13 января прошло слияние двух съездов: Третьего Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов и Третьего Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. К марту 1918 года процесс слияния Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов окончательно завершился. Тогда же (10–11 марта) Советское правительство переехало из Петербурга в Москву (очень символический поступок).
4–10 июля 1918 года Пятый Всероссийский съезд Советов принял конституцию Советской России. Он официально закрепил создание нового политического строя: советской власти.
Период с февраля по октябрь 1917 года и советские, и «буржуазные» историки называют словом «двоевластие». Потому что в стране существуют и Временное правительство, и Советская власть. Одновременно.
Советские историки объясняют двоевластие как сосуществование буржуазного правительства и правительства истинно народного. Считать деятелями буржуазии солдатского и крестьянского сына А. И. Деникина или даже юриста А. Ф. Керенского — занятие на любителя… Точно так же трудно считать пролетариями людей с дворянскими фамилиями Чичерин, Тухачевский или Бонч-Бруевич, сына помещика Троцкого или даже интеллигентов Ленина, Бухарина и Свердлова.
Противостояние двух властей становится понятнее, стоит нам предположить — существуют два народа, каждый со своей системой ценностей и своими представлениями о том, как должна делаться политика.
Почему победила Туземная Россия? Да потому, что была больше и сильнее! К Первой мировой войне русских европейцев было миллионов 4–5, не больше. И даже у них в сознании жила и путалась с Европейской и Туземная Россия. Они сами были частично туземцами.
Кроме них, около 25 % населения (12–14 миллионов) были европейцами первого поколения. Духовно они находились между Европой и Востоком, на той самой «ничейной земле», где подкарауливает дьявол.
А две трети русских оставались туземцами и вовсе не хотели изменить это положение вещей. Их просто больше, русских туземцев, особенно в провинции и в деревнях.
Глубоко правы были Столыпин и другие политические деятели, старавшиеся любой ценой удержать Российскую империю от войн. Сила европейцев — в организации, сложности, умении делать квалифицированную работу, умении учиться. Первая мировая война страшно упростила мир, заставила играть по очень уж простым правилам. И преимущества русских европейцев стали намного меньше… А то и исчезли совсем.
К тому же война дала в руки оружие сотням тысяч, миллионам туземцев. Миллионы вооруженных, и к тому же не знающих, во имя чего они воюют, — страшная сила. Вооруженная сила толпами бежала с фронта, понимая или чувствуя — это не их война. Вооруженная сила русских туземцев действовала упрощенно, примитивно, но их логика переживших свою эпоху московитов соответствовала законам жизни во вздыбленном войной мире.
Не будь войны — русские европейцы могли править туземцами до того самого времени, когда уже большинство народа станут европейцами — то есть года до 1930-го. Тогда уже никакая вообще сила не остановила бы окончательной европеизации страны, и даже революция была бы не очень страшна: ведь тогда-то она вся протекала бы по законам обычной европейской революции. Типа французской революции 1789–1793 годов.
Временное правительство искренне считает, что народ должен выбрать форму правления на Учредительном собрании. Отсюда и название — Временное правительство. Но и оно само, и все русские европейцы уже не имеют в виду под Учредительным собранием Земского собора.
Временное правительство с самого начала, с февраля-марта 1917 года, имеет очень узкую опору. Оно буквально не чувствует всего остального народа, не понимает его мотивов, навязывает ему чуждые туземцам ценности. И потому все больше и больше живет в отрыве от реальности, в каких-то непостижимых духовных измерениях.
В марте началось, и всю весну, лето и осень 1917 года фактически власть уплывала из рук Временного правительства. А оно и в сентябре-октябре 1917 года продолжает обезьянничать с французов, создает Директорию — «совет пяти» во главе с Керенским, пытается управлять Россией… и по-прежнему никак не может ни заставить себе подчиняться, ни выдвинуть лозунги, важные для основной массы населения.
С 25 октября (7 ноября по новому стилю) Временного правительства больше нет.
Лозунг Учредительного собрания еще что-то значит для народа… Но когда 5 января 1918 года в Таврическом дворце собралось Учредительное собрание, оказалось — его очень легко разогнать. Современные историки и публицисты тратят много слов на то, чтобы рассказать, сколь коварны были большевики, какие они плохие и как гадко поступили с Учредительным собранием.
Но тут возможен ведь и другой вопрос: а почему Учредительное собрание оказалось не способно защищаться? Матрос Железняк пригрозил пулеметами, и собрание разошлось… А почему на стороне собрания не было людей с пулеметами? Почему его никто не защищал?
Обратите внимание — Временное правительство все время защищается и все время проигрывает. Ни одного случая наступления! Никто ни разу не пытается штурмовать Смольный институт благородных девиц, в котором засели большевики. Эти-то все время наступают, все время отхватывают власть, территорию, как выражался Ленин, «командные высоты».
И еще одно… Как не случайно Третьи объединительные съезды Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов собираются сразу после разгона Учредительного собрания! И все, с середины января лозунг Учредительного собрания уже мало популярен в массах. По-видимому, в представлении русских туземцев, съезды Советов 13 января и играли роль Учредительного собрания — Земского собора. А что, разве не так?! Собралась вся Земля и учредила для себя новую власть. А что эта власть не похожа на власть в странах Европы — так ведь и учреждала ее Россия не европейская, а туземная.
Для огромного множества русских туземцев Советская власть была понятной, привлекательной и давала как раз то, чего хотели. По представлениям туземцев, «правильная» власть и должна была утверждать идеал справедливости, коллективизма и равенства. Она это и делала!
Временное правительство стояло на идеалах законности… Поэтому оно, в строгом понимании священной частной собственности, посылало карательные отряды в деревни. Ведь захватывая чужую землю — в данном случае помещичью или кулацкую, — крестьяне нарушали права законных собственников, что сокращало базу налогообложения, нарушало законы Российской империи и так далее.
Но крестьяне смотрели на это совершенно иначе! Еще в начале XX века в Сибири считали вполне серьезно — земля — Божья! При попытках правительства взимать плату за использование казенных лесных дач они скорее будут давать взятки лесным объездчикам, чем платить установленную пошлину. Иногда члены общин сговаривались — не давать понятых для суда над пойманными нарушителями. А передача земли в частную собственность вызывала у них просто недоумение и страх кощунства.[155]
Здесь напрашивается вопрос: а как вообще русские туземцы относились к купле-продаже земли? Ведь уже в XVIII веке землю покупали и продавали — сначала дворяне, потом вообще любой, у кого водились деньги и кто хотел вложить их в землю. Происходило это на глазах у крестьян, они отлично понимали, что землю покупают и продают.
Это только предположение — но возможно, крестьяне-туземцы смотрели на продающих и покупающих как на богоотступников и на нарушителей самых основных, самых фундаментальных законов мироздания. Примерно так же посмотрели бы мы на человека, который продал собственных детей «на органы» — чтобы из них вынули почки и хрусталики из глаз. Или на того, кто ограбит нищих на церковной паперти.
Сделать туземцы ничего не могли, и вообще привыкли к тому, что вот — есть такие, продают и покупают Божью землю. Но как только они получили такую возможность — и прорвался нарыв двухвековой давности.
Если я прав, то аграрные волнения — те самые 16 или даже 18 тысяч крестьянских выступлений за
