надо?
— Кстати, о конце света, — заметил Сергей. — В одной книжонке по экстремальным ситуациям говорилось, что конец света — это, безусловно, самая экстремальная ситуация, но должно успокаивать одно: она последняя.
— …А зачем? — продолжил Глеб, глядя на Кирилла. — Скажите на милость: какая разница, как умереть? В коллективе или в одиночку? В любви к ближнему или в ненависти? Надеюсь, ты не станешь мне тут гнать про царствие небесное и прочую муть?
— Да ничего я тебе не стану… — безразлично махнул рукой Кирилл. — Это ты у нас любишь обсасывать тему, пока от нее один скелет не останется. Философ, понимаешь…
— Ну, надо еще посмотреть из чего, собственно, состоит скелет, проговорил Глеб.
— Обсосет, понимаешь, обсосет… — проворчал Кирилл. — Мозги, значит, запудрит… Цитатами всякими завалит… А потом возьмет и забудет.
— Правильно, — согласился Глеб. — Не хватало еще все помнить. Делать мне больше нечего! Это только наш Валерик все записывает и подводит какую-то основу. Что с технократа взять? Валерик, ты уже закончил сто сорок восьмой том полного собрания гипотез? Серега, а ты себе подобрал?
— Чего? — спросил Сергей. — Где? Когда?
— Гипотезу, — пояснил Глеб. — Если надо, нет проблем — Серебряков даст. Бери из средних томов. Как пользоваться — знаешь? Берешь гипотезу, ставишь перед зеркалом, зажигаешь свечку, и каждый вечер по два молебна после еды…
— Ну, пошло-поехало, — скривился Валера. — Сейчас начнется словесный понос.
— Только ты, Сергей, определись заранее, — сказал Глеб. — С умыслом тебе нужна гипотеза или без умысла.
— Это как — с умыслом? — поинтересовался Сергей.
— Весь массив гипотез, — пояснил Глеб, откидываясь в кресле, — разделяется на два подмножества: одно — те, которые утверждают, что за резервацией стоит чей-то умысел, другое подмножество — гипотезы, говорящие, что все это не специально, дескать, так уж вышло. Так вот у нашего пищекиллера в арсенале только первый тип. Уж очень он любит инопланетные страсти. Лично я с подозрением отношусь к гипотезам, за которыми проглядывается чей-то умысел. Не лежит у меня душа ко всяким чуждым разумам… Есть в этом какая-то натяжка.
— А ты к любым гипотезам относишься с подозрением, — фыркнул Валера. — Это точно.
— Хорошо. Положим, не с подозрением, а просто несерьезно, — сказал Глеб. А как еще прикажете к ним относиться? Мало ли кому что в голову взбредет. Мне самому, бывает, взбредает. И свои мысли я рассматриваю точно также. Все это суета сует и томление духа. Вернее не скажешь, если уж мы стали изучать Экклезиаста. Кстати, Серж, существует один из самых нейтральных и ни к чему не обязывающих взглядов. Резервация — есть новое явление природы и все. Коротко и ясно, а главное — можно расслабиться. Попробуй-ка объять необъятное и прыгнуть выше головы.
— Но это же скучно, Маевский, — с вздохом сказал Валера. — И не оставляет никакой надежды.
— Интересно, — желчно сказал Глеб, — какие же надежды оставляют всякого рода инопланетные гипотезы? Кроме того, что это не скучно? К тому же это уже давно никого не вдохновляет. За четыре года, знаете ли, от любой идеи начнешь зевать. Если бы хоть что-то изменилось, если бы хоть какое-нибудь подтверждение хоть какой-нибудь маломальской мыслишки! Ничего ж не меняется, господа хорошие! Так какая разница, кому молиться? Воистину, блажен тот, кто угомонился… Кстати говоря, мсье, — сказал Глеб Сергею, — я вас вовсе не отговариваю. Если вы желаете, можете поупражняться вместе с Валерием Васильевичем в разгадывании наших тайн. Он у нас очень серьезно ко всему этому относится.
— А ты не лезь не в свое дело, — махнул на него рукой Валера. — Серега человек новый, ему еще интересно, и он еще не угомонился. Взгляд у него не замыленный. Это, между прочим, очень важно.
— Даже Кирилл себе гипотезу подыскал, — проговорил Глеб. — Четыре года держался и вот нашел. Сейчас, видимо, обретет покой.
— Чего пристали к бедным полицейским? — возмущенно сказал Кирилл. — Иди в баню со всеми гипотезами. Сдались мне все ваши гипотезы. Ни жарко от них, ни холодно… Роди лучше гипотезу, как эту сволочь поймать, которая с женщин золото снимает? Тогда обрету покой, может быть…
Глеб промолчал, затем закурил, пустил в потолок пару колец и закрыл глаза.
— Шутки шутками… — заговорил Валера, снова что-то перемалывая челюстями. — А если и вправду волна ограблений пошла… Вот ты, Кир, говоришь надо ситуацию исправлять, а как? Патрули что ли пускать по ночам будете? Или введете комендантский час?
— Не знаю… — процедил Кирилл и вперил взгляд куда-то за окно. — Вот будут перевыборы — пусть решают. И про грабежи, и про наркотики и про остальное.
— А этот самый грабитель… Он один? — спросил Валера.
— Вроде один, — вздохнул Кирилл. — Черт его знает. Эти бабы приметы толком описать не могут… У страха глаза-то велики. На лице какая-то сетка, фигура высокая… Ну, что я сейчас всех высоких подозревать буду? Ладно, дальше что? Хоть бы одну зацепку! Да и вообще, я же не следователь, в конце концов!
— Тебе еще вслед не ворчат: «И куда это, мол, полиция смотрит?» поинтересовался Глеб, не открывая глаз.
— Начинается потихоньку, — хмуро ответил Кирилл.
— Народ, — сказал Сергей, беря бутылку. — Что-то общественное настроение падает. Нехорошо это…
Народ согласился, тут же было разлито и выпито. Воцарилась некоторая пауза. Валера по своему обыкновению соорудил очередной огромный бутерброд и стал его с шумом пожирать, то и дело поправляя сползавшие очки. Кирилл подпер щеку ладонью и отрешенно смотрел в окно. Глеб вытащил из стопки книг под торшером одну и, покусывая ус, очень быстро ее листал и при этом щурился от сигаретного дыма.
— Я вот у тебя, Валера, — сказал Сергей, — все хочу спросить: ты на самом деле уверен в том, что существует некий замысел, за которым стоят… м-м… Ну, за которым кто-то стоит?
— Конечно, уверен, — Валера понизил голос и покосился на Глеба.
Тот лишь ухмыльнулся.
— Ты что, думаешь — я просто так?.. — снова заговорил Валера. — Я, между прочим, тебе не Маевский. Надо искать… Надо пытаться искать! Любая деятельность оставляет следы, так ведь?
— Ох, уж мне этот искатель внеземных цивилизаций! — пробубнил Глеб. «Орешек знаний тверд, но все же мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет киножурнал „Хочу все знать!“.»
— Нет, ну ты чего встрял? — недовольно заворчал Валера. — Спи себе.
— Неужели ты полагаешь, что внеземная цивилизация оставит тебе такие следы, — сказал Сергей, — по которым ты их вычислишь? Расколешь их замыслы, стало быть, прибежишь и скажешь: «Ай-яй-яй! Нехорошо!». Это, по меньшей мере, странно.
— И прибегает, значит, наш искатель зеленых человечков, — ехидно вставил Глеб, — и страшно ругается на них. И кричит: «Нехорошо это! Не по-человечьи!» И зеленые человечки совсем зеленеют от страха и стыдливо прячут за спину глаза на отростках, и, сокрушенно вздыхая, выключают рубильник управления Оболочкой.
— А почему мы должны обязательно как-то воздействовать? — спросил Валера, не обращая внимания на реплики Глеба. — Да даже просто понять и то!.. Разве это плохая цель?
— Стало быть, ты считаешь, что можно понять? — спросил Сергей.
— Можно попытаться понять! — выпалил Валера. — Хотя бы попытаться! Между прочим, это интереснее, чем сидеть в кресле и всех критиковать как Маевский.
— Я согласен, Валера, — сказал Сергей. — Это, безусловно, интересней, но…
— Некоторым это кажется смешным — ну и что! Ну, не получится, ну, ошибешься… Не ошибается ведь тот, кто ничего не делает. Кстати, не так все и безнадежно…
Он сделал паузу. Сергей не мог понять к чему клонит Валера. Тот, как всегда в минуты возбуждения, стал размахивать руками. Его очки едва не свалились в тарелку.
— Ты понимаешь, — торопливо продолжал Валера и глаза его стали бегать, ведь информации вокруг много! Надо только захотеть ее увидеть и систематизировать! Задачка со многими неизвестными и,
