фонд и Всемирный банк, поощряли восточноевропейские правительства к распродаже государственных активов, что было призвано послужить средством привлечения западных инвестиций, создания рыночной экономики и разрушения оплота в лице государственной бюрократии.
Со своей стороны, правительства рассматривали приватизацию как средство разрушения базы политической и экономической власти коммунистов. Это было лейтмотивом предвыборных кампаний, прокатившихся по всей Восточной Европе в прошлом году. Избиратели не голосовали за радикальную экономическую политику как таковую, они голосовали против коммунистической системы.
Как заявил депутат чехословацкого парламента от «Гражданского форума» Й.Штерн, «покончить с тоталитарной системой, которая началась с обобществления достояния, можно только единственным способом, а именно: с помощью обратного процесса — денационализации». Таким образом, опять сотням миллионов человек навязан примат идеологических и политических интересов в ущерб экономическим и социальным.
Давая 6 апреля обзор американской печати о ходе приватизации в Восточной Европе, газета «Тайм» признает: поскольку приватизация считается болезненным, а порой и сомнительным процессом, такие западные финансовые учреждения, как Всемирный банк, Международный валютный фонд и новый Европейский банк реконструкции и развития, должны оказать помощь, чтобы она прошла успешно. Профессор Сакс говорит: «Нам на Западе придется подкупать и уговаривать эти правительства идти вперед». Но это, разумеется, говорится не о правительстве СССР — оно идет вперед бескорыстно, и его подкупать не приходится.
Радикальные рыночники во всех бывших соцстранах настаивают на распродаже собственности. Она начинается на наших глазах. Кравчик пишет: «Необходимо задать вопрос: что понимается под рыночной распродажей государственного имущества? Идет ли речь о внутреннем рынке, отделенном от остального мира стеной, или имеется в виду именно мировой рынок, то есть допущение свободной иностранной конкуренции на польском рынке капитала, которую наверняка не выдержат польские экономические субъекты? В результате польское государственное имущество по дешевой цене перейдет в собственность иностранного капитала, а солидный отечественный капитал не сможет возникнуть в обозримом будущем» (с. 149).
В уже упомянутом обзоре «Тайм» пишет: «правительства по всему миру выбрасывают по демпинговым ценам широкий ассортимент государственной собственности на открытый рынок. Это, возможно, самая большая поспешная распродажа в истории, причем имущество выбрасывается «на шарап». Избыток предприятий, выставленных на продажу, в сочетании с глобальной нехваткой кредитов, ограничивающей средства потенциальных покупателей, гарантируют заниженные цены даже на некоторые лучшие предприятия.
Пока бывшие страны восточного блока едва приступили к своим распродажам. Множество инвестиционных банкиров, стремящихся им помочь — и особенно стремящиеся хорошо заработать на заключении сделок — обрушились на Восточную Европу из практически всех финансовых столиц мира. «Это Клондайк на Дунае», — говорит Джордж Лоринчи, партнер американской юридической фирмы, которая открыла отделение в Будапеште в сентябре прошлого года… «Если прибегнуть к поэтическому сравнению, то можно сказать, что распродается вся страна», — саркастически усмехается Шепи, венгерский министр по делам приватизации.
Уже заключены первые крупные сделки. Так, 70% акций автомобильного завода «Шкода» приобрела компания «Фольксваген», компания «Тунгсрам» в Венгрии куплена «Дженерал электрик». Польский завод по производству турбин «Земек» купил швейцарский концерн АББ («Файненшнл Таймс», 16 апреля 1991). Как пишет бывший помощник премьер-министра, чехословацкий ученый Оскар Крейчи, «национальное богатство провозглашено государственным, а с государственным правящая элита затем обращается как со своим собственным».
Председатель КПЧС П.Канис отмечает: «В Федеральном собрании есть прозарубежное лобби, которое стремится во что бы то ни стало принять законы о внесудебной реабилитации [возвращении собственности] и о «большой» приватизации. Это лобби в сущности защищает интересы иностранных, а не чехословацких граждан. Чтобы убедиться в этом, стоит только понаблюдать за ходом голосования в парламенте».
Сравнение советских программ перехода к рынку с тем, что происходит в бывших соцстранах, и особенно анализ законопроектов о приватизации, не оставляет сомнения в том, что путь иностранному капиталу открывается вполне сознательно. Во всех наших странах отечественный капитал пока что конкурировать не может.
Прислушаемся к тому, что пишет Кравчик: «Выдвигаемая до недавнего времени в качестве единственной концепция приватизации посредством продажи национального достояния иностранному капиталу влечет за собой превращение поляков в современных зулусов, которые будут работать, возможно, даже за оплату в валюте, на иностранных предприятиях. Ни один поляк, даже бывший министр промышленности Вильчек, не будет в состоянии вступить в конкурентную борьбу с ИГ Фарбен, Круппом, Зингером, Дюпоном или ИБМ. Когда «большая распродажа» будет завершена, на месте потенциального польского капитала останется только пустыня. Это будет крупная сделка между государственной бюрократией и иностранным капиталом. И предотвратить ее надо стараться всеми силами, если мы чувствуем ответственность за судьбу будущих поколений» (с. 159).
Во всех странах распродаже национальной промышленности предшествовал период «реформ» — приведение этой промышленности в состояние разрухи и банкротства. Те, кому приходилось еще три-четыре года назад бывать в ГДР или Чехословакии, знают, что эти страны имели вполне благополучную экономику, которую при бережном отношении можно было быстро оздоровить. На сегодняшний же день 70% всех предприятий Чехословакии неплатежеспособны: в их ворота стучится беда банкротства. К 1 февраля 1991 года объем отложенных платежей составил 77,6 млрд. крон, причем финансовое положение не смягчается, напротив, усугубляется: только за январь неплатежеспособность возросла на 50%.
Политика центра, заявил на заседании клуба социал-демократов и левой группировки «Конвент» в Брно представитель тракторного завода Р.Киллар, характеризуется не совсем чистыми помыслами. Не исключено, что в жизнь воплощаются намерения положить на лопатки коммерчески преуспевающие предприятия, а потом продать их за бесценок.
Прижатое к стене, министерство финансов ЧСФР дало понять, что оно действует в рамках предписаний, рекомендованных Международным валютным фондом. После диктата Советского Союза, заявил на страницах газеты «Лидове новины» председатель Чехословацкой конфедерации профсоюзов Р.Ковач, нами теперь правит Международный валютный фонд. Братиславская молодежная газета «Смена» поставила перед министром финансов Словакии М.Ковачем такие вопросы: известны ли вам условия, на которых МВФ предоставил недавно Чехословакии кредит в размере 1,7 млрд долл.? И как могут депутаты Федерального собрания, не зная условий, выдвинутых Фондом, утверждать важные экономические законы?
Министр признался, что он не знаком с текстом-оригиналом соглашения. Читал только проект, направленный в федеральное правительство. В нем предусмотрены обязательные меры — девальвация кроны, либерализация цен, повышение цен на газ, отопление. Иначе говоря, меры, принимаемые сейчас правительством, заранее определены и выверены Международным валютным фондом.
Сильно ли отличаются наши народные депутаты от своих чехословацких коллег?
Разумеется, невозможно поверить, что среди советских либеральных рыночников велико число тех, кто сознательно готов за небольшую долларовую взятку способствовать распродаже национального достояния народов СССР. Очень многие интеллигенты искренне уверены в том, что по ту сторону границы царит приоритет «общечеловеческих ценностей» над приземленными интересами рынка. И этим чистым душой интеллигентам бесполезно что-либо доказывать, пока они не познают законы рынка на своей собственной шкуре — и тогда они начнут пополнять ряды левых террористов, метать бомбы в министров и отравлять водопроводы. Мстить обществу, которое сами же обманывали своими утопиями.
Но пока что в общественном сознании господствует убеждение, что «заграница нам поможет». Тем, кто может на минуту стряхнуть с себя религиозный рыночный экстаз и опереться на здравый смысл, полезно рассмотреть наиболее чистый эксперимент, который провела история — раскрытие экономики ГДР.
Этот случай можно взять за эталон максимально благоприятного, фактически братского отношения сильной рыночной экономики к открывшейся ей бывшей соцстране. Ни к полякам, ни к русским, ни к узбекам никто так бережно и чутко не отнесется, как отнеслись западные немцы к своим братьям по крови,
