Роман
«ПОХИТИТЕЛИ РАЗУМА»
1
Государственный научно-исследовательский центр, самое средоточие интеллектуальных усилий страны, размещался в огромном угрюмом здании, мрачноватом даже по стандартам двадцатого столетия. В сравнении с ним Форт-Нокс и Алькатраз, Бастилия и Кремль должны были смотреться бревенчатыми фортами времен покорения Дикого Запада. Но все же и это грандиозное сооружение не было неприступным. Враждебные глаза неусыпно наблюдали за ним, подмечая самые мелкие детали, враждебные умы тщательно анализировали все огрызки информации. И в итоге даже столь закрытое и засекреченное учреждение могло оказаться менее безопасным, чем изъеденная молью палатка пионера- первопроходца.
Фасад здания возвышался на сорок футов над землей и еще на тридцать футов уходил под землю. Его толщина составляла восемь футов, а сложен он был из гранитных блоков, покрытых снаружи гладким как шелк полированным алюминием. На этой глади не нашлось бы и выбоинки, за которую могла зацепиться нога паука. Под основанием стены, на глубине тридцати шести футов, располагалась многократно дублированная сенсорная система, рассчитанная на обнаружение и пресечение любых попыток подкопа, кто бы их ни производил — человек или крот. Те, кто проектировал и строил эту стену, были твердо уверены, что фанатики способны на все и что ни одна из принятых мер предосторожности не окажется излишней перестраховкой.
По всему периметру здания имелось лишь два прохода, нарушавших монолитность его стен, — маленькая узкая дверь на фасадной части, служившая для входа и выхода персонала, и большие ворота с задней стороны, через которые на грузовиках доставлялось все необходимое для работы, а также вывозилась готовая продукция и отходы. Обе бреши прикрывались тройными стальными дверьми, массивными, как ворота судоремонтного дока. Все двери открывались и закрывались автоматически, причем по очереди, и ни в коем случае не могли быть открыты одновременно. Каждая дверь охранялась своим взводом охраны. Охрана состояла из здоровенных мордоворотов — при одном взгляде на их физиономии становилось ясно, что с этими должностными лицами лучше не ссориться.
Впрочем, выйти из здания было несколько проще, чем в него войти. Для этого требовалось только иметь пропуск на выход, а единственной трудностью была длительная задержка в тамбуре перед каждой дверью, которая могла быть открыта только после того, как закроется предыдущая. Но движение в обратном направлении, то есть внутрь, представляло собой нечто невообразимое. Если сотрудник был хорошо известен охранникам, то его при входе ожидала только задержка на открытие дверей и не слишком длительные проверки пропуска, который периодически менялся. Это было обычной процедурой, но для незнакомца проверка оказывалась куда более серьезной. Какой бы важной птицей этот человек ни являлся и сколь бы авторитетные документы он ни предъявил, ему приходилось выдержать продолжительное и дотошное собеседование с первой группой охраны.
Если в ответах посетителя охранникам что-то не нравилось или они просто были не в настроении, посетитель подвергался обыску, которой в числе прочего включал в себя изучение всех естественных отверстий входящего. Любой найденный предмет, который охрана рассматривала как подозрительный, необъяснимый или просто не относящимся к теме визита, несмотря ни на какие протесты, безжалостно конфисковывался и возвращался владельцу только при выходе.
Но это был только первый этап. Второй эшелон охраны должен был обнаружить то, что не сумел найти первый. Повторный обыск мог включать в себя даже снятие зубопротезных мостов и внимательное изучение полости рта — эта тактика была введена после изобретения передающей телекамеры величиной в половину сигареты.
Третий эшелон охраны состоял из хронических скептиков. Эти охранники имели право задержать любого незнакомца и устроить ему повторную проверку по всем пунктам, относящимся к ведению первых двух постов — тем самым бросая тень на добросовестность своих коллег. К моменту появления проверяемого лица сюда уже должен был поступить полный отчет о двух произведенных обысках, и любой промах в технике проверки подвергался немедленному исправлению — даже если для этого посетителя приходилось снова полностью раздеть. Охранники третьего эшелона имели в своем распоряжении такие серьезные приборы, как рентгеновские установки, детектор лжи, ультразвуковые камеры и устройство для проверки отпечатков пальцев, — правда, целиком весь этот набор использовался довольно редко.
За неприступной сверкающей стеной скрывалась «начинка» научно-исследовательского центра. Подразделения, цеха и лаборатории были отделены друг от друга стальными дверями и суровыми охранниками, так что проход из одной части комплекса в другую был крайне затруднителен. Каждый такой отсек был обозначен своим цветом, которым были выкрашены все стены и двери. Чем дальше в спектре располагался цвет, тем выше была секретность данного подразделения и тем больший приоритет давался этому отделу. Работники подразделения с желтым цветом не могли пройти в отсек с голубым цветом. Работники «голубого» отсека могли пойти «полировать пол» (как они это называли) к своим «желтым» или «красным» коллегам, но им было строжайше запрещено совать нос за фиолетовые двери.
Но даже охранники не могли пройти через черные двери без формального приглашения с той стороны. И лишь люди «черного» сектора, президент да сам Господь Бог могли свободно ходить по всей территории Центра.
И весь этот лабиринт был покрыт густой сетью проводов, укрытых в стенах, дверях и потолках. Провода были соединены с устройствами блокировки дверей, микрофонами, телекамерами и сигнализацией тревоги. Подглядывание и подслушивание за происходящим на территории Центра находилось в ведении специалистов «черной» секции. Вновь прибывшим приходилось долго привыкать к мысли о том, что здесь нет закрытых мест и что любой работник или гость Центра постоянно находится на виду и на слуху у охраны. От ее недреманного ока и уха нельзя было укрыться даже в туалете, ибо именно это тихое место всегда являлось излюбленным убежищем шпионов всех сортов и званий.
Но в сущности все людские и финансовые ресурсы, затраченные на обеспечение наивысшей степени безопасности исследовательского комплекса, были выброшены на ветер. Во-первых, теоретически существовала масса возможностей атаковать Центр с неожиданной стороны, используя неизвестные науке методики. Все прекрасно понимали, что предусмотреть подобный вариант было в принципе невозможно из- за ограниченности научного знания. Но, к сожалению, создатели Центра упустили и более очевидные возможности…
Люди, стоящие на высших ступенях научной иерархии Центра, были блестящими специалистами — но каждый лишь в своей области. В чужих же областях они являлись полными невеждами и профанами. Главный бактериолог был в состоянии часами рассказывать о новом вирусе, но мог ответить на вопрос, сколько спутников имеет Сатурн. Главный баллистик мог быстро нарисовать сложнейшую траекторию движения для любого твердого тела, но вы вряд ли смогли бы добиться от него ответа на простейший вопрос, к какому биологическому классу относится окапи — к лошадям, оленям или жирафам? Все
