Эрих Мильке. По удивительному стечению обстоятельств, Мильке, который никогда, даже на фотографии не видел шефа гестапо Мюллера, носил точно такую же странную прическу — с высоко выбритыми висками…
Эрих Мильке также принадлежал к числу старых немецких коммунистов, которые в конце двадцатых — начале тридцатых годов аргументам разума и логики в стычках со штурмовиками предпочитали крепкие пролетарские кулаки и тяжелые медные бляхи поясных ремней с эмблемой «Рот-Фронт». Тем же поднятым вверх крепок сжатым кулаком.
Еще до прихода Гитлера к власти Эрих Мильке с товарищем Эрихом Циммером (обоим немного за двадцать) по решению партии в отместку за убийство на митинге двух рабочих, 9 августа 1931 года также во время митинга на площади Бюловлац перед «Домом Карла Либкнехта» убил капитанов полиции Пауля Анлауфа и Франка Ленка, еще одного полицейского ранил.
Убийство полицейского в Германии традиционно считается одним из самых тяжких преступлений, на которые не распространяется срок давности. Именно за это после объединения Германии почти шестьдесят лет спустя власти ФРГ попытались привлечь к ответственности престарелого Эриха Мильке…
При Мильке органы госбезопасности были восстановлены в ранге министерства (пресловутого «штази»). Главное управление XV (разведывательное) бывшего статс-секретариата стало в составе МГБ ГДР именоваться Главным управлением разведки (ГУР).
Мильке и Вольфу суждено будет много лет работать, что называется, «под одной крышей». Это были очень разные люди, разного интеллекта, разного жизненного опыта, с разными — но у обоих сильными — характерами. Отношения между ними порой будут доходить до крайней степени напряженности. И Александру Короткову в качестве полномочного представителя КГБ да и просто общего друга обоих придется частенько прикладывать немало усилий и такта, чтобы сглаживать острые конфликты между министром госбезопасности и шефом разведки.
Мильке был человеком крутого нрава, любил и умел, как говорится, ломать людей через колено. При внешней простоватости и не слишком широкой образованности был по-крестьянски упрям, проницателен и хитер. Чтобы работать с ним на равных, нужно было стать с ним на равных, заставить уважать себя и считаться с собой. Это удавалось далеко не каждому советскому работнику в ГДР. Короткову удавалось. По свидетельству многих очевидцев и участников событий тех лет, зачастую откровенно грубый Мильке почти всегда соглашался с мнением Короткова, которого почитал гораздо больше своих коллег в высших эшелонах власти ГДР. Возможно, Короткову помогало то, что при общей доброжелательности он тоже мог быть и упрямым, и крутым. Имея опыт общения с такими собственными министрами, как Берия и Абакумов, он быстро добился должного к себе, как к советскому представителю и профессионалу, уважения со стороны и Мильке, и других ответственных сотрудников аппарата МГБ.
С Вольфом все было проще. И не только потому, что Маркус был моложе и гораздо образованнее Мильке. Талантливый, разносторонне эрудированный человек, Вольф все же был тогда еще новичком в разведке, а потому с самого начала должен был признать абсолютное превосходство Короткова, как высококлассного профессионала вообще и компетентнейшего знатока именно Германии, в частности.
Хитрый, даже коварный Вальтер Ульбрихт прекрасно знал, что население ГДР не слишком любит Первого секретаря ЦК СЕПГ. Ему было известно, что в бесчисленных берлинских (и не только берлинских) кнайпе, бирштубе, келлерах рассказывают вполголоса анекдоты, в которых обыгрывается и его неистребимый саксонский акцент, и высокий, неприлично визгливый иногда голос.
Поэтому его вполне устраивала взаимная неприязнь министра госбезопасности и шефа разведки. В этом он, как опытный, прожженный политик видел своеобразный баланс сил.
Теперь несколько принципиально важных для автора строк.
С позиций международного права Германская Демократическая Республика, как и Федеративная Республика Германия, являлась суверенным государством, поддерживала нормальные дипломатические отношения со многими странами, являлась членом десятков международных организаций, в том числе и ООН. Как любое суверенное государство, ГДР имела полное право содержать вооруженные силы, органы разведки и контрразведки. Служба в этих учреждениях сама по себе не могла и не должна считаться преступным, уголовно наказуемым деянием.
Тем не менее, почти сразу после объединения ФРГ и ГДР федеральные и земельные власти знали откровенное преследование многих государственных и партийных деятелей бывшей ГДР, сотрудников ее органов госбезопасности, и негласных помощников. Многие кадровые офицеры (особенно старшие) бывших вооруженных сил ГДР не были зачислены на службу в бундесвер, на что имели полное право. Между тем кадровые разведчики ФРГ, работавшие против ГДР, никакой ответственности, даже простого упрека за это не понесли. Хотя, если подойти к этому строго юридически, совершали против другого суверенного государства то же самое, что их коллеги по профессии на Востоке. Это и есть, что принято называть двойным стандартом, что весьма характерно для многих западных держав, в первую очередь — для США.
Так, пришлось предстать перед Фемидой ФРГ и Эриху Мильке, и Маркусу Вольфу. Процессы эти, фактические провалившиеся, тем не менее вызвали в стране настоящий скандал. Иначе и быть не могло. Невозможно сегодня нынешними мерками мерить поступки людей, чей пик активной политической деятельности пришелся на самые напряженные годы «холодной войны». Тот же Маркус Вольф справедливо писал о той поре:
«Это время сформировало по обе стороны резкие образы непримиримых врагов. Видя в нашем противнике «империалистического агрессора», мы сами воплощали для миллионов людей по ту сторону «империю зла».
Последние четыре года деятельности и, увы, жизни Александра Короткова прошли под знаком резко усилившегося противостояния двух лагерей в высокой политике, вплоть до Организации Объединенных Наций и стадионов Олимпийских игр. Форпостом, где все разногласия, противоречия проявлялись особенно ярко, была Германия, Восточная и Западная и ее также разделенная столица. Советским разведчикам и контрразведчикам здесь приходилось бороться не с невинными и беззащитными овечками, а с матерыми профессионалами, представляющими самые опытные, сильные и богатые спецслужбы США, Великобритании, Франции и Федеративной Республики Германии.
К тому же, активно занимались подрывной работой против СССР и отдельных советских граждан, как военнослужащих, так и гражданских, просто работающих в ГДР и ФРГ, многочисленных эмигрантские организации. Не последнюю роль в них играли лица, активно сотрудничавшие во время войны с гитлеровцами на временно оккупированной вермахтом советской территории.
Характерной особенностью положения в Берлине было то, что противостоящие спецслужбы здесь разделяли не десятки тысяч километров, как Лубянку и Лэнгли, а порой всего лишь сотни метров. Установленные кадровые американские разведчики, используя особый статус Берлина, спокойно приезжали на Александерплац просто для того, чтобы купить здесь несколько грампластинок советской фирмы «Мелодия», с записями классической музыки, потому что они здесь стоили в несколько раз дешевле, нежели в западных секторах. Так же охотно посещали они спектакли в театрах столицы ГДР и гастроли советских артистов и музыкантов. Многие визитеры, злоупотребляя оккупационным иммунитетом, не стеснялись заниматься спекуляцией валютой. Причем, в таких масштабах, что наносили этим серьезный финансовый и экономический ущерб народному хозяйству ГДР. В те годы Восточный Берлин наводняли сержанты и офицеры американских, английских и французских войск, наезжавших из западных секторов и скупавших для себя за бесценок не только пластинки, но даже картофель и кастрюли.
Ясное дело, сотрудники и агенты западных спецслужб навещали Восточный Берлин не только для закупок дешевого продовольствия. Правда, следует признать, что обстановка в Берлине в тот период была, образно говоря, «улицей с двусторонним движением». Что успешно использовала и советская разведка. Необычность ситуации требовала зачастую принятия неординарных, немыслимых в иные времена решений, ломающих все привычные стереотипы и нормы. Но пойти на такие шаги, не думая о своей карьере и вообще неприятных последствиях лично для себя, мог только человек, обладающий профессиональным и гражданским мужеством.
Как отмечает бывший сослуживец Короткова Георгий Санников, «Александр Михайлович был исключительно решительным человеком. Так уж бывает, что на определенное количество успешно проведенных оперативных мероприятий обязательно случаются провалы даже при очень тщательной
