Любовь Рябикина
СНАЙПЕР «ШАЙТАН»
Она любила оружие с раннего детства, насколько помнила себя. Пристрастил ее к огнестрельному оружию родной отец. Полковник Волынцев всю жизнь мотался по погранзаставам, а там без оружия было никак нельзя. Детей в радиусе сорока километров зачастую не было, вот и воспитывалась девчонка в мужской компании, а учебный год проводила в интернате. Каждое лето и все каникулы она непременно проводила с родителями, наотрез отказываясь ехать к бабушкам и дедушке. Каникулы в Подмосковье и на Орловщине казались ей скучными. А на заставе отец брал ее с собой на все стрельбы и это было так интересно! Возможно, именно по этой причине ни в одном из интернатов у нее так и не появилось девочки- подружки. Разговоры о моде и косметике Дашку совершенно не интересовали, зато она могла разобрать и собрать автомат Калашникова с завязанными глазами. Знала названия всех деталей и механизмов, разбиралась в технике. Все мальчишки были в восторге от Дашки и считали ее «своим парнем».
В пять лет Даша стреляла, как настоящий солдат и «мазала» крайне редко. Это надо было видеть, когда она выходила стрелять. Трехлинейка в то время была тяжеловата для ее ручонок, да и «по росту» превосходила стрелка. Но она вскидывалась к крошечному плечику, с обязательным упором из какого-нибудь сучка, табуретки или, на худой конец, плеча присевшего отца. Затем следовало прицеливание с обязательным прищуриванием левого глаза и следовал выстрел. Отдача была небольшой, но и ее хватало. Винтовка падала на землю. Прикусив губу, девочка поднимала ее и обтирала ручонкой испачканный в пыли или грязи приклад. Оружие было для нее чем-то сродни родителям и его обидеть она не могла. Иногда для этой цели использовала подол платьица. И не дай Бог если кто-то смеялся в это время — обижалась Дарья вполне по-взрослому и могла не разговаривать с обидчиком по полгода. Волынцев прекрасно знал характер дочери и прятал улыбку, едва она поворачивалась к нему.
Солдатам-новичкам в первую очередь демонстрировали ее стрельбу и они старались после этого вовсю. Жена, Вера Григорьевна, часто упрекала мужа за такие «уроки», но Алексей Иванович только посмеивался:
— Надо же мне их чем-то заинтересовать! А Дашка для них, как знамя на высотке! Стыдно же будет, если пятилетний ребенок тебя переплевывает в стрельбе!
К тринадцати годам девочка прекрасно стреляла изо всех видов оружия, включая снайперскую винтовку СВД, которую любила больше всех. Она давала оружию ласковые имена и прозвища. Оно заменяло ей всех кукол на свете. Когда никто не видел, разговаривала с автоматами и винтовками, как с людьми. Для нее они были живыми.
В тринадцать лет она впервые провела целый год вместе с родителями. Школа находилась «всего» в десяти километрах от заставы, а для Дашки с ее подготовкой это был пустяк. На заставу прибыл капитан- кореец Владислав Ли. Случайно девочка узнала, что он владеет каратэ-до и джиу-джитсу. Целую неделю она ходила за мужчиной «по пятам» и все-таки уговорила его позаниматься с ней. Восточные единоборства стали ее страстью. Капитан с изумлением смотрел на свою упрямую ученицу, которая за год умудрилась овладеть и каратэ и джиу-джитсу. И никто даже не догадывался, чего это стоило Дашке. Даже отец не догадывался, как болели ее мышцы после многочасовых тренировок.
Ей было шестнадцать, когда полковника Волынцева перевели в Подмосковье. Алексей Иванович стал преподавателем в Голицынском погранучилище. Дарья продолжала заниматься восточными единоборствами по книгам, постепенно овладевая айкидо, кэн-до и другими стилями. По ее просьбе отец попросил курсантов потренироваться с дочерью в спортзале.
На первое занятие курсанты явились со снисходительными улыбками, но после первых же бросков большинство из них поняло, что перед ними находится сильный противник. Отношение к девушке резко изменилось и занятия с Дашей Волынцевой превратились для них в своеобразную премию. Она не только отрабатывала с ними приемы, но и обучала тому, что знала и умела. Молодые ребята внимательно прислушивались к ее советам.
После школы Даша всерьез собралась поступать в военное училище и отослала заявление в десантное училище. Ей пришел категорический отказ — девушек в училище не принимали. Дарья впервые заплакала от обиды. Она пробовала поговорить с начальником погранучилища и тоже получила отказ. (Женщин в училище начали принимать только через год). Проревела целый день, а потом, по совету отца, отправилась в ближайший военкомат.
Дежурный прапорщик не хотел ее пускать и настоятельно рекомендовал идти домой, но она настояла на встрече с военкомом. У подполковника глаза из орбит едва не выскочили, когда он увидел на столе грамотно составленный рапорт, с просьбой отправить на службу в армию и не куда-нибудь, а в десантные войска. Он несколько минут собирался с мыслями, чтобы сделать отказ в мягкой форме. Неожиданно его взгляд наткнулся на фамилию в конце. Военком перечитал ее еще раз — «Волынцева», а потом поднял голову и с интересом окинул взглядом ладную фигурку в строгом темно-синем костюме:
— Вашего отца не Алексеем звать?
Девушка по-военному четко ответила:
— Так точно, Алексей Иванович Волынцев.
— В семьдесят четвертом он был начальником заставы в Приамурье?
— Так точно. Я родилась там в семьдесят пятом.
Военком вскочил. Обойдя стол подошел к ней. С улыбкой взял за плечи, усадил на стул:
— А ведь мы с твоим отцом друзьями были! Может рассказывал? Александр Корниенко! Жизнь по разным точкам раскидала, адрес потерялся. Какая неожиданная встреча! Где сейчас отец служит?
— Рассказывал и не раз. Фотографию вашу у отца я видела не раз и сразу вас узнала. Он преподает в Голицынском погранучилище, уже почти два года.
Подполковник взглянул на ее рапорт на столе:
— Значит, решили в армию? Так сказать, по стопам отца?
— Решила. Только из десантного училища и от пограничников отказ получила.
Корниенко задумался, разглядывая девушку:
— Может, в Генштаб лучше? Спокойно, тихо… Москва…
Дарья решительно возразила:
— Нет. Только десантные. И не в штабе бумажки перекладывать!
— Почему именно они?
Девушка улыбнулась по-детски пухлыми губами:
— Отец меня, как мальчишку воспитывал. Я всеми видами огнестрельного оружия владею. Приемами самбо и рукопашного боя тоже. А так же джиу-джитсу и каратэ-до.
Военком присвистнул:
— Узнаю Лешу! Еще когда с ним служили, говорил, «своего ребенка всему научу, что сам знаю». Сдержал слово и даже перевыполнил! Только вот ведь какое дело…
Он встал и прошелся по кабинету. Потом остановился перед молчавшей девушкой:
— Не берут в десант женщин! Можно попробовать в морскую пехоту, если не возражаешь. Эти рода войск во многом схожи. Я посодействую. Слышал, что туда вроде бы могут взять и женщину.
Даша кивнула:
— Согласна, но с условием — не в штаб!
Военком вернулся за стол и подписал ее рапорт с резолюцией в уголке «в морскую пехоту». Поднял голову и мечтательно произнес:
— Эх, встретиться бы с Алешкой, твоим отцом, да поболтать всласть!
Она спокойно кивнула:
— Да хоть сейчас! У отца сегодня выходной и он дома, а я на машине.
— У тебя и права есть?
— На легковую и грузовую машины, мотоцикл, трактор. Могу водить БТР и танк.
