членов этих организаций вступать в т. н. «рабочие альянсы». Это был не общеиспанский единый рабочий фронт с центральными органами, а местные организации, контролировавшиеся социалистами. По сути коммунистам и анархистам предлагалось признать лидерство ИСРП в будущей «социалистической революции».
8-9 сентября 1934 года социалисты, коммунисты и анархисты фактически сорвали слет молодежной организации сэдовцев в Кавадонге (Астурия). Рабочие патрули не пускали в город машины, на шоссе были высыпаны стекла и гвозди, блокировано железнодорожное сообщение. Многие члены левых организаций демонстративно показывали имеющееся у них оружие.
Обстановка в стране накалялась с каждым днем. О восстании, которое готовят социалисты, знала, казалось, вся Испания. В сентябре полиция задержала у берегов Астурии судно «Туркеса» с грузом оружия и боеприпасов, которые как раз выгружались на берег. Оружие было обнаружено и в штаб-квартире социалистической партии в Мадриде.
В сентябре компартия приняла решение вступить в «рабочие альянсы» и подключиться к подготовке восстания. Однако в реальности все руководство планирующимся выступлением было в руках ВСТ и ИСРП.
Правые намеренно провоцировали левых на восстание, зная, что оно весьма небрежно подготовлено. И вот, наконец, социалистам был предоставлен желанный повод. 4 октября 1934 года было сформировано правительство Лерруса, в которое вошла СЭДА (ее представители заняли посты министров земледелия, юстиции и труда). Асанья назвал это чудовищным фактом, расценив возложение на сэдистов правительственной ответственности как «передачу республики ее врагам».
Вечером 4 октября ревком ИСРП направил во все отряды рабочей милиции указания о немедленном начале вооруженного восстания. Но органы власти успели неплохо подготовиться. В Мадриде заблаговременно вызванные войска без особых проблем взяли под контроль основные стратегические пункты столицы. Молодежные организации СЭДА, традиционалистов и фалангистов выполняли функции штрейкбрехеров, пытаясь сорвать объявленную всеобщую забастовку. 4 октября Хосе Антонио Примо де Ривера был объявлен единоличным национальным вождем фаланги. Несмотря на то, что правительство отклонило предложение фалангистов о содействии в вооруженном подавлении восстания, милиция фашистов приняла участие в боях с рабочими отрядами в Овьедо (столица Астурии) и Хихоне. 5 фалангистов были убиты.
Между тем восстание активно развивалось в Астурии и Каталонии. В горняцкой провинции Астурия, известной не только революционными настроениями своего пролетариата, но и многовековыми традициями свободолюбия (именно в Астурии началась в начале VIII века борьба испанцев против арабского завоевания), рабочие отряды быстро захватили городки Мьерес, Сама-де-Лангрео, завязав бои за столицу провинции.
Под влиянием благоприятных известий из Астурии глава каталонского генералидада Компанис заявил о разрыве с центральным правительством, поддержке восстания и превращении Каталонии в государство в составе «Федеральной испанской республики».
Это дало возможность Леррусу объявить, что национальное единство Испании находится в опасности. На всей территории страны вводилось военное положение. Каталонское правительство в ответ объявило забастовку, но отказалось раздать оружие рабочим. 7 октября правительственные войска приступили к артиллерийскому обстрелу здания генералидада. Каталонское правительство сдалось и было помещено в плавучую тюрьму на пароходе «Уругвай». В Каталонии был арестован находившийся там Асанья. 9 октября анархисты передали по радио призыв к прекращению забастовки.
После поражения Каталонии восстание стало затухать и в других местах. 14 октября был арестован Ларго Кабальеро. Правые социалисты во главе с Бестейро вообще открестились от выступления.
Продолжала сражаться лишь Астурия.
Этот регион, почти полностью горными цепями от остальной страны, находился под влиянием политической субкультуры шахтеров. Среди последних главенствовали ИСРП и ВСТ, но астурийские социалисты, будучи столь же дисциплинированными, как и их товарищи в Мадриде и Валенсии, отличались революционным мессианизмом и видели в себе авангард пролетарской революции в Испании.
Восстание в Астурии было подготовлено гораздо лучше, чем в других регионах страны. В плане выступления были указаны пункты сбора и маршруты колонн повстанцев, и даже улицы, по которым надлежало передвигаться только санитарным машинам. Предусматривалось, что повстанцы займут основные шахтерские городки и скоординировано двинутся с разных сторон на захват столицы Астурии — Овьедо.
В июне-июле 1934 года началось формирование отрядов рабочей милиции, которые собирались для тренировок практически открыто под видом спортивных мероприятий. Не хватало командных кадров, а оружие было роздано на руки только после начала восстания, т. е. боевая учеба милиции носила в основном теоретический характер. Рабочие активно выносили и прятали динамит с завода в городе Манхойа, а винтовки — с фабрики «Ла-Вега» в Овьедо. Всего к началу восстания у милиции было 1700 винтовок, 4000 охотничьих ружей и 90 пулеметов. Плохо было с боеприпасами. Ситуация несколько улучшилась, когда удалось разгрузить часть уже упоминавшегося выше судна «Туркеса» (кстати, оружие было куплено Прието у одного из самых махровых реакционеров и монархистов Испании, контр-адмирала в отставке Рамона Карренса). Хотя пограничная стража и сумела конфисковать основную часть оружия (500 винтовок, 24 пулемета, 1800 гранат), но все же удалось спрятать 98 ящиков со 150 тыс. патронов).
Готовилась и другая сторона. Срочно укреплялись полицейские участки, казармы армии и гражданской гвардии. В Астурию перебрасывались дополнительные части, на крышах и ключевых перекрестках городов устанавливались пулеметы. В конце сентября армия провела маневры в горах Леона, где условия местности походили на астурийские. За 3 дня до восстания была усилена охрана военных заводов.
В 22 часа 30 минут 4 октября 1934 года революционный комитет Астурии получил приказ от центрального революционного комитета начать восстание. Во главе местного комитета стоял известный рабочий вожак — социалист Рамон Гонсалес Пенья, в состав органа входили анархисты, коммунисты и несколько сержантов (в качестве военспецов).
Поначалу дело не заладилось. Не прибыли вовремя к Овьедо шахтерские колонны, а местным рабочим не удалось отключить в городе электричество. Правительственные войска между тем развертывались в боевые порядки и выступали на охрану основных объектов столицы. Ночь с 5 на 6 октября в Овьедо (когда, согласно замыслу, должен был начаться штурм города) прошла спокойно.
Первым к утру 5 октября перешел под контроль повстанцев городок Мьерес. Затем после упорного боя с жандармами пал Турон. В более мелких населенных пунктах жандармы, как правило, сдавались без сопротивления. С утра 6 октября шахтерские колонны, активно используя динамитные шашки (рабочая молодежь под градом пуль картинно поджигала фитили сигаретами), завязали бои в пригородах Овьедо. Большим успехом повстанцев был захват в городе Трубия 26 артиллерийских орудий, которые уже 7 октября громили правительственные войска на улицах Овьедо. Пролетарские предместья астурийской столицы были взяты уже к 8 часам утра 7 октября. Местное население снабдило шахтеров продовольствием и оказало медицинскую помощь раненым. Весь день шли упорные бои, завершившиеся освобождением повстанцами южной и западной частей города. При этом потери рабочей милиции были относительно невелики.
8-11 октября сражение за Овьедо достигло кульминации. В городе начались пожары. 9 октября был захвачен военный завод, давший милиции 21 тысячу винтовок и 479 пулеметов. Но нехватка боеприпасов становилась катастрофической и войска удержали свои казармы и часть города. Произошло это, главным образом, еще и из-за того, что военные действия повстанцев развивались почти стихийно, без четкого распределения задач и схем маневра между различными отрядами.
На контролируемой восставшими территории Астурии были созданы органы власти — революционные комитеты (от городского уровня до ревкомов отдельных улиц). Как правило, поддерживался нормальный общественный порядок, работали магазины, функционировал транспорт. После подавления восстания реакционная пресса пыталась растиражировать ужасные истории о массовых расстрелах политических противников, грабежах и изнасилованиях монахинь. Свидетельства местных жителей, в т. ч. священнослужителей, говорят об обратном. Было расстреляно всего лишь несколько человек, как правило, гражданских гвардейцев, которые оказывали наиболее активное сопротивление. Для женских монастырей, напротив, даже было организовано снабжение продовольствием.
