Я сразу же позвонила Виктору Николаевичу:
- Виктор Николаевич, ну зачем же вы так! - стала я его укорять. - Не стоило так делать, это неправильно. Это же очень обязывает, мне это совершенно не нужно…
- Ну что ты такое говоришь, Яночка! - успокаивал меня Виктор Николаевич. - Ты зря это расцениваешь как излишнюю щедрость. Ведь ты столько хорошего для меня сделала, мы с тобой не один год знакомы. Разве я не могу отблагодарить тебя за твою доброту и трудолюбие?
Я растаяла.
С этого и начался наш с Виктором Николаевичем роман. Он стал частым гостем у меня в Сочи, и не только в Сочи - он присутствовал на открытии моего нового салона в Волгограде. Довольно скоро он захотел представить меня своим родственникам и знакомым, для чего снова пригласил в Москву. Перед тем, как познакомить меня со своей семьей, он сказал:
- Яночка, запомни. В нашей семье не любят две вещи: слишком красивых женщин и слишком красивую одежду.
Увы, я недооценила тогда эти слова. А зря - ведь к тому времени я уже создала свою фэшн-марку под названием «La Scala», открыв в Сочи первый бутик. И естественно, как у лица фэшн-бизнеса, у меня должны были быть хорошая одежда, стиль, ухоженная внешность. Я не понимала - как это можно взять и запретить человеку красиво одеваться, развиваться как личность, стремиться к успеху? Мне показалось это чем-то вроде шутки. Впрочем, в тот момент я учла все пожелания Виктора Николаевича и постаралась соответствовать заявленной им манере.
Вскоре после знакомства с семьей мы с Виктором Николаевичем сыграли свадьбу. Свадьба - это условно говоря. Пышного торжества не было - мы просто расписались, а потом отметили это событие небольшим банкетом. Причем отказалась от пафосной церемонии именно я, так как Виктор Николаевич недавно развелся, и я с трудом представляла себя в белом платье да с куклами на капоте автомобиля. В качестве свадебного наряда я выбрала строгий черный костюм и белую блузку. Смотрелась я, скорей, не как невеста, а как деловой партнер.
Да, я не обмолвилась, сказав - как деловой партнер, дорогие друзья. И хотя мы не вели с Виктором Николаевичем никакого совместного бизнеса, однако с самого начала и до самого конца в наших отношениях был какой-то незримый барьер, который мне так и не удалось преодолеть. Я так и продолжала всю совместную жизнь называть своего мужа преимущественно Виктор Николаевич - по имени и отчеству. Я не могла представить себе, как можно иначе! Рядом с ним я чувствовала себя в роли секретарши строгого босса, а он всячески поддерживал этот имидж, тщательно отгораживаясь от любого проявления душевной близости, теплых чувств.
Все время, пока мы находились рядом, он никогда меня не хвалил. Зато любая моя оплошность, равно как и любой мой успех, становились предметом жесткой критики с его стороны - вплоть до уничижительных определений типа «что ты о себе возомнила?» или «ну да, ты, конечно, далеко не фотомодель», или даже хлесткое «дура!». Мой модный бизнес, который подразумевал обязанность всегда быть в тренде, он также жестко критиковал, обвиняя меня в излишнем пристрастии к дорогой одежде: «Что ты помешалась на этих шмотках? У тебя что, комплексы, в детстве мама платьев не покупала?» Причем, такие вещи он мог говорить мне даже при посторонних. Не знаю, как в других семьях, но сейчас, спустя годы, у меня есть четкое понимание, что такие отношения между мужем и женой, между близкими людьми - недопустимы. Тогда же я была просто слишком молода и, пожалуй, довольно наивна - несмотря на свою деловую хватку.
После свадьбы жить мы переехали из Крылатского в центр - на Тверскую улицу. Вместо просторной трехкомнатной квартиры у нас теперь была небольшая двухкомнатная студия (одна из перегородок между комнатой и кухней была снесена). Там мы прожили вплоть до рождения сына Коленьки. Жизнь мы вели более, чем спокойную - Виктор Николаевич не слишком любил куда-то выходить и меня не отпускал; также не слишком любил гостей, ведя замкнутый образ жизни. Бывали мы максимум на двух-трех мероприятиях в год.
После появления сынишки Виктор Николаевич приобрел у Ралифа Сафина - отца Алсу - симпатичный домик в поселке Жуковка: не очень большой и обставленный мебелью из магазина ИКЕА. Видимо, Виктор Николаевич имел большое пристрастие к этой марке (я даже не удивлюсь, если у него были договоренности с владельцами этой сети). Опять же, довольно скромная обстановка для человека, чей капитал на тот момент составлял несколько сотен миллионов долларов. Водителя и помощницы по хозяйству у нас не было - я сама ездила за продуктами. Дважды в неделю к нам приходила домработница прибрать в доме. Готовила же моя мама, которая оставила работу заведующей неврологическим отделением и перебралась к нам - с рождением сына я перестала справляться с домашним хозяйством. Загородный дом, пусть и не самый огромный - это не квартира, скажу я вам. Тем более для молодой неопытной мамочки. В общем, королевой и женой миллиардера я себя точно не чувствовала.
Стычки на почве моей «никчемности» в нашем доме случались постоянно. Я говорю «стычки», потому что никогда не скандалила и не спорила со своим супругом, по-настоящему его побаиваясь. Его авторитет в нашей семье был непререкаем. Помните, я сравнила его с боссом, а себя с секретаршей? Вот-вот, именно такой запуганно-затравленный вид у меня был всегда, когда я пыталась спрятать от строгих мужниных глаз очередную пару сапог, которую готовила для участия в презентации новой коллекции «La Scala»:
- Зачем тебе еще одни сапоги?! У тебя же есть! - грозно восклицал он.
- Ну, как же, другие же черные. А эти - белые, под цвет костюма, - заискивающе оправдывалась я.
Смешно. Это лепетала директор сети эксклюзивных салонов красоты, владелица бутиков, преуспевающая дама. И мучительно кусала губы, понимая, что если он сейчас эти сапоги у меня отнимет, то я буду нелепо выглядеть в глазах своих бизнес-партнеров. Эх, видели бы меня мои коллеги в тот момент…
Батурин почему-то всегда был уверен, что он неотразим для женщин, поскольку у него «очень много денег» - так он утверждал.
- Я только пальцем щелкну, сразу же выстроится очередь из невест…
А мне это, честно говоря, больше смешно, чем грустно. Когда мы уже расстались, однажды я вдруг вспылила:
- Послушай, если ты такой состоятельный, очаровательный, щедрый, то почему я не ощущаю всего этого богатства на себе? Мы жили в доме с мебелью ИКЕА, мы никуда не ездили, ты был постоянно занят, дети ходили со мной без охранника в игровой центр, хотя мы известные люди и могло случиться все, что угодно!
- Ну ты же работаешь! - парировал Батурин. - Вот и найми себе охрану, если тебе так надо! И, кстати, могла бы подкинуть деньжат в семейный бюджет…
Когда Виктор Николаевич начал демонстративно покупать своей новой избраннице дорогие колье, машины и прочие блага, показывая широту своей души, я искренне изумлялась. Зная прижимистую натуру своего бывшего супруга, я понимала: все это только для того, чтобы показать лично мне, как много я потеряла и как сильно я теперь наказана.
Я знаю, что этот человек прекрасно помнит: когда я находилась рядом, то ничего подобного для себя не требовала. Мало того, однажды в сложный момент его жизни - и он также наверняка помнит об этом - я его выручила. А именно, оплатила все его расходы и полностью содержала семью, когда его банковские счета из-за начала судебных процессов по делу «ИНТЕКО-Агро» были временно арестованы, и он остался без гроша. Эти деньги я заработала в своих салонах красоты и бутиках, за которые он всегда меня высмеивал. И если вдуматься - я единственная женщина в его жизни, кто дал ему по-настоящему серьезный отпор. По иронии судьбы я также чуть ли не единственная женщина (за исключением его первого брака), которая была с ним искренней.
Иногда мне кажется, что я по-прежнему хорошо отношусь к этому человеку. Хотя, пожалуй, это громко сказано. Нельзя любить кого-то из жалости. Потому что любовь - это совершенно другое полноводное чувство, именно такое, какое я сейчас испытываю к Жене. Но на меня нет-нет да нахлынет чувство ностальгии и воспоминания о тех немногих хороших минутах нашей совместной с Виктором Николаевичем жизни. И я твердо знаю, что, несмотря на все, что между нами произошло, окажись он в сложных обстоятельствах - я буду помогать ему.
В народе говорят - все, что ни делается, к лучшему. Недавно я вдруг сделала для себя еще одно удивительное открытие. Если бы не «школа выживания имени Виктора Николаевича» и ни те бесчисленные
