Калликрат кивнул в знак согласия.
Оба они легко зашагали прочь, обратно в город, который стремительно разрастался на Тенаре.
— Что ж, двое у нас уже есть, — сказал Менедем Соклею. — Не так уж плохо, ведь мы стоим на якоре всего один день.
— Да, не так уж плохо, если только нам вообще сойдет с рук то, что мы сюда явились, — ответил Соклей. — Имейся тут настоящая гавань, куда заходят честные люди, нам бы не пришлось бросать якорь в стороне от берега.
— Это и есть гавань, куда заходят честные люди, — возразил Менедем с улыбкой, которую, без сомнения, считал обезоруживающей. — Мы ведь здесь, верно?
— Да, и все же я хотел бы, чтоб нас тут не было, — ответил Соклей.
Улыбка его двоюродного брата стала кислой. Но Менедем все-таки сел вместе со всеми в лодку и вернулся на «Афродиту».
Соклей приподнял бровь, когда они взобрались на акатос.
— Что-то не похоже, чтобы ты решил провести ночь на берегу, честный человек.
На этот раз Менедем не выдержал:
— Да заткнись ты!
Из чего Соклей сделал вывод, что его шпилька попала в цель.
На следующий день они заполучили еще одного пассажира, критского оружейника, изготовлявшего пращи. Звали его Ройкос.
— Я так рад отсюда убраться, — сказал он. Его протяжный дорийский акцент был куда заметнее, чем у родосцев. — Здесь все кошмарно дорого, и я проедаю свое серебро в ожидании, когда кто-нибудь сделает заказ. Не думаю, что мне будет так сложно найти работу по ту сторону моря. В тех местах всегда где-нибудь да идет война.
Он попытался сбить цену, которую назначил Соклей, но тот отказался торговаться, ибо не сомневался, что Ройкос не хочет оставаться на Тенаре. Оружейник долго жаловался, но потом сдался и сказал, что тоже будет приходить на берег каждое утро.
На протяжении следующих трех дней ни один человек не выказал никакого интереса к путешествию в Италию. Менедем на баке постоянно ворчал и весь кипел от негодования.
Соклей попытался его утешить:
— Павлины откладывают все новые яйца. А пассажиры обязательно появятся, подождем еще.
— Не ты один хочешь убраться отсюда, — огрызнулся Менедем. — Или, думаешь, мне больно нравится здесь торчать?
Соклей изумленно уставился на него.
— Я полагал, ты счастлив, как свинья, купающаяся в желудях.
— Я что, похож на идиота? — негромко спросил его двоюродный брат. — Я просто храбрюсь перед командой. Значит, я и тебя одурачил, вот как? Это славно. Мы пришли сюда, чтобы заработать деньги, но я буду благодарить всех богов, когда мыс скроется за горизонтом.
Подергав себя за бороду, Соклей пробормотал:
— Ты не так прост, каким кажешься на первый взгляд.
— Это комплимент или обвинение? — засмеялся Менедем.
Когда моряки доставили их на следующее утро на берег, Филипп, Калликрат и Ройкос уже ожидали там. И, как и в предыдущие несколько дней, Соклей сказал:
— Сегодня вряд ли, если только нам не повезет.
Наемники заворчали себе под нос ругательства.
И тут Менедем указал в сторону хижин и палаток:
— Смотрите-ка! Кажется, кое-кто хочет нас видеть.
И верно, к берегу трусил человек. Он был в тунике и сандалиях, а в холщовом мешке явно нес воинские доспехи.
— Эй, вы! — окликнул он моряков. — Я слышал, вы отплываете в Италию, это правда?
— Да, так и есть, — ответил Соклей.
— Я дам вам четверть мины, если вы доставите меня туда, — предложил незнакомец. — И если вы отплывете немедленно.
Соклей и Менедем переглянулись. Этот человек не просто хотел попасть в Италию, ему
— Ты будешь лишь четвертым нашим пассажиром, — проговорил Соклей. — А мы вообще-то надеялись набрать шесть.
— Сколько вы берете с каждого за проезд? — поинтересовался вновь прибывший.
— Двенадцать драхм, — ответил Соклей.
Они с Менедемом опять переглянулись, на этот раз уже не с таким энтузиазмом. Если бы рядом не стояли три других наемника, Соклей мог бы назвать цену повыше.
— Тогда — порядок. Я дам вам, — вновь прибывший помедлил, чтобы подсчитать на пальцах, — тридцать шесть драхм за то, чтобы отплыть сегодня.
Он порылся в холщовом мешке и вытащил небольшой кожаный мешочек, в котором позвякивали монеты.
Филипп и Ройкос что-то пробормотали себе под нос.
Ройкос уставился на нового парня с толстым кошельком — а может, на сам кошелек. Соклей не сомневался, что они тоже поняли: если человек так швыряется деньгами, то у него наверняка имеется к тому веская причина.
— Подожди, — проговорил Соклей. — Сначала скажи, кто ты такой и почему так торопишься покинуть Тенар.
Менедем нахмурился, но его брат притворился, что не замечает этого. Ну и пусть себе хмурится на здоровье. Прибыль прибылью, однако Соклей не желал помогать убийце скрыться от правосудия — если какое-либо правосудие вообще существовало здесь, на самой южной оконечности материковой Эллады.
— Меня зовут Алексидам, сын Алексиона, — ответил наемник. — Я с Родоса. Как и вы, насколько я слышал.
Соклей кивнул. Выговор Алексидама не очень отличался от его собственного.
Парень продолжал:
— Я… поспорил с капитаном по имени Диотим. И все его люди ищут меня — или вскоре будут искать.
Калликрат ткнул в него пальцем.
— Так это ты тот парень, который переспал с мальчиком Диотима? На твоем месте я бы тоже поскорее убрался с Тенара.
Теперь Соклей узнал все, что хотел знать. И его брат тоже.
— Заплати моему тойкарху прямо сейчас, — сухо велел Менедем. — Что-то говорит мне, что твоя благодарность поуменьшится, как только Тенар скроется за горизонтом.
Алексидам свирепо уставился на него, из чего Соклей заключил, что его двоюродный брат прав. Но наемник начал отсчитывать афинские драхмы со знакомым изображением совы. Соклей принял монеты без единого слова и с абсолютно бесстрастным выражением лица. Аттические драхмы были тяжелее родосских, поэтому он получил от Алексидама больше серебра, чем ожидал. Но если Алексидама это не беспокоило, то и Соклей не считал нужным упоминать о разнице. Расплатившись, новый пассажир нетерпеливо спросил:
— Теперь мы можем отплыть? — Он тревожно оглянулся через плечо.
— А как насчет нас? — хором воскликнули три других наемника. И так же в унисон продолжали: — Мы не взяли с собой пожитков.
Менедем принялся распоряжаться.
— Сходите за ними, — быстро велел он. Потом повернулся к Диоклею. — Забери этого парня на
