перехватил его руку, лезвие замерло в воздухе буквально около самого тела юноши. Одновременно Кинкар попытался подсечь неприятеля. Тот зашатался, и Кинкар почувствовал, что его шею от подбородка до ворота рубахи словно ожгло огнем. Лезвие ножа ударилось о латы и сломалось. Нападавший вновь занес кинжал для удара, мелькнул обломанный кончик острия, но тут дерущихся растащили чьи-то руки, сильные настолько, что никто из противников даже не пытался сопротивляться. Кинкара, впрочем, тут же отпустили.
— Э-э, да он тебя зацепил!
Кровь капала на грудь Кинкара, стекала по его накидке. Лорд Бардон приподнял голову юноши и осмотрел ту сторону шеи, где была рана.
— Слава Богу, это всего лишь царапина! — воскликнул Властитель Неба секунду спустя. — Сейчас мы это перевяжем, и тогда, надо надеяться, ты будешь жить…
В голосе его чувствовалось огромное облегчение, он едва не смеялся. Но когда он заговорил вновь, в словах зазвенел металл:
— А этот мерзавец нам пригодится, Франс. Он. я думаю, сможет ответить на интересующие нас вопросы. А это еще что такое? — развернув Кинкара лицом к склону, чтобы обработать его рану, он наконец-то увидел недавнего пленника, пришедшего вслед за юношей. — Откуда ты взялся?
— Это один из невольников, — успел сказать Кинкар, прежде чем занятый перевязкой лорд Бардон придержал рукой двигавшуюся челюсть.
— А теперь он, похоже, собирается выяснить, какого цвета у нас кровь, — мрачно предположил лорд Франс. Он крепко связал охранника, оставив его лежать у подножья склона. Сейчас он стоял безоружный лицом к лицу с пришедшим.
Может быть, сначала этот человек и хотел расправиться с теми, кого считал источником всех своих бед, но теперь он не пытался нападать. Его изуродованное, распухшее лицо, казалось, не выражало ничего, он молча стоял, переводя взгляд то на лорда Диллана, наскоро перевязавшего Кинкара, то на изрыгающего проклятия пленника, своего недавнего конвоира. Наконец он открыл рот, и первый заданный им вопрос точь-в-точь повторял тот, что чуть раньше был адресован Кинкару.
— Кто вы? — и тут его словно прорвало, он торопливо заговорил, дав волю владевшему им изумлению. — Вы носите обличье Черных, но вы перебили верных им людей, освободив нас, приговоренных к каторге. А теперь один из вас возится с раненым низинным жителем, словно со своим соплеменником. А охранник, ваш приспешник, несущий всем смерть и мучения по вашему приказанию, лежит связанный. Скажите же мне, кто вы?
— Скажем так: мы посланы, чтобы положить конец вашим бедам. Хотя мы внешне такие же, как твои правители, мы не принадлежим к ним Можешь ты в это поверить?
— О Трое, сегодня я видел три великих чуда. Я видел налет на невольничий караван; я видел людей своей расы, выступающих рука об руку с Черными, словно сородичи, оберегая друг друга во время схватки, как настоящие боевые друзья. И я видел, как связали того, кто поставлен командовать нами. Может ли человек, видевший все это своими глазами, не верить вам? И теперь, как следует разглядев вас, я готов поклясться, что вы не Черные, хоть ваши души и помещаются в их телах. Именами Лоор, Лоой, Лиис, — он опустился на одно колено, протягивая рукоять меча лорду Бардону, — отныне я ваш — я, поклявшийся на Алтаре Леса никогда не служить чужеземному господину.
Лорд Бардон коснулся рукояти, но не стал брать меч в руки, и глаза стоявшего на одном колене заблестели с новой силой. Это означало принятие на службу в качестве вассала, а не виллана, и то, что лорд Бардон знаком с этой церемонией, производило особое впечатление.
Он вновь вскочил на ноги, со стуком вложив меч в ножны.
— Приказывай, мой господин…
Это напомнило лорду Франсу о стоявшей перед ними нелегкой проблеме:
— Мы не можем просто отпустить этих людей на все четыре стороны. Они умрут, либо будут захвачены первым же дозором.
— Как ты думаешь, Оспик, — спросил лорд Бардон, — ваш вождь позволит нам провести тем же путем всю компанию?
Оспик пощипывал нижнюю губу:
— Ты здорово проучил «богов», пришелец. Но если кто-нибудь из освобожденных тобою вновь попадет в застенок, он разболтает все, что знает, и довольно скоро. Попав в руки «богов», каждый заговорит. Нам удалось спастись от них только потому, что никто не знает, где мы живем.
— Но ведь если они попадут в нашу долину, Оспик, то, я думаю, до них уже больше не доберутся.
Оспик кивнул:
— Об этом стоит подумать. Но последнее слово все равно не за мной; я могу только передать вашу просьбу. Хочешь, я отведу тебя к вождю, и ты сам с ним поговоришь.
— А куда их девать на это время? Вдруг по дороге пройдет еще один отряд? — спросил лорд Бардон.
— Можете пока спрятаться в узком боковом ущелье. Это неприметное место, к тому же его легко оборонять в случае нападения.
Они вывели освобожденных невольников в неширокую долину, на которую указал Оспик. Туда же перенесли вещи убитых охранников, которые могли еще пригодиться бывшим пленникам. Вход в долину прикрывали лучники, разместившиеся высоко на склоне горы. Они могли отразить нападение довольно больших сил противника. Таким порядком решено было переждать, пока лорд Бардон и Оспик попытаются получить разрешение от вождя.
Арестанты начали постепенно оправляться от шока, вызванного столь резкой переменой в их судьбе. Несколько мужчин под командой недавнего собеседника лорда Бардона взялись охранять своих более слабых товарищей. Они взяли себе оружие убитых конвоиров. Увидев, что назначенный ими командир хорошо справляется со своей задачей, трое предоставили ему распоряжаться самому, принимая участие лишь тогда, когда на помощь требовалась физическая сила. Когда все самое необходимое было, наконец, сделано, начальник временного лагеря подошел к лорду Франсу, приветствуя его поднятой рукой.
— Мы в твоем распоряжении, мой господин. Хотя, пожалуй, тебе лучше было бы не подходить к лагерю, пока мои люди не разберутся, кто ты есть на самом деле. Они испытывают страшную ненависть к тем, чье обличье ты носишь, и мало кто из них имел возможность приблизиться на расстояние удара мечом к кому-нибудь из Черных. Они сейчас еще слабо соображают, что происходит, и кто-нибудь из них может захотеть проверить на деле твое бессмертие…
— Но хотя бы ты другого мнения?
— Да, мой господин. Меня зовут Капал, я был когда-то командиром отряда, сражавшегося за свободу людей низины, пока Руки меня не заманили в ловушку и не заключили в ошейник. Мы дрались, потом скрывались, потом снова дрались. Мы не давали покоя Черным с тех самых пор, как они начали подчинять себе окраины Пустынных Земель. Большинство из нас погибли с оружием в руках. Сейчас нас осталось совсем мало. После падения Кваара за нами осталось лишь несколько маленьких крепостей. Их легко взять по одной, что они с успехом и делают. Мы умираем, но умираем свободными! Но я думаю, — он с надеждой посмотрел на большой лук в руках Властителя Неба, — что если бы у нас было бесшумное оружие, поражающее на большом расстоянии, нам не пришлось бы умирать столь бесполезно.
— Может быть, и так. Посмотрим…
Капал явно понял эти слова как обещание:
— Отпусти меня в Пустынные Земли с этой надеждой, мой господин, и я приведу под твое знамя сотню отборных всадников! Я могу отправиться хоть через час — только прикажи!
— Нет, Капал. Я не могу отдать такого приказа. А что с этими? — лорд Франс указал на бывших пленников. — Настроен ли кто-нибудь из них поднять меч против своих бывших хозяев?
— Я думаю, что такие есть, — сказал Капал. — Но дух большинства из них сломлен. Двое, самое большее трое из них откликнулись бы на твой боевой призыв. Остальные же… — Капал пожал плечами. — Слишком долго они носили ошейник.
— Мне тоже так кажется. А если мы отведем их в безопасное место и дадим отдохнуть от пережитых ужасов, станут ли они сеять и жать, ходить на охоту — словом, заниматься хозяйством для сообщества
