— Виталий…
А голос-то у нас какой жалобный. Не удивительно, что Сташко это игнорирует.
— Виталий! — рявкаю я, — к тебе обращаются. Быстро сюда.
Подлетает. Радостный такой. Ну, совершенно вины за собой не ощущает. Наступаю Боровикову на ногу.
— Мастер Сташко, — заявляет последний, — за неподчинение командиру в бою вы отправляетесь на гауптвахту. На три дня. На хлеб и воду.
Виталий стоит, аж рот от растерянности открыл.
— Ну так это ж и не бой уже был…
— Быстро! — ору я.
Виталий скрывается в одной из землянок, которую мы специально оборудовали для такого случая. Хотя ни разу еще не пользовались.
— Ну, вот видишь, — ласково произношу я, обращаясь к Боровикову, — а ты боялся. Теперь позаботься еще о том, чтобы он оттуда не вышел раньше времени, и чтобы его периодически кормили. Ладненько?
Артем угрюмо кивает.
Тяжело, все же, поддерживать дисциплину. Так и норовят распуститься!
В следующие дни продолжаем развлекаться, нападая на машины с продовольствием. Бедный таланец, наверное, уже все волосы у себя на разных местах повыдирал от отчаяния. Лишь бы не застрелился — мы этого не хотели. Мы, вообще, искренне ему благодарны.
Крестьяне ценят наши усилия. Иногда даже подкидывают чего-нибудь пожрать. Козу вот недавно привели. Так и бегает по лагерю, зараза, вместо собаки. Рука не поднялась ее прирезать. Причем ни у кого.
Параллельно устраиваем несколько засад на трассе. Добиваемся в итоге того, что автомобили по контролируемой нами дороге по одному-два ездить перестают. Только колоннами. Впрочем, нападаем и на колонны, но так, немножко нервы пощекотать. Чтобы не расслаблялись.
Люди в отряд постепенно прибывают.
Глава 4.
Сижу на бревне. Устала. Грею ноги у костра, пью чай с сахаром, думаю о том, что неплохо бы сходить помыться. Отчаянно скучаю по Егору и Андрюшке. В принципе, они недалеко, километров четыреста от нас. За день при наличии транспорта можно бы и обернуться. Только не стоит пока этого делать. Опасно.
— Что, Май, мысли одолели? — спрашивает Сергей.
И что у них за манера такая, у Проводников, возникать неожиданно?
— Да, — говорю, — по своим соскучилась.
— Ну, — хмыкает Серега, — это, в принципе, дело поправимое.
— Да, — вздыхаю я, — но я пока не решаюсь гавриков этих оставить.
Серега присаживается рядом.
— Знаешь, — говорит, — любого Проводника можно позвать. Если Мастер в беде, и он знает, кому конкретно направить зов, Проводник придет.
— А если просто звать?
— Придет какой-нибудь Проводник. Тот, кто ближе. Мы ведь для этого и созданы.
Заманчиво. Но…
— Я не хочу его звать. И я не в беде.
— Что, птица гордая, птица сильная?
— Ага.
— Ну и дура!
Так, что-то новое. То ли, у меня галлюцинации, то ли дерево за спиной голосом мужа разговаривает. Ну, с бревна я не упала только потому, что Егор меня удержал. Но я очень старалась.
Он пришел с новостями, Рассказал о сыне, о том, что Мастера в коммуну прибывают, и что некоторые из них готовы к нам присоединиться, и, если нужно, он их к нам приведет. Даю добро, но только, если он сам уверен в наличии у них каких-никаких боевых навыков. Балласт нам не нужен. Впрочем, если они принесут с собой оружие и патроны, фиг с ними, с навыками. Выработаем.
Егор слушает меня и вздыхает.
— Слышь, Май, ты когда домой вернешься?
— Не знаю, — честно отвечаю я, — мне нужно здесь все наладить, создать систему, найти толкового командира, и тогда уже можно домой.
— Я скучаю, и Андрюшка тебя ждет.
— Мне тоже без вас не очень. Но и ты пойми — рано мне еще уходить. Тут такое сейчас творится… Ты ведь меня понимаешь. А?
Отворачивается. Сухие травинки под ногами разглядывает.
— Я очень стараюсь тебя понять, — наконец, отвечает Егор, — но ты поторопись, ладно?
Я бы и рада поторопиться, вот только навыков у меня маловато для ведения партизанской деятельности. Никак система не вырабатывается.
Очень хочу найти полноценного командира. Людей все больше. Я с ними перестаю справляться. Это опасно. Нужно делить отряд, а поручить «дочку» некому. Артем заявил, что он не готов, Сергей — что он для руководства не предназначен, Ленка — что ей и так хорошо. Больше и не знаю, кому предложить.
Пока пребываю в размышлениях, не забывая при этом раздраженно отгавкивать всех, кто попадается на глаза, наш слухач передает информацию о том, что в двадцати километрах отсюда замечен тентованный грузовик с ранеными имперскими военнопленными. Везет остатки батальона Руслана Зураева. Движется в нашу сторону. Есть шанс перехватить.
— Кто, — спрашиваю, — сопровождает автомобиль?
— Две машины прикрытия. По четыре автоматчика в каждой. Плюс шестеро в грузовике.
Хм, ну ладно, а то я уж подумала, что это засада. Что все как-то слишком вкусно и просто.
В общем-то, правильно подумала.
Из всех остатков батальона в машине был только сам Руслан Зураев — связанный и избитый. Остальных раненых имперских солдат изображали из себя вооруженные канцы. Мы это определили только тогда, когда перебив упорно сопротивляющееся сопровождение, мои ребята полезли в грузовик помогать соотечественникам. Я, измотанная после боя, не успела почувствовать и блокировать исходящий из автомобиля враждебный посыл. Ленка занималась ранеными. Артем был ближе всех, но и он лишь дернулся за секунды до того, как прозвучали автоматные очереди. Прежде чем мы успели что-либо предпринять, погибли пятеро наших.
Это были первые жертвы.
Автомобили я приказала отогнать подальше и утопить в болоте. Вместе с трупами. Тех, кто сидел в машине, я не позволила убивать. Втроем мы их блокировали, разоружили и увели с собой в лес.
Информацию из автоматчиков я велела выбить Антону. В конце концов, он у нас учитель, должен уметь правильные вопросы задавать. В методах я его
