Западные страны модернизировались в целом, всей системой, переходя от эпохи к эпохе, успевая «просветиться» до низов, до санкюлотов, и поэтому не было надобности повторять пройденное.
Усилиями множества людей «допетровская Русь», Русь XVI–XVII веков, ославлена как дикая страна с первобытными нравами, нелепая, жестокая и тупая. Зачем и кому это нужно, мы еще будем говорить. Подробно о русском XVII веке я рассказываю в другой книге,[4] а в этой позволю себе быть кратким. Так вот: все это неправда.
«Допетровская Русь» — Московия XVII века — была страной европейского типа развития. Не в такой степени, как Швеция или Польша, даже не как Пруссия или Курляндия, — но все же. И весь XVII век в Московии происходила модернизация!
Для того чтобы страна смогла модернизироваться, необходимы два условия:
1. Чтобы в стране становилось все больше свободных людей. Людей, свободных от власти и общины, и государства (тех самых, неслужилых и нетяглых). Чем больше тех, кто не входит в общину, в большую семью, не зависит от государства, тем страна более модернизирована.
2. Чтобы в стране развивалось городское хозяйство: промышленность, торговля. Необходимо разделение труда, и чем больше специальностей в хозяйстве, тем страна более развита.
Получается, что чем разнообразнее работает и живет и чем свободнее ее народ, тем он более развит, культурен, прогрессивен, цивилизован… выбирайте любой термин, который вам больше понравится.
Но ведь весь XVII век в Московии происходили именно такие события! Все московитское общество кардинально менялось всю вторую половину XVII столетия. Во времена правления Алексея Михайловича (1645–1676), царя Федора Алексеевича (1676–1682) и правительницы Софьи Алексеевны (1682–1689) нарастало число свободных людей, усиливалось городское хозяйство.
С легкой руки В. О. Ключевского, все «допетровское» общество названо «тяглым». Действительно, Судебник 1495 года знает только два класса людей: служилые и тяглые. Тяглые работают на государство и служилых, служилые служат все тому же государству. И так же не свободны, как тяглые.
Но общество XVII века — уже вовсе не тяглое, оно гораздо сложнее. Соборное уложение 1649 года знает три основных класса общества: служилые люди, уездные люди и посадские люди. Духовенство имело совершенно особые права и обязанности, и получается — общество в Московии делилось на четыре сословия.
По всей стране раскидано примерно 80 тысяч церквей и церквушек, и в каждой из них есть священник, есть дьякон, а если церковь богатая, то есть и церковный служка.
Монастырей в Московии тоже много, и при частых недородах, катаклизмах и общественных бедствиях число монахов и монахинь увеличивается — людям становится нечего есть, а монастыри всегда были местами, где можно спасти не только душу, но и тело.
В результате из то ли 12, то ли 14 миллионов московитов тысяч двести относится к духовенству.
Внутри трех основных сословий выделяется множество более мелких групп, порой очень различных, и тоже не все тянут тягло (например, бобыли — то есть крестьяне, не наделенные землей, батраки).
Между сословиями, по выражению В. О. Ключевского, оставались промежуточные, «межеумочные слои», которые «не входили плотно в их состав… и стояли вне прямых государственных обязанностей, служа частному интересу».[5]
Перечислю эти не служилые и не тяглые группы населения.
1. Холопы, которые очень не одинаковы. Существуют «вечные» холопы, то есть фактически почти что рабы.
Но кроме вечных, существуют еще и холопы на время, жилые холопы. Это люди, идущие в услужение к кому-то и пишущие на себя «кабальную запись», и потому их называют еще и «кабальными» холопами.
Кабальное холопство — личное и пожизненное, и со смертью своего владельца холоп становился свободен.
Холопы не служили и не несли государева тягла.
2. Вольно-гулящие люди, или «вольница»: люди, которые не находились в зависимости от частных лиц и в то же время не были вписаны в государевы тяглые волостные или посадские общины. Таких групп несколько; это или маргинальные элементы, или люди, по какой-то причине не захотевшие или не сумевшие наследовать отцовское ремесло и вместе с ним — место в обществе:
поповичи, не пошедшие служить;
дети служилых, не «поверстанные» поместьями;
дети подьячих, не поступившие на службу;
дети посадских и волостных тяглецов, не вписанные в тягло.
Сюда попадали отпущенные на волю холопы, посадские и крестьяне, которые бросили свое тягло и свое занятие; служилые люди, бросившие свои занятия; промотавшиеся и потерявшие поместья служилые; нищие по ремеслу.
А также наемные рабочие, бродячие музыканты и певцы, нищие и калики перехожие.
3. Архиерейские и монастырские слуги и служки:
класс, включавший лиц очень различного положения. Церковные служки были скорее холопами, принадлежащими церкви, а не частным лицам, и, конечно же, ни земель, ни зависимых людей не имели.
Слуги, которые служили по управлению церковными делами, получали земельные участки, иногда очень обширные, и тогда становились чем-то вроде помещиков, только у церкви, а не у государства.
4. «Церковники».
Это дети духовенства, ждавшие или не сумевшие найти себе места, кое-как кормившиеся около своих родителей или родственников; или это вполне взрослые безместные попы. Обычно они или старались заняться какой-то торговлей и ремеслом (тогда они по своему положению сближались с посадскими людьми), или поступали в услужение и тогда становились похожи скорее на холопов.
Интереснейшая цифра: в XVII веке в Московской Руси живет не меньше четвертой части НЕТЯГЛЫХ и НЕСЛУЖИЛЫХ людей (если считать с духовенством). Людей, находящихся вне феодальной системы.
И крестьяне в Московии вовсе не все «крепки земле», в ней живут полтора миллиона свободных сельских обывателей — черносошных крестьян.
Служилых — не меньше 300 тысяч. Итого: из 12 или 14 миллионов населения не меньше двух — двух с половиной миллионов лично свободных людей. 15–20 % населения.
Это в стране, которая, казалось бы, должна до мозга костей быть пропитана холопством и где, по официальной версии, вообще нет и быть не может свободных людей.
Какой пестрый общественный состав, сколько в обществе групп, которые различаются по своим правам и обязанностям, по степени своей свободы и по богатству. А ведь чем больше внутреннее разнообразие общества — тем больше потенциал его развития!
Государство Московии постоянно объявляли и объявляют совершеннейшей восточной деспотией. Это попросту неверно, потому что государство в Московии опиралось на самые широкие слои общества.
А как же чудовищные по жестокости казни, устрашающие подавления восстаний?!
Во-первых, общество было не менее жестоким. Государство не творило большего насилия, чем было обычно для людей.
Во-вторых, давайте возьмем страну — колыбель парламентаризма, светоч демократии — Британию. В XVII веке в ней существовал обычай — врагов короля рассекали на части, и куски уже начавших припахивать трупов рассылали по разным областям королевства. Чтобы все смотрели и ужасались.
