надо», на него «есть виды с перспективой», а «на мою жизнь еще хватит генеральских должностей…»
Премерзко стало у меня на душе, не потому что меня при раздаче со званием обошли. Действительно, на мою жизнь хватало генеральских должностей, – четырежды рекомендовали меня на генеральские должности: в Смоленск, Карелию, Чечено-Ингушетию и Армению. Но генералом я не стал…
В первые два места отказался сам: в Смоленск – еще не созрел и не набрался опыта большой руководящей работы; в Карелию – из этических соображений. Считалось ненормальным возвратиться в коллектив, где начинал, хотя мне очень хотелось поехать в родную Карелию, а тем более командовать руководителями начального и среднего звена, у кого еще недавно сам ходил в подчинении.
Что касается назначения на генеральскую должность в Армению, первым заместителем Председателя КГБ Армении к самому Юзбашяну, то и здесь иначе распорядилась судьба. Я даже овладел «микич-микич» (чуть-чуть) армянским языком, и уже билет взял на самолет, но… По улицам Еревана шли танки… Там было уже другое государство. И Москва не отправляла своих посланцев. Наоборот, отзывали всех сотрудников. Должности занимали собственные национальные кадры.
Так и не удалось мне вторично поработать с Юзбашяном. Видно, не судьба… А Мариус Арамович, прошедший огонь и воды за 14 лет нелегальной работы за рубежом, был вскоре убит армянином- националистом у своего дома, на родине своих предков…
– Таким образом, я четырежды несостоявшийся генерал, – сказал я как-то при встрече земляку и другу, бывшему начальнику отделов КГБ Армении и УКГБ по Омской области полковнику Суптело Виктору Михайловичу.
– Нет, «пятижды», – поправил он. – Теперь уже можно сказать тебе, что первый секретарь обкома партии Манякин Сергей Иосифович твое личное дело у меня запросил, посмотрел и сказал, что будешь начальником УКГБ по Омской области… Но вскоре Манякина перевели в Москву в ЦК, а его приемник – Похитайло сказал мне, мол, «варягов» из Москвы не надо. У меня свой кадр есть! Так вместо тебя пришел работник аппарата обкома Банников…
Вот уж подлинно говорят: «неисповедимы пути Господни»! Когда-то, не зная об этой истории, я приезжал в Омск с инспекторской проверкой к ставшему уже тогда начальником УКГБ и генералом Банникову Александру Павловичу. И даже был в гостях у него. Кстати, в бывшей квартире Манякина, которую он занял… Но об этом позже.
Сейчас скажу лишь: если бы я даже и знал ту историю, то ничего не изменилось бы в наших добрых отношениях.
И совсем другое дело в случае с М., «перебежавшем дорогу» мне из корыстных, карьеристских соображений. Впрочем, при любых формациях, начиная с древнего Рима или того раньше, власть делит людей на две категории – патрициев и плебеев. Тот самый подполковник М. вскоре вернулся в Москву уже генерал-майором и занял место самого генерал-лейтенанта Толкунова.
Можно подумать, что и ГКЧП для него специально сделали, вскоре после 19 августа он стал уже генерал-полковником!
В. Зорин и В. Мирошник
Виктор Зорин до прихода в центральный аппарат КГБ семь лет проработал оперуполномоченным в Орле. К нам в Инспекторское пришел в звании майора после окончания аспирантуры Высшей школы КГБ. Диссертацию защитил по оперативной работе, связанной со святая святых – агентурным проникновением.
Зорин в любом деле душа и заводила. Простой, компанейский парень, прекрасный организатор. Он был моложе всех по возрасту и ниже по званию, когда вошел в старый и мудрый коллектив полковников и генералов.
Вскоре Зорина приметил заместитель Председателя КГБ В. П. Пирожков, который сначала взял его к себе помощником, а потом выдвинул на должность одного из заместителей начальника «наружки» – 7-го управления КГБ.
На этом посту и застали Зорина августовские события 1991 года. И опять он, «не красивый, а счастливый», единственный из всех руководителей «семерки» оказался в это время в отпуске и, таким образом, не связанным с ГКЧП. По этой причине его назначили сначала исполняющим обязанности начальника 7-го управления КГБ СССР, а после разгрома в 1992 году – начальником Оперативно-поискового управления МБ (та же «семерка»), затем – Главного управления контрразведки МБ. И дальше пошло как по маслу – в гору!
В 1995 году он – начальник Департамента по борьбе с терроризмом (чуть позже переименованного в антитеррористический центр) и одновременно первый заместитель директора ФСБ. Его кандидатуру на должность директора дважды пытался провести премьер-миистр В. С. Черномырдин (после отставок Степашина и Барсукова), но Президент решал иначе.
В мае 1998 года, когда не стало у руля правительства Черномырдина, чекист с 20-летним стажем Зорин был неожиданно назначен Ельциным руководителем Главного управления специальных программ при Президенте РФ (ГУСП), самой засекреченной структуры в администрации Президента. До него этот пост занимал Фролов, милицейский выдвиженец из Свердловска (Екатеринбурга), не сумевший, надо полагать, своевременно «спрогнозировать» и «упредить» шахтерские рельсовые забастовки.
На примере Мирошника расскажу, как назначались на большие должности прежде и теперь, как высоко взлетали и неожиданно падали по воле чьего-то указующего перста…
Мирошник, волевой руководитель, общительный, компанейский человек. Как и другие был в звании полковника и, работая в Инспекторском, «кузнице» генералов, ждал своего генеральского назначения в периферийные органы. Однажды его час пробил! Мирошника вызвали к руководству КГБ СССР. Мы уже знали, что ему будет предложена должность первого заместителя Председателя КГБ Казахстана, поскольку его предшественник, генерал Перебейносов, отозван в центральный аппарат и место его стало вакантным.
Мирошника утвердили в этой должности. Мы вместе с ним на площади Дзержинского купили билет на самолет в Алма-Ату, куда он должен был вылететь на следующий день. Он был несколько расстроен, что не сможет устроить коллегам традиционную «отвальную». Я предложил забежать на часок в пельменную, что в Комсомольском (ныне Златоустинский) переулке, или в подвальчик на углу улицы богдана Хмельницкого (ныне Маросейка).
Каково было наше удивление, когда вернувшись в здание КГБ мы узнали, что Виктору велено сдать билет и явиться к концу дня на заседание коллегии…
– Ну вот тебе и пельменная на Комсомольском, и шашлычная на Хмельницкого, – упавшим голосом произнес Мирошник, отправляясь на коллегию как на Голгофу. – Видать, «не показался» я дяде…
С этими словами Мирошник изобразил Ваню Солнцева, сына полка из кинофильма, и приготовился выслушать вердикт об отмене назначения.
– Да ладно тебе, не переживай! – попробовал подбодрить я его. – На нашу жизнь еще должностей хватит!
После окончания коллегии КГБ СССР Мирошник вышел шатаясь, двигался как пьяный. И взгляд какой-то отрешенный…
– Ты чего? – спросил я Виктора. – Тебе плохо?
Придя в себя, он рассказал о случившемся. Все оказалось наоборот. Вместо первого зама его утвердили сразу Председателем КГБ Казахстана! Назначение Председателем потянуло за собой большую партийную должность члена бюро ЦК КП Казахстана. По статусу союзной республики, Мирошник, еще несколько минут назад бывший старшим инспектором, становился сразу вторым человеком в республике. Как член бюро ЦК Казахстана он имел право выхода напрямую в Политбюро ЦК КПСС.
И это еще не все. Полковник Мирошник получил должность Председателя КГБ республики, равную званию генерал-полковника, а по сему ему тут же присвоили первичное генеральское звание генерал- майора. По статусу Председатель КГБ республики становился сразу дважды кандидатом в депутаты – Верховного Совета Казахской ССР и Верховного Совета СССР.
Член бюро ЦК КП Казахстана Мирошник является еще и делегатом съезда КПСС, открытие которого ожидалось буквально через несколько дней!
Вот такие бывают метаморфозы! Хотя все произошло не случайно. Для Казахстана нужен был именно такой человек как Мирошник. С должности второго секретаря райкома партии он пришел на работу в УКГБ
