любимому.
На пороге стоял темноволосый молодой человек в офицерском мундире и улыбался до боли знакомой улыбкой.
– Оскар! – только и смогла вымолвить, бросившись к нему в объятия. – Оскар!
Он сильно прижал ее к своей груди, прерывисто дыша.
– Мегги! Милая Мегги! Как я скучал! Теперь я приехал, чтобы забрать тебя с собой, ты не против? Ты хочешь стать моей женой? – Вместо ответа Мегги только вздохнула.
– Оскар! Ты мог погибнуть от руки Алекса, – запоздало упрекнула она.
– Об этом не стоит говорить, Мегги, – возразил он. – Дорогая, прежде чем услышать твой ответ на мой вопрос, я должен тебе кое-что объяснить. – Он как-то поник и выглядел так, будто его окатили холодней водой.
– Давай пройдем в гостиную, что же это мы стоим на пороге, – заторопила его Мегги девушка. Они прошли в гостиную и присели в кресла.
– Устраивайся поудобнее, любовь моя, – попросил он ее, – рассказ будет долгим… – Я должен был давно признаться, что влюбился в тебя с того самого момента, когда увидел впервые. Ты поразила меня своей красотой и острым умом. Но Алекс пришел на тот вечер только из-за тебя. Я знал, что он ждет встречи с тобой. И я не имел права мешать ему – это мой принцип.
– Ты ведь даже не обратила на меня внимания… А позже в моем поведении ты могла усматривать что угодно, но мне всего лишь хотелось убедиться, что тебе нужен я, а не он. Ведь часто бывает так: трудно понять, кого девушка предпочтет, не так ли?
Мегги хотела что-то возразить, но он слегка прижал ладонь к ее губам и покачал головой.
– Нет, нет, дорогая, прошу, не перебивай меня… Ни для кого не секрет, что мы с Алексом выходцы из Англии. Наши семьи лишь понаслышке знали друг о друге. Семья Алекса Стоктона принадлежит к старинному аристократическому роду. У них было двое детей – дочь и сын. Наш род Кемпбеллов не менее богат и знатен. В нашей семье двое сыновей. – В ее глазах читался вопрос. – Да, у меня есть младший брат Иоанн.
– Ты никогда не говорил мне о нем, – вставила она реплику в его монолог. – Где он живет?
– Он живет в Англии. Не говорил я тебе о нем потому, что это не имело тогда никакого значения.
– А теперь? – посмотрела она в его карие глаза.
– Подожди, не торопи события. Потом поймешь, для чего я затеял этот разговор… Когда меня еще не было на свете, мой отец граф Кемпбелл, как я уже сказал, один из самых богатых и знатных аристократов Англии, решил жениться. Красивый, хорошо воспитанный и образованный джентльмен хотел выбрать себе в спутницы жизни непременно самую красивую девушку. Его выбор пал на прелестную красавицу сезона Кейт Андерсон. Его обворожительная красавица всем была хороша, но поведения, как бы это мягче выразиться, была легкомысленного. Родив ему двоих детей, она совершенно ими не интересовалась. Мы выросли благодаря чуткому участию к нам со стороны отца, совершенно не зная материнской ласки.
Мегги непроизвольно подалась вперед, чтобы обнять его и облегчить его переживания, вызванные воспоминаниями. Но он отстранился мягко, но настойчиво.
– Одним словом, мать стала распутничать, – продолжал он, давая понять, что держит свои эмоции под контролем. – Она тратила деньги, ни о чем не думая. Финансовое положение нашей семьи стало нестабильным. Отец же все время стремился выправить это положение, с этой целью он отправился в американские колонии. Как только я вырос, он отправил меня учиться в Эдинбург. С матерью к тому времени он развелся. Потом поехал учиться во Францию мой брат. Отец содержал плантации, где выращивались табак, потом пшеница. Благодаря его стараниям мы с братом получили образование, а ему удалось сохранить даже родовой замок в Англии. Он воспитал нас так, чтобы мы были осмотрительны в выборе спутницы жизни, и любил повторять, что в девушке редко сочетаются такие качества, как красота, ум и преданность.
– От кого-то я это уже слышала, – перебила его Мегги.
– Некоторое время я жил в Европе, но страны, их обычаи и нравы меня не привлекали. Во Франции я познакомился с Алексом. Скажу честно, развлечений там было предостаточно. Парижские женщины самые любвеобильные и беспечные. Алекс преуспевал по части ухаживания за дамами. После смерти отца мы с братом получили наследство: земли и родовой замок отошли к нему, а мне следовало отправляться в Америку и принимать управление колониальным наследством отца.
Мегги слушала, затаив дыхание. «Какая непростая у него жизнь», – думала она.
– И как тебе жизнь в Америке? – едва коснувшись его рукой, – спросила она.
– Здесь меня ждал недостроенный дом в Ньюберге, земли, которые надо было возделывать. Сначала я, как и он, возделывал табак, но он почему-то не приносил много денег, вернее, наличных денег от английских торговых компаний, поэтому вместо наличности приходилось закупать у них товар, который часто был не самым первосортным. Мне пришлось начать возделывать пшеницу, овес, ячмень, которые я продавал прямо без посредников, и стал получать наличные деньги. Я пытался вести экономику собственного хозяйства. Мне стало очевидно, что труд рабов непроизводителен.
– Я тоже против использования рабского труда, – поддержала его Мегги.
– К сожалению, – продолжал он, – наша система такова, что рабство пока не отменено. Негры – это собственность, орудие труда – как сельскохозяйственный инвентарь, который необходимо содержать в порядке. Мне искренне жаль видеть их изможденные, безжизненные лица, и я, как заботливый хозяин, слежу, чтобы они были сыты и не болели. У меня есть контракт с местным врачом, который раз в год проверяет их здоровье.
– Как это правильно с твоей стороны, – одобрила она действия Оскара. Мегги слушала его с замиранием сердца. «Я его совсем не знаю, – думала она».
– С женщинами не принято говорить о политике, – продолжал он, – но ты особенная, ты поймешь меня. Мне хочется, чтобы негры были свободными. Поверь, нельзя ждать хорошей работы от людей, которые работают по принуждению. И это, по-моему, дело времени. Мой сосед посоветовал мне заняться рыболовством. Часть рабов, таким образом, превратилась в рыбаков. Это тоже приносило мне немалые
