Первый испуг у него прошел, и он снова набирался уверенности.
— У него было, — сказал я, — умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах.
Он посмотрел на меня с прекрасно разыгранным изумлением.
— Убийство? Вы хотите сказать, ему что-то вкололи?.. Я кивнул.
— Поразительно, — протянул он. — Ведь все симптомы...
Тут вошел Сережа Семенихин, посмотрел на допрашиваемого и положил передо мной компьютерную распечатку. Я внимательно все прочитал, поблагодарил Сергея и, дождавшись, когда он выйдет из моего кабинета, мягко спросил:
— Скажите, Иван Семенович, вы к КГБ как относитесь? Он как будто чуть осел, словно воздух из него выпустили.
— Почему вы спрашиваете? — спросил он угрюмо.
— Чтобы перейти к следующему аспекту нашей проблемы, — объяснил я охотно. — Тут мне принесли документ, в котором говорится, что вы были агентом КГБ еще в 1982 году.
— Это к нашему делу не относится, — буркнул он.
— Это вы так думаете, — сказал я. — А вот я очень легко могу себе представить, как вас завербовали. Наверняка был какой-то компромат, да?
Он кивнул.
— Меня шантажировали.
— Я хорошо вас понимаю, Иван Семенович, и не намерен осуждать. Но давайте сразу перейдем к нашему делу. Вот тут у меня заключение экспертизы, в котором говорится, что смерть Леонарда Терентьевича Собко произошла вследствие введения лекарства, резко повышающего давление. Я не хочу выстраивать сейчас всю цепь доказательств, но эта цепь, как вы сами понимаете, ведет к вам, Иван Семенович.
— Это произвол, — уже сипло выдавил он. — Я не буду отвечать на ваши вопросы. Я требую присутствия адвоката.
— Иван Семенович, дорогой, — сказал я, — неужели вы не понимаете, что ваш адвокат явится сюда лишь с тем, чтобы дать вам яд. Они не станут вас защищать, они просто убьют вас.
