— Но до происшествия вы просмотреть то могли? — спросил я.
— Да, — кивнул Костя. — И я вычислил этот день…И дожидаться не стал. Сбежал. Теперь вот брожу по миру и ищу выход. Не буду изображать из себя спасителя мира. Сбежал я по весьма прозаичному поводу. Страх. Страшно стало, что завтра уже не будет. Что сфинкс рассмеётся, звезды погаснут и времени больше не будет. Только вот находясь в этой эпохе я стал задумываться над тем, что нужно сделать? Если причина катастрофы заложена в человеке, то нужно изменить человека. Это не грязь, — сказал Костя, вытирая подошву ботинок об траву. И налипшие комья грязи нехотя отваливались. — Это сырая земля. Грязь то, что оставляет после себя человек. Мы изгадили планету до невозможности. Высосали её как вампиры.
Мы шли по лесу, и серое ненастное небо сеяло холодным промозглым дождем. Ели, сосны, пихты и кедры смотрели на дождь снисходительно. Только березы в золотом платье теряли листву и уныло гнулись в предчувствии скорой зимы. Да осины дрожали в ознобе мелкими листьями. Внезапно на небольшой поляне возникло дерево с черным стволом и большими ладонями желтых листьев. Где-то я такое уже встречал? Где?
— Маньчжурский орех, — сказал Константин, между прочим, отвлекаясь от темы повествования. Я вздрогнул. Никак не мог привыкнуть, что он читает мысли.
— Ты жил во времена экономического кризиса. Счастливчик. Это было только начало проблем. Так сказать прелюдия, перед тем, что произошло дальше…
— Что?
— Дальше произошло то, что должно было произойти. Кризис энергетический. Мировые запасы нефти подходили к концу. Те, у кого она была ещё как-то жил, остальные просто медленно вымирали. Автомобильные свалки протянулись на многие километры.
Машины тихо гнили и ржавели на них. Переработка обходилась дорого. Да и смысла особого не было. Частный автомобиль оказался не всем по карману из-за дороговизны топлива.
— Постой, — поморщился я, — Кажется, в Антарктиде были обнаружены крупные месторождения?
— Месторождения нефти в Антарктиде оказались не столь уж богатые. И разрабатывать их стали поздно. К тому времени начался кризис экологический. Пресная вода оказалась гораздо важнее, чем нефть. Если Европа тонула от ливней, и Калифорнию терзали ураганы, то остальной мир мучила засуха. Реки обмелели. Часть гидроэлектростанции пришлось забросить. Даже кое-какие атомные станции остановились. Не хватало воды для охлаждения. Главным запасом пресной воды считался Байкал. К тому времени он уже был на территории Китайской автономной области. И сюда к Телецкому озеру они тоже протянули руки.
Я недоверчиво поднял брови.
— А что ты хотел? Ширина озера от 300 м до 5 км, протяженность 78 км и глубина от 20 до 200 м. Воды в озере хватило бы для всего населения края на тысячу лет.
Мне было грустно. Болоньевая куртка всё-таки промокала. Офицерский прорезиненный плащ Кости оказался куда практичней. Диана судя по описанию Константина Игоревича была действительно хороша собой. О том, что меня освободили и запустили в прошлое он конечно знал, но такие детали как моё конкретное задание т. е. изменения, которые я должен совершить либо не знал никто, либо знал только руководитель проекта.
Моей персоной заинтересовались в лаборатории трансфертного времени случайно, поскольку вероятность изменения прошлого в нужном направлении выданная ИР составила 68 %. На безрыбье и рак рыба. И хоть я погиб в прошлом вместе со своим носителем телохранителем президента. Как это не парадоксально, но меня воскресили повернув проект в нужное русло. Агент 'Ронин', под этим именем я числился по документам оставшимся в ГРУ, оказался жив и здоров и топал по тайге с одним из сотрудников другой лаборатории, историком по специальности. Поневоле я вспомнил Юрика, тоже 'историка'. 'Сегодня на Патриарших прудах произойдет занимательная история'. Вспомнилось мне, и я хмыкнул. Насколько я недолюбливал одного историка, настолько же симпатизировал другому. Самоуверенный Юрик и вечно сомневающийся
Костя. Не сказать чтоб он знал меньше Юрия, пожалуй даже больше, только категоричности в суждениях сторонился, понимая, что слишком много может быть факторов, которые невозможно учесть и предсказать. 'Deus ex machine' — говорил Костя, бог из машины, когда непредвиденное обстоятельство приводит к неожиданной развязке.
— Вот мы на тебя и надеемся, — улыбнулся Костя светло и как-то солнечно. Может это из-за синих глаз и рыжей солнечной бороды? Константин Игоревич был на пять лет старше меня, но выглядел значительно моложе. Здоровый образ жизни. Хождение по горам и работа на свежем воздухе. Не имея никаких документов Костя за две бутылки купил у какого-то бомжа паспорт. И периодически устраивался на работу. Приходил в какой-нибудь крупный НИИ в Новосибирске или Ташкенте и узнавал, нет ли вакансии рабочего в геологическую либо археологическую экспедицию. Таким образом он путешествовал и работал. Совмещал приятное с полезным.
— Но и сами не плошаем.
Я кивнул. Костя согласно поговорке: Omnia mea mecum porto! — всё своё носил с собой. Потертый чемодан вмещал все мировые религии. В нем помимо Библии, лежал Коран, Бхагавадгита, одна из книг Махабхараты, а именно Аранья Капарва (Лесная книга), а так же книги по археологии и истории религий. А ещё он таскал с собой общие тетради в клеточку, где вел свои записи. Сравнивал и вычленял то общее в религиях, что было. Делал какие-то выводы и заметки. Про свою работу он особо не распространялся. Но я догадывался, что смыслом его труда было создание одной общей для всех религии.
А вот свой роман он пересказал мне с удовольствием. Написанный им роман про Синдбада морехода был пародией на современность. Сам роман я к сожалению прочитать не смог, его изъяли органы во время одного эпизода. Как признавался Костя, человеку свойственно ошибаться. Рукопись он особо не прятал, чем и поплатился.
Особенно мне понравилось те обстоятельства, при каких он писался. Было это жарким летом в пригороде Душанбе. Он писал сидя на прохладном полу в глиняном саманном доме. Ветки с абрикосами упирались в оконную раму. Один в чужом доме. Хозяева уехали на месяц и пустили его пожить. Сам по себе факт невероятный, что незнакомого человека могли оставить в доме. Но я не удивлялся. Константин был тем человеком, к которому мгновенно, практически сразу проникаешься доверием. Вот и хозяева глинобитной мазанки ему доверились. А зря. Нет он их не ограбил. Он настолько увлекся написанием романа, что не выходил из дому месяц и поэтому съел в доме всё продукты. Съел абрикосы, до которых мог дотянуться не выходя из дома, съел всю крупу, сухари, горох. Последнее, что было съедобным крахмал. От вкусовых и питательных качествах крахмала он был не высокого мнения. Но бросить написание и пойти в магазин за продуктами было выше его сил. Ему казалось, что стоит ему переступить через порог, как вдохновение покинет его навсегда. И роман не будет завершен.
— Выдали туристам паек. А в паёк входили сухари, тушенка, суп в пакетах, и дали в этот раз икру кабачковую в железных банках. Повел инструктор свою группу по маршруту. Маршрут размеченный, где привал, где ночлег давно утверждено, и тропа за лето вытоптана изрядная. Группа идет по тропе вереницей, замыкающим как всегда инструктор, чтоб не один не отстал, и не дай бог не потерялся. Шли, шли. Остановились на привал, обедать.
Танк (так звали инструктора, видимо из-за размеров) как банку с икрой открыл, тут его и осенило. Все знаете, на что она похожа? Вот! Он, не долго думая, сбегал втихую с банкой вперед по тропе и аккуратненько так содержимое банки на тропинку выложил и сверху кучки бумажку мятую положил для завершенности композиции. Вернулся назад к группе и скомандовал подъем. Построил и повел дальше.
И вот каждый турист проходит, кучку перешагивает и возмущается: Какая это зараза прямо на тропе кучу сделала? Не уже ли в тайге места мало? Тут сзади прорывается инструктор Танк с ложкой наизготовку и, расталкивая публику, кричит: Где? Кто? О! Свеженькое! Откидывает бумажку и, зачерпнув ложкой, отправляет себе в рот.
Представляете картину? У особ нежного пола шок. Слабонервных начинает полоскать, благо есть чем. Только пообедали. А инструктор мечется среди них с ложкой и всем предлагает попробовать, уверяя, что это икра кабачковая и это он пошутил.
Пробовать никто не хочет. Танка отгоняют и кричат, что теперь его кормить не будут,
