сердцем, как себя, и все готов ты разделить с ним?
Наряд твой, о мой принц, твой трон, твое богатство, твоя слава и все, что для тебя тюрьмою стало, соседа прельщает твоего, за это он готов бороться.
Сможешь ли ты разгромить его, копья не поднимая? Тогда опереди его и объяви войну всем тем вещам. Когда же их ты победишь и от когтей освободишься, когда ты выбросишь их прочь, как нечистоты, тогда, возможно, твой сосед откажется от притязаний и в ножны вложит меч, и скажет сам себе: «Будь вещи те достойны, чтоб за них бороться, не выбросил бы принц их столь небрежно».
Коль твой сосед упорствовать в безумстве начнет, коль груду нечистот он заберет себе, возрадуйся, что можешь вздохнуть свободно, и над участью его пролей слезу.
Принц: А как же быть с честью, которая дороже всего на свете.
МИРДАД: Единственная честь для человека — быть Человеком, что есть образ и подобье Бога. Вся остальная честь — то лишь бесчестье.
Честь, дарованную человеку человеком, легко забрать и уничтожить. Честь, что мечом в бою добыта, плечом же можно и отнять. Никакая честь, о принц мой, заржавленной стрелы не стоит, не стоит горьких слез и крови пролитой.
Принц: А свобода, моя свобода и моих людей, разве не стоит она великой жертвы?
МИРДАД: Свобода истинная требует, чтоб в жертву принес себя ты самого. И не во власти твоего соседа забрать твою свободу. Да и ты не можешь выиграть ее иль защитить. А поле битвы — для нее могила.
Свободу Истинную в сердце лишь возможно завоевать иль потерять.
Войну вести ты хочешь? Сердцу объяви ее. Разоружи его. Пусть оно сложит все свои напрасные надежды, все страхи и желанья, что мир твой в удушливый загон тебе же превратили. Освободив же сердце, станешь ты Вселенной шире, и сможешь странствовать ты в ней по доброй воле, ничто тебе уже не помешает.
То — война единственная, что борьбы достойна Вступи в нее, и времени не будет на другие войны, и станут для тебя они лишь зверством и происками дьявола, что силы иссушают, сознание твое мутят и заставляют тем самым проиграть великую войну с самим собой, священную войну. Ее ты выиграй, и обретешь бессмертную ты славу. Победа же в любой другой войне — все то же, что разгром полнейший. И в том есть ужас войн всех на земле, что оба — победитель, проигравший — потерпят пораженье.
Хочешь мира? Ищи его не в документах и бумагах. Да хоть на камне высечешь слова, напрасно все.
Перо, что пишет слово «Мир», с такой же легкостью напишет и «Война», а долото, что высекает в камне «давайте мирно жить», оно же может высечь «давайте воевать». И время камень превратит в песок, бумага истлеет, а перо источит червь, и долото насквозь все проржавеет. Но не властно время над сердцем человека, над престолом Святого Пониманья.
Как только Пониманье твое сердце озарит, тогда победа пребудет за тобой, и Мир в том сердце навеки воцарится. Понимающее сердце всегда в покое, даже среди мира, объятого войной.
В невежественном сердце раскол. Раздвоенное сердце подходит для раздвоенного мира. А мир, на части разделенный, — то почва для постоянных ссор и войн.
Тогда как понимающее сердце твое едино, мир создаст оно единый. А мир единый — он всегда в покое. Ведь только двое могут воевать.
И потому тебе я говорю, веди войну ты с сердцем, чтоб единым оно стало. В награду ты получишь вечный Мир с самим собой.
Когда же ты увидишь во всяком камне трон, в любой пещере — замок, тогда возрадуется Солнце и станет твоим троном, и звезды двери гостеприимно распахнут.
Когда же в маргаритке ты увидишь медаль иль орден, и всяк червяк тебя чему-нибудь научит, тогда звезда любая воссияет медалью на груди твоей, земля тебе трибуной станет.
Когда ты сердцем станешь управлять, какая разница тебе, кто телом будет твоим править? Когда Вселенная у ног твоих, какая разница тебе, кто тем или иным клочком земли владеет?
Принц: Слова твои заманчивы. Однако не кажется ль тебе, что война — закон природы? Ведь даже рыбы в море воюют между собой. А слабый всегда является добычей для сильного. Но я — я не желаю стать чьей-
нибудь добычей.
МИРДАД: То, что кажется тебе войною, — всего лишь способ Природы, чтоб кормиться и плодиться.
Сильный слабому становится едою не реже, чем слабый питает сильного. Кто же слаб тогда, а кто силен в Природе?
Природа — вот воистину силач. Все остальные — немощны, подчинены ее законам, смиренно кружатся они в потоке Смерти.
И лишь бессмертного причислить можем к рангу сильных. А Человек бессмертен, о мой принц, и он сильнее, чем Природа. И поедает сердце он ее из плоти для того лишь, чтобы бесплотное в себе освободить. И размножается он для того лишь, чтоб выйти за пределы размноженья.
Пусть люди, что нечистые желанья чистейшими инстинктами животных оправдывают, свиньями себя зовут, волками иль шакалами, иль кем-нибудь еще, но пусть не будут позорить имя Человека благороднейшее.
Поверь Мирдаду, принц, и пребывай в покое.
Принц: Старейшина сказал мне, что Мирдад посвящен в тайны магии, и я желал бы, чтобы он продемонстрировал свое искусство, чтобы я поверил в него.
МИРДАД: Если раскрытье Бога в Человеке — это магия, тогда Мирдад, конечно, чародей. Желаешь доказательство тому? Тогда смотри!
Я есть доказательство тому.
Начинай же. Сделай то, за чем пришел.
Принц: Совершенно верно ты угадал, у меня есть и другое дело, кроме как выслушивать твои небылицы. Ведь принц Бетара тоже чародей, но только другого рода, и ты увидишь сейчас его умение.
(Своим солдатам) Принесите оковы для этого Бога-Человека или Человека-Бога, и наденьте их на его ноги и руки, покажите ему и всем присутствующим, как вы умеете колдовать.
Как стервятники на добычу, налетели солдаты на Мастера и принялись заковывать его в кандалы. Какое-то время Семеро сидели, не в силах пошевелиться, не зная, как воспринимать происходящее, в шутку или всерьез. Майкайон и Цамора быстрее остальных осознали, что происходит, и кинулись на солдат, как два разъяренных тигра. Они уже было выиграли сражение, но тут раздался спокойный голос Мастера.
МИРДАД: Пусть вершат они свое, стремительный Майкайон. Пусть будет, как они хотят, добрый Цамора. Эти кандалы Мирдаду не страшнее Черной пропасти. Пусть Шамадам возрадуется, что залатал он власть свою с помощью правителя Бетара. Со временем заплата оторвется вместе с ними.
Майкайон: Разве можем мы спокойно наблюдать, как нашего Мастера заковывают в кандалы, как будто он преступник?
МИРДАД: Не беспокойтесь обо мне и пребывайте в Мире и покое. Ведь однажды они и с вами поступят точно так же, но лишь себя поранят, а не вас.
Принц: Так будет с каждым жуликом и шарлатаном, который посмеет насмехаться над установленным порядком и властями.
Этот святой человек (указывая на Шамадама) — законный предводитель Братства, а слово его — закон для всех. Этот священный Ковчег, чьим изобилием вы наслаждаетесь, находится под моей защитой. Я наблюдаю за его судьбой, я охраняю его кров и имущество, мой меч отрубит ту руку, что дотронется до него со злым умыслом. Пусть все знают и помнят о том.
(Обращаясь к солдатам) Выведите этого негодяя вон. Его опасные идеи да не разрушат наш Ковчег. Если следовать его пагубным идеалам, вскоре разорится наше королевство, и наша земля падет. Пусть же отныне он вещает угрюмым стенам подземелья в Бетаре. Уберите его отсюда.
Солдаты вывели Мастера наружу, принц и Шамадам последовали за ними, раздувшись от гордости. Семеро шли позади этой зловещей процессии. Глазами они провожали Мастера, их губы пересохли от горя, а сердца разрывались от страданий.
