и начала на ощупь продвигаться к лифту. И тут же мне в спину уперлось дуло пистолета. Назови после этого Лану безмозглой – как все спланировала! А я, дура сонная, попалась на крючок.
– Назад, – скомандовала Лана. – И не вздумай кричать, у меня рука не дрогнет.
Она тяжело и угрожающе задышала.
– Мамочка, – вырвалось у меня. – Мамочка!
– Цыц! – Она затолкала меня в квартиру, закрыла двери на замок и плотоядно улыбнулась. – Ну, здорово, подруга.
– Мамочка, – снова пропищала я.
– А ты как думала? – Продолжая наступать, Лана втолкнула меня в комнату. -
Значит, говоришь, с инопланетянином захотелось трахнуться?
Чтобы ее не слышать, я зажала уши ладонями, села на свою развороченную постель и принялась раскачиваться из стороны в сторону на манер болванчика.
Лана уселась напротив, терпеливо ожидая, когда я приду в себя.
– ???????…
Мне больше не хотелось замуж, вообще ничего больше не хотелось. Только жить, просто жить в этом доме под названием Китайская Стена – или даже в общаге
Электролампового завода, в одной комнате с двумя заводскими проститутками. Мне очень захотелось сейчас в эту убогую комнату с двумя проститутками. Спят сейчас, небось. В такое время даже проститутки спят. Впрочем, проститутки, наверное, не спят. Но это -??????????????????.?????????????…
Я продолжала раскачиваться, Лане, видимо, это надоело, и перед моим носом замаячило дуло пистолета. И я непроизвольно, со всей всколыхнувшейся во мне яростью, ударила по нему ладонью. Пистолет грохнулся на пол. Лана тут же попыталась его подхватить, но я вцепилась ей в волосы и стукнула лбом о край своего замечательного полированного стола. В ответ она попыталась разорвать мне рот пальцами.
Мы пыхтели довольно долго, нанося друг другу удары. По-моему, Лана даже забыла о пистолете. В какой-то момент мне удалось укусить ее за палец, и, взвыв от боли, она оставила мой рот в покое. Тогда она тоже вцепилась в мои волосы.
Трах! Теперь уже она приложила меня лбом о поверхность моего замечательного полированного стола. А если точнее – о текст договора, который тут валялся с момента ухода Олега.
Есть, оказывается, у этой скелетины силенка в руках. Есть. Кто бы мог подумать? Или это любовь на нее воздействует как допинг?
– В гробу я видала твою Америку, – прохрипела я, стараясь пальцем зацепить ее ноздрю.
– Не звезди!
Видимо, это было выше ее понимания: что кто-то в здравом уме и доброй памяти способен отказаться от столь лакомого кусочка.
– Я и СНГ теперь в гробу видала.
– А вот это – правда! Ты спишь и видишь, что этим гребаным СНГ займутся другие.
Тут ей удалось боднуть меня головой в нос, от боли у меня потемнело в глазах, и я на мгновение разжала пальцы. И она снова схватилась за пистолет. Я больше не говорила 'мамочка' и не раскачивалась. Я молча смотрела на нее.
– Вообще-то, ты недалека от истины, подруга, – сказала она, нервно рассмеявшись. – Скоро ты все на свете будешь видеть именно в гробу: и СНГ, и
Америку, и даже Тринидад и Тобаго. Я не шваль какая-нибудь, которую за ненадобностью можно выбросить на помойку.
А ведь девуня могла бы вести сейчас беспечную жизнь под крылышком у Олега, мелькнула мысль. Расхаживать по дому в фирменном халате, жрать горячую пищу из специальных кастрюлек, валяться в джакузи, смотреть Гринуэя с долби-сураундом ??????????????????… И пусть бы Лана расстреливала мое окно хоть из гаубицы. Все же голова у Олега варит неплохо. А я – дура, дура,????,????…
– Я ухожу, – проговорила я. – Вообще ухожу из конторы. Ухожу нафиг!
– Не звезди!
Это же надо, так втюриться в своего альфонса! Вместо того, чтобы безжалостно уничтожить его в себе. Или он вроде Завадского – Джин-Грин непобедимый? Но
Завадский-то, по крайней мере, не альфонс. Сволочь редкая, но не альфонс. В альфонса я бы не влюбилась.
– Мы с Олегом сейчас кое-что затеваем… – проговорила я, поскольку молчание ничего доброго не сулило. – И, вполне возможно, Вова к нам присоединится…
Хочешь стать начальником отдела?
От неожиданности у Ланы отвисла челюсть.
– Вот! – Я сгребла со стола текст договора и сунула ей под нос. – Полюбуйся.
Она выхватила у меня лист и впилась в него глазами.
– И все же, по-моему, ты звездишь, – проговорила она уже не так уверенно.
– Да ничего я не звездю.
– Тем более, его подпись тут стоит, а твоей нет.
– Это мы сейчас исправим, я просто не успела. Формальность ведь чистая.
Ринувшись к телевизору, на котором находился стаканчик с ручками, я схватила первую попавшуюся и мигом подмахнула документ. Там уже было заботливо впечатано 'Викки Габсбург', оставалось только запечатлеть свой бесценный автограф.
Лана еще раз внимательно прочла документ и посмотрела на меня оценивающим взглядом.
– А ты ничего, – сказала она, криво усмехнувшись.
Тут только я заметила, что во время борьбы поясок с моего халата слетел, и я стояла сейчас перед ней почти голая. А она – в джинсовом костюме, худая, нервная, с короткой взлохмаченной прической. Я тут же запахнула халат, и она расхохоталась.
– Ты что, лесбиянка? – вырвалось у меня.
В ответ она захохотала еще громче.
– ????????????!????????????????????????????????,???… как его… некрофилка?
Юмор, конечно, еще тот. Но я уже понимала, что убивать она меня не станет. И потом альфонс, которому она отдает почти все свои деньги… Никакая она, конечно, не лесбиянка. Слаба на передок – это да. Ну, а кто не слаб?
– Не всем ведь быть извращенцами, – сказала Лана, словно подтверждая мою мысль. – Кому-то надо и мужиков ублажать. А то что же это получится, если все захотят трахаться исключительно с инопланетянами? Сплошные уроды.
– Ты его любишь? – спросила я.
– Кого?
– ??,?????…??????… – Иди знай, как она отреагирует на слово 'альфонс', пистолет-то еще у нее в руках.
– Козлика своего? – догадалась Лана. – Конечно, люблю.
– А выгнать его из дому ты не пыталась?
– Это зачем?
– Ну, просто так, в рамках воспитательной работы. Чтобы мозги вправить.
– ?… – Лана сразу же поскучнела. – Было дело.
– И что?
– Потом пришлось на аркане назад тащить… Знаешь, что я тебе скажу, подруга?
Все это мура – феминизм весь этот б…ский. Если ты его любишь, а он тебя – нет, ничем тут уже делу не поможешь. Остается стелиться перед ним помягче и стараться не раздражать. Главное -?????????????…ском самолюбии, без самолюбия тоже можно быть счастливой.
– За что ты его любишь? – спросила я.
– ?????????????… – Она задумалась. – Очевидно, за орган детородный, за что же еще.
– Детей хотелось бы завести?
– Ты что, ненормальная? Да и потом, у меня -???????…
