Маркс против русской революции

вовсе не приветствуют революционные движения любого  народа. Борьба с буржуазией крестьян реакционна . Народы, подавляющее большинство которых составляют крестьяне (как у славян и особенно русских), также реакционны. Значит, и антибуржуазная (и даже буржуазно-демократическая) революция таких народов реакционна. Это фундаментальное положение.

Вернемся к 1848 году. Тогда движение славян было в определенном смысле продуктом  революции или даже частью  этой революции. Вдохновителями этого движения славянских народов были в основном как раз представители «прогрессивной буржуазии», в том числе социалисты . В обзоре, посвященном политическому значению национализма и роли таких вдохновителей («будителей») читаем: «Мотивы, которыми руководствовались будители,… включали идеи прогресса и модернизации, надежды на повторение славы Французской революции, стремления противостоять гегемонии Австро-Венгерской, Российской или Оттоманской империй. Часть будителей была социал-демократами, желавшими освободить крепостных и подневольных людей и создать из массы бесправных крестьян нацию граждан. Другие были представителями интересов нарождавшейся восточноевропейской буржуазии, преследовавшими цель модернизации и обогащения региона. Национальное пробуждение характеризовалось своего рода эффектом домино, при котором действие вызывало противодействие. Например, национальное пробуждение венгров во время и после революции 1848 г. послужило катализатором деятельности румынских, хорватских и словацких будителей, организовавших сопротивление принудительной мадьяризации и венгерскому политическому контролю» [84, с. 148].

Таким образом, одни и те же  мотивы одних и тех же  (в марксистском понимании) классовых сил оцениваются Энгельсом как прогрессивные, если речь идет о немцах и мадьярах, и как реакционные, если речь идет о славянах.

Проблема славян (и крестьян как основной социальной группы славянских народов в Европе того времени) в пролетарской революции, как она представлялась Марксу и Энгельсу, была и одной из главных тем книги М. Бакунина «Государственность и анархия» (1873 г.). Маркс тщательно изучил эту книгу, и ее конспект с его комментариями сам стал довольно большим трудом (конец 1874 — начало 1875 г.), в котором, как считается, высказан ряд важнейших положений марксизма [85].

Не вдаваясь в спор Бакунина и Маркса по проблеме государства и анархии, отметим лишь реакцию Маркса на высказывания Бакунина об установках в отношении крестьян и славян, сформулированных в статьях Энгельса 1849 года. Маркс отмечает в конспекте, что, согласно Бакунину, «марксисты должны проклинать всякую народную революцию, особенно же крестьянскую, по природе анархическую и идущую прямо к уничтожению государства. Как всепоглощающие пангерманисты, они должны отвергать крестьянскую революцию уже по тому одному, что эта революция специально славянская». Выписав эти слова Бакунина в свой конспект, Маркс не дает на них никаких комментариев.

Затем Бакунин пытается представить, как же будет выглядеть диктатура пролетариата в свете этих установок марксистов. В конспекте Маркса это выглядит так: «Крестьянская чернь, как известно не пользующаяся благорасположением марксистов и которая, находясь на низшей степени культуры, будет, вероятно, управляться городским и фабричным пролетариатом… Или, если взглянуть с национальной точки зрения на этот вопрос, то, положим, для немцев славяне по той же причине станут к победоносному немецкому пролетариату в такое же рабское подчинение, в каком последний находится по отношению к своей буржуазии».

Мы знаем из опыта, что обе эти мысли Бакунина оказались удивительно прозорливыми. Именно так, как сказано в первой фразе, ставился вопрос о диктатуре пролетариата в отношении крестьянства российскими марксистами в 1917 г., вследствие чего такой глубокий конфликт между большевиками и меньшевиками и вызвала в РСДРП сама идея союза рабочего класса и крестьянства , а затем, в 1921 г., уже в партии большевиков, идея перехода к НЭПу.

Вторая мысль Бакунина выражает одну из главных идей немецкого национал-социализма, предполагавшего превратить славян в эксплуатируемый победоносным немецким пролетариатом «внешний» пролетариат. Бакунин предупредил об этом за полвека до появления книги Гитлера «Майн Кампф».

На это Маркс в своем комментарии отвечает: «Ученический вздор! Радикальная социальная революция связана с определенными социальными условиями экономического развития; последние являются ее предпосылкой. Она, следовательно, возможна только там, где вместе с капиталистическим производством промышленный пролетариат занимает, по меньшей мере, значительное место в народной массе… Но тут-то и проявляется затаеннейшая мысль г-на Бакунина. Он абсолютно ничего не смыслит в социальной революции, знает о ней только политические фразы. Ее экономические условия для него не существуют… Он хочет, чтобы европейская социальная революция, основывающаяся на экономическом базисе капиталистического производства, произошла на уровне русских или славянских земледельческих и пастушеских народов и чтобы она не переступала этого уровня» [85, с. 613, 615].

Маркс, легко читающий «затаеннейшие мысли», обругал Бакунина, хотя тот высказал предположения, прямо вытекающие из доктрины, сформулированной Энгельсом после 1848 г., и из рассуждений о диктатуре пролетариата самого Маркса. В этих предположениях Бакунина пока и не ставился вопрос о самостоятельной социальной революции в России «на уровне русских земледельческих и пастушеских народов».[23] Но Маркс чутко уловил в тексте Бакунина предчувствия, что революция в России будет осложнена принципиальным и глубоким конфликтом с марксизмом. Маркс не стал анализировать эти предчувствия, обсуждать степень их обоснованности и способы смягчить этот конфликт, если он произойдет. Он просто назвал это «ученическим вздором», а самого Бакунина «ослом». Возможно, в чем-то другом Бакунин и был «ослом», но в данных конкретных пунктах он верно воспроизвел установки Маркса и Энгельса, а затем сделал из них вполне логичные предположения, которые и на практике оказались верными.

Сделаю побочное замечание. Это, наверное, можно считать мелочью по сравнению с фундаментальными свойствами марксизма, но в реальной политической практике марксистов и эта мелочь сыграла большую негативную роль. Марксисты, во всяком случае российские, советские и постсоветские, восприняли от своих учителей Маркса и Энгельса крайнюю нетерпимость к любому сомнению и к малейшей критике их доктрин и установок. Их отповеди оппонентам обычно носят разрушительный характер. Они полны страстью и отличаются применением методов, недопустимых в дискуссиях, которые направлены на конструктивное разрешение расхождений.  

Глава 10. Ответ Бакунина

Изложенные Марксом и Энгельсом после 1848 г. представления о прогрессивных и реакционных народах, о реакционной буржуазной сущности крестьянства и столь же реакционной сущности славян (особенно русских), вызвали в самом марксизме того времени раскол, который затем перерос в конфликт марксистов с русскими народниками, а затем и в конфликт меньшевиков с большевиками.

Принципиальное неприятие положений Маркса и Энгельса в указанных выше вопросах выразил М.А. Бакунин. Так возник его конфликт с основоположниками марксизма, который привел к их вражде, изгнанию Бакунина из общности марксистов, а в обществоведении СССР — к замалчиванию тех важных идей и прогнозов, которые высказал Бакунин относительно назревающей русской революции. И тем не менее, в этом разрыве Бакунина с Марксом есть предвестие будущего скрытого конфликта большевиков с марксизмом. Как сказал о Бакунине Н.А. Бердяев, «в его русском революционном мессианизме он является предшественником коммунистов».

Рассмотрим важные для нашей темы мысли Бакунина, изложенные в его книге «Кнуто-германская империя и социальная революция», которая послужила ответом на серию статей Энгельса о революционных народах, славянах и крестьянах [24]. Прежде всего, Бакунин выдвинул тезис о том, что национальный  шовинизм (ненависть к «реакционным народам») и