что, условно говоря, человек в системе не принимает весомого участия — или находится на птичьих правах, но при этом обладает достаточно развитым сознанием, чтобы все это понимать.
С: Другими словами, комсомольцы и фанаты ЛАСКОВОГО МАЯ не имеют права называться молодежью?
В: Да. Я все, что мы называем гопничеством — любера, военно-патриотические клубы, «Память», культуристы — которые в нашем обществе, как это ни парадоксально, явно политическое течение. Которое никакого отношения не имеет к физкультуре, а напрямую смыкается с представлениями о третьем рейхе и периоде сталинского режима… Сюда же, как ни странно, относится большая часть тусовки. Я собственными глазами видел, как тех же панков ангажировали на разгон журналистов на «Интершансе». Панки — помогали комсомольским оперотрядовцам глушить журналистов. Мы видели двух панков, которые продавали на площади Пушкина листовки общества 'Память'…
С: С оранжевыми волосами.
В: С другой стороны, мы видели на суде, опять-таки посвященном «Памяти», группу хипов — по крайней мере, длинноволосых, украшенных значками с Георгием Победоносцем и так далее… Это все — тусовка, независимо от длины волос, гребня и так далее. Она тоже явно не попадает под эту дефиницию. Отсутствие интеллектуального багажа и разборчивости налицо.
А: А вам не кажется, что мы пытаемся на ровном месте создать себе проблему? Просто надо слово «молодежь» заменить каким-то другим.
С: Может быть, но этого термина нет. Всплывет «контркультура», опять же.
В: Если говорить красивым описательным языком, то люди, для которых мы существуем — это некие хрупкие изломанные личности, которые…
С: Спонтанные.
А: Импульсивные.
С: И не интегрированные в социум. И желательно куда бы то ни было.
А: Широкий размах! Чало кто подходит под это определение.
С: Это не догма, но идеал.
В: К вопросу об идеале. Вот ситуация: меня приглашают на работу в ЦК ВЛКСМ. А я говорю: 'А сколько у вас платят?' Они говорят: 'Сто рублей'. Я отвечаю: 'Нет, за такие деньги я не пойду'. Это первая ступень, скажем. Вторая ступень: я говорю: 'Что? ЦК ВЛКСМ?! Идите вы на хер!' В этом случае мышление еще в рамках политической оппозиции. А есть третий вариант…
С: Третий вариант — спросить: 'А вы любите зайцев?'
А: Да!
В: Да! Это третий вариант! Вот об этом варианте, собственно, мы и говорим.
А: Все это время.
В: Все это время.
С: Все это время.
Превратить перманентность в креативность — нет сейчас более важной задачи!
Далеко не каждый рок-журнал Союза неизбежно является носителем живого подпольного духа. «ЗЗЗ», к примеру, пестрит словом «контркультура», но здесь и не ночевал заветный дух импровизации: по сути это все-таки некий клуб сухих рок-интеллектуалов, рождающих до боли неадекватный предмету описания нечитаемый язык описания. «Рокси» мертв. «РИО» медленно, но верно превращается в респектабельное справочно-информативное издание, которое скоро начнут понуро конспектировать студенты советских вузов.
Однако, существуют и имманентные рок-журналистике формы выхода за ее пределы. В их числе — уникальный владивостокский журнал «ДВР», неожиданно для многих попавший в «топ-ту» всесоюзной рок- прессы.
В НОМЕРЕ:
'От Токио вверх и налево' — эссе с погружением в субстанцию Владивостока;
'Японский городовой' — прямой репортаж спецкорра «ДВР» из Японии;
'К вопросу об эстетике панка' — размышления владивостокской журналистки о сущности самобытного явления;
'The ПУАНТИЛИЗМ' — федеративная тусовка в Свердловске: взгляд извне;
'Троянский конь' — сексопатологический анализ генезиса рокофобства;
'Last Rock'n'Roller' — феноменальное по форме интервью с Майком;
Сюзан Зонтаг 'Единая культура и новая восприимчивость' — первый перевод на русский язык одной из известнейших статей пионерки спонтанной журналистики;
'Рекордз энд Тэйпс' — почти все о владивостокской звукозаписи;
'Пальцы' — трепетнейший рассказ пера одного из видных рокеров Владивостока.
Дмитрий Селиванов:
…ЖИЗНЬ — ЭТО НЕЧТО СОВСЕМ ДРУГОЕ
ЛЕТАРГИЯ
