— Милая, тебе ещё рано выходить замуж! — неожиданно заявила она. Я врала в ступор. Она восприняла мою фразу не так, как нужно. Может, просто это моё подсознание. Мои тайные желания вышли наружу в этом предложении? Да не может быть, чтобы я хотела выйти замуж! Мне всего на всего шестнадцать лет, а семнадцать мне только через пол года!
— Тётя, о чём ты? Я не это имела в виду! Ты что. Мне всего шестнадцать лет!
— Милая, я пошутила, не напрягайся так!
— Тётя, не пугай меня так! — сказала я и невольно рассмеялась. — Вот видишь, даже разговоры о Эване помогают мне, а что же будет, когда он будет рядом?
— Ты будешь хохотать как ненормальная! — заявила тётя и, быстро поцеловав меня в лоб, ушла, на последок, сказав — Собирайся и звони своему Эвану.
— Есть! — издала я клич победы. Мне стало немного легче только от мысли о том, что Эван будет рядом. Я быстро схватила мобильный и, даже не входя в телефонную книгу, набрала номер, который я даже прилежание не забыла бы.
— Милая? Всё в порядке? — услышала я голос Эвана. Я Даше перестала дышать, чтобы не портить этот чудесный звук.
— Да, всё хорошо, ты едешь с нами, — спокойно сказала я, хотя моё сердце уже начало бешено колотиться, а дыхание сбилось.
— Отлично, во сколько?
— Просто будь готов! Я тебе позвоню…
— Хорошо.
— Пока.
— Энн?
— Что?
— Ты в порядке? — его голос звучал странно. Неужели что-то изменилось в интонации моего голоса? Странно…хотя я стала опасаться правды, которую мне предстояло узнать, но когда, я не знала. От этого было просто невыносимо, ожидание — невыносимо.
— Да, а что?
— Нет, ничего, — сказал он как-то рассеянно, как бы приходя в себя.
— А ты?
— Всё хорошо, целую, — сказал он. А мне хотелось ответить люблю, но, к большому сожалению, он меня не любит…
— Скучаю, — по привычке ответила я, ведь я всегда по нему скучала. Я положила телефон и стала собираться.
Для начала я посетила душ и вымыла голову. После просушки я забрала волосы в высокий пучок. Маме всегда нравилось, когда я открывала лицо, убирая волосы назад. Я прослезилась. Воспоминания о родителях становились с каждым годом всё более мутными, я помнила лишь некоторые моменты. Я помнила, когда меня повезли в парк кататься на пони. Я помню, как я упала с него, и папа меня поймал. Слёзы усилились. Я помнила, как мне не нравились мои кудряшки, а мама говорила: 'Если тебе не нравятся твои кудряшки, значит, тебе не нравлюсь я? У меня же они такие же, только светлые!' она говорила это в шутку, но это отложилось у меня в памяти. Я окончательно разрыдалась. Мне стало очень больно от воспоминаний, которые я всеми силами пыталась сохранить — они были частью меня, а значит, и боль, сопровождающая их, тоже была частью меня.
Я достала свою чёрную куртку и чёрный шарф — отличное одеянье. Нашлись и чёрные осенние сапоги. Я быстро нацепила свитер — на улице было холодно, моросил дождь, было пасмурно и дул ледяной ветер. Я достала джинсы и, быстро надев их, спустилась вниз. Есть мне совсем не хотелось, но тётя меня уговорила.
— Тётя, у нас есть какао? — спросила я, с трудом проглатывая очередную ложку шоколадных хлопьев. Стрелки часов замерли на цифрах 7 и 10 — было десять минут восьмого.
— Да, сейчас, — сказала Алисия и стала копаться в верхнем ящике кухонного гарнитура. Я скучающе наблюдала за ней. Каждый год в этот день я становилась сама не своя. Меня переполняли странные чувства, которые приобретали свою силу лишь в этот день.
— Вот, — сказала Алисия, поставив передо мной бокал с горячим кипятком и пачку с быстрорастворимым какао. Я положила две ложки какао и ложку сахара, размешав. Я начала медленно потягивать напиток.
— Во сколько мы отправляемся? — спросила я.
— Как только ты будешь готова.
— Давай через пятнадцать минут.
— Хорошо, — согласилась Алисия. Я допила напиток и, поднявшись наверх, отправила Эвану смс со временем отправления. Через десять минут кто-то позвонил в дверь. Я спустилась вниз и обнаружила в гостиной Эвана. Даже в такой момент у меня появилась улыбка на лице, я вспомнила, как мы веселились в этой гостиной, как ссорились, как баловались, как первый раз поцеловались. Тётя возилась на кухне, это было странно.
— Привет, — растянуто сказала я и, воспользовавшись отсутствием тёти, села к Эвану на колени. У него округлились глаза.
— Энн, — его голос звучал немного осудительно.
— Мне это очень нужно, — сказала я и положила голову ему на плечо. Мне очень нравилось просто сидеть с ним в обнимку. В такие моменты я чувствовала себя по-настоящему счастливой — он мой.
Я быстро заглянула в мысли тёти: 'так, нужно сходить в уборную, а затем отправляемся!' — подумала она. Не смотря на то, что мне было очень плохо, после того, как за тётей захлопнулась дверь уборной, я поцеловала Эвана. Сначала он сопротивлялся. Его слишком стесняло присутствие Алисии.
— Она в уборной, — сказала я ему. Мне не понадобилось долго ждать, Эван моментально меня поцеловал.
— Энни, всё! — скомандовал он, сгоняя меня со своих колен.
— Нет! — сказала я и, когда он встал, крепко его обняла. Он глубоко вздохнул.
— С каждой минутой мне всё труднее с тобой расставаться, — признался он. Это признание меня окрылило! Боль немного стихла, моё успокоительное действовало и пока без побочных эффектов, пока. Мне вспомнился вечер субботы, все эти странные диалоги…Я быстро отпустила Эвана, он был в небольшом недоумении, но скорее всего. Сослал моё поведение на трагичную годовщину. От части это было правдой.
— Вы готовы? — спросила Алисия, войдя в комнату. Я крепко сжала руку Эвана.
— Да, тётя, ты как? — спросила я. Алисия переживала это не лучше меня.
— Всё хорошо, — сказала потухшая женщина, которая обычно пылала как огонь. Мне стало не по себе от состояния тёти…
— Тогда едем.
Дорога занимала около трёх часов. Мы редко бывали в моём родном городе — это было слишком болезненно. Алисия вела машину спокойно и от этого часы ожидания лишь растягивались в длинные дни. Я и Эван сидели на заднем сидении. Он говорил очень тихо, и я знала, что Алисия не слышит его.
— Как ты себя чувствуешь? — прошептал он мне на ухо. Моё сердце сжалось от глупой боли. Я очень боялась потерять его…
— Всё хорошо, только немного устала, — я выдавила из себя улыбку. Путь длился уже полтора часа. Эван незаметно сделал движение рукой. Я, позабыв о всяких приличиях, пододвинулась к нему и, обхватив его за талию, положила голову ему на грудь. Такое положение придавало мне спокойствие.
Алисия вздохнула, посмотрев в зеркало заднего вида. Я закрыла глаза и решила, чтобы немного отвлечься, потренироваться видеть всё глазами других людей. Я постаралась сосредоточиться, но Эван постоянно гладил мои волосы — это мешало.
— Эван, — прошептала я, приподнявшись ближе к его уху, — я хочу кое-что попробовать, но твои нежные прикосновения мешают мне сосредоточиться.
— Прости, — сказал он, улыбнувшись.
