Зардевшаяся Мэри кивнула, Энджел заиграл, и прелестное сопрано вывело первые слова. Когда леди Джейкоб пела, казалось, она вся светится; мужчины не сводили с нее глаз, а женщины даже не пытались завидовать совершенству. Ее муж, лорд Джейкоб, смотрел на супругу с такой нежностью, что Лаис стало больно. Когда-то Роберт Ормонд так же смотрел на свою жену… Музыка то накрывала с головой, словно волна, то откатывалась назад. Мэри дошла до сложного кусочка, где должна была петь вместе с ангелом, и кивнула Фламбару. Тот кивнул в ответ и запел.
Лаис почувствовала, как земля уходит из-под ног, и сама не знала, как ей удалось устоять.
Настоящий голос Энджела оказался глубоким и красивым – драгоценный тенор, и, судя по еле заметной бархатистости, Фламбар способен петь и баритональные партии. Он с легкостью справился со сложным фрагментом, и Мэри, вдохновленная его поддержкой, исполнила свою роль правильно. Когда музыка завершилась, дамы зааплодировали, спустя мгновение к ним присоединились и джентльмены. Даже Арчибальд, вначале хмурившийся, теперь смотрел на Фламбара с неподдельным интересом.
– Это потрясающе! – заявила леди Мэрривезер и постучала Энджела по руке сложенным веером. – Да вы, мальчик мой, настоящий талант! Вы учились, разумеется?
– Герцог Аттенборо был столь любезен, что дал мне возможность заниматься с прекрасным учителем, – пояснил Фламбар. – Благодаря этому я смог помочь леди Джейкоб, – он взял руку Мэри и вежливо поцеловал, – которая, без сомнений, поет столь прекрасно, что ангелы восхищены.
Изысканность комплимента повергла дам в такой восторг, что они обступили Энджела, наперебой задавая тому вопросы. Фламбар сдержанно и почтительно отвечал, ни на миг не забывая о своем положении в этом обществе. Он разъяснял сложные места в партии, и Лаис видела, как нежно смотрят на него дамы. Всего за несколько минут Энджел умудрился завоевать их расположение. Джерри и Тамина, вначале стеснявшиеся, теперь тоже вставляли фразы в общий разговор.
Лорд Эшли тронул графиню за рукав.
– Где вы его отыскали?
– Лорд Эйвери прислал по рекомендации. По правде говоря, до сегодняшнего дня я была уверена, что он умеет хорошо фехтовать, но петь… – Лаис слишком растерялась, поэтому и заговорила с лордом Эшли о мучивших ее вопросах.
– Он упоминал о герцоге Аттенборо. – Арчибальд нахмурился, словно не доверял словам Энджела.
– Да, Фламбар воспитывался вместе с его детьми. – Лаис ответила уверенно, но ведь знала она об этом только со слов самого Энджела. Конечно, она до сих пор старалась не думать о многочисленных нестыковках в рассказах учителя фехтования о себе и своей жизни, но после сегодняшнего стало гораздо труднее верить, что Энджел Фламбар – простой сын управляющего герцога Аттенборо. Какие глупости! Кажется, нужно читать меньше романов, где красавцы-пастухи все как один оказываются графами и герцогами.
– Превосходно! – Лорд Эшли улыбнулся. – Как вы думаете, милая Лаис, если я предложу ему спеть партию ангела в нашем маленьком спектакле, он согласится?
– Не думаю, что вам стоит предлагать это вот так сразу, – пробормотала шокированная Лаис.
– Полагаете? – с сомнением протянул Арчибальд. – Что ж, я подожду еще некоторое время… но не слишком продолжительное, так как ангела нам очень не хватает. Энджела. – Он улыбнулся, оценив своеобразный комизм ситуации.
– Вы не спросили, не против ли я, – сдержанно заметила Лаис. Внимание к особе Фламбара внезапно стало раздражать ее, и очень сильно.
– Ах, простите мою неучтивость. Но неужели вы станете возражать против его участия в спектакле, когда мы, похоже, нашли ангела? – Эшли совершенно не понимал ее реакции и казался весьма удивленным.
– Я подумаю, – скрипнула зубами Лаис.
Глава 10
Половину дороги до Джиллейн-Вэлли графиня провела в молчании. Джерри и Тамина спали, привалившись к ней с двух сторон: уже стемнело, а дети слишком устали в гостях, чтобы продолжить разговоры со взрослыми. Лаис очень хотелось высказаться, однако она молчала, отвернувшись к окну. За стеклом проплывали деревья-призраки, выступавшие черными силуэтами из накатившей волны тумана.
Туманная Англия, осень.
Лаис не выдержала и покосилась на Фламбара, сидевшего все так же, напротив: он скрестил руки на груди и, казалось, дремал. Во всяком случае, глаза его были закрыты. В полутьме его лицо выглядело бледной маской. Весь вечер Энджел оставался в центре внимания, и, несмотря на общую благосклонность, аристократы все равно относились к учителю фехтования свысока. Фламбар ничем не выказал, что замечает сдержанное к себе отношение; он вел себя неизменно вежливо, так что его не в чем упрекнуть.
Лаис не могла понять, что за неприятное чувство разъедает ей душу. Как будто жгло изнутри. Неудовольствие? Человек, работавший на нее, внезапно сделался значимым более, чем графиня могла представить, и это чудесное превращение должно бы ее порадовать. В самом деле, что плохого в том, что ее слуга оказался персоной немного более образованной, чем представлялось вначале? Ах, как хотелось Лаис повернуть время вспять и выспросить все у Фламбара в самый первый день, когда фехтовальщик возник у нее в кабинете, весь такой загадочный! Уж теперь она бы не сплоховала.
Наконец Лаис не выдержала и позвала негромко и как можно более холодно:
– Мистер Фламбар!
– Миледи. – Он открыл глаза, словно и не спал, и, положив руки на колени, чуть подался вперед. – Слушаю вас.
– Я и не знала, что вы столь талантливы. – Приходилось говорить вполголоса, чтобы не разбудить спящих детей, иначе Тамина начнет хныкать.
– Я не думал, что эти таланты могут пригодиться, миледи, – спокойно и логично парировал Энджел.
– Вы могли бы и промолчать сегодня, – сварливо заметила Лаис. – Никто бы и не узнал.
– Промолчать? – удивился Фламбар. Как жаль, что почти темно, и половину подсказок нельзя прочесть! – Но как я мог? Меня воспитывали как джентльмена, и, какое бы положение в обществе я ни занимал, я никогда не забуду о воспитании. Леди оказалась в затруднительном положении, а в моей власти было это положение спасти.
Лаис поморщилась. Энджел все говорит правильно, однако… Ей хотелось спросить, почему он так обходителен со всеми, кроме нее. Почему так далек и холоден. Ведь между ними могла бы завязаться дружба – разве нет? Несколько разговоров, случавшихся между ними, вполне походили на дружеские. Он мог бы хоть иногда говорить своей хозяйке комплименты, раз уж он такой джентльмен. Мог бы уделять чуточку больше внимания. Мог бы… А почему бы нет?
– А мне вы помогли бы разобраться с моими партиями? – Лаис прищурилась.
– У вас тоже затруднения, миледи? – слегка улыбнулся Фламбар.
– Можно сказать и так, – слегка покривила душой Лаис.
– Разумеется, я помогу. – Он пожал плечами. – Если бы вы сказали об этом раньше, я и помог бы раньше.
От этих слов на душе у Лаис слегка потеплело.
– Ах, мистер, но как же я могла сказать раньше! – почти упрекнула она фехтовальщика. – Вы почти не разговариваете со мной.
– Мне не хотелось бы переступать черту и быть неучтивым по отношению к вам, миледи. – Он снова откинулся на спинку сиденья, и лицо его утонуло в темноте. Лаис видела лишь, как поблескивают глаза Энджела.
– Что вы имеете в виду? – уточнила она.
– Вы чудесная женщина, и я не хочу доставить вам неприятности. – Голос Энджела прозвучал отнюдь не равнодушно.
Лаис приоткрыла рот, потом закрыла и лишь несколько мгновений спустя снова смогла заговорить:
– Это едва ли не первая живая фраза, которую я слышу от вас.
– Живая? – По голосу Фламбара было трудно угадать, удивился ли он. – Какое любопытное выражение. Что же в ней живого, миледи?
– Она говорит о вас больше, чем все наши предыдущие беседы. О вашем отношении. – Лаис запнулась,
