только ее голова коснется подушки, а утром придумает, что делать дальше.
Сглотнув, Лайла поднялась с шезлонга и начала развязывать саронг. Почувствовав спиной чье-то присутствие, она напряглась и обернулась. Ее сердце глухо застучало.
Футах в пяти от нее стоял Доминик, прислонившись к краю столика и скрестив натруди руки. Он снял пиджак, и белая рубашка казалась почти голубой в свете луны. На загорелое лицо падала тень, и Лайла не видела его выражения.
Момент, когда их взгляды встретились, показался Лайле самым длинным в ее жизни. Ей хотелось броситься в его объятия и выплакать всю свою боль и обиду, но вместо этого она гордо подняла подбородок и с достоинством спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Думаю, как ты прекрасна и какой я идиот. Кстати, ты так меня напугала, что у меня чуть не случился сердечный приступ.
Она решила отреагировать на самое безобидное из трех утверждений.
— Я тебя напугала?
— Да. Твоя дверь была открыта настежь. Не найдя тебя, я подумал, что Кондеста оказался настолько глуп, что послал кого-то за тобой.
Она облизала губы и заставила себя задать следующий вопрос, хотя очень боялась ответа на него:
— А это было бы плохо?
— Просто ужасно, — решительно ответил Доминик. — Настоящая катастрофа. — Он отошел от столика и в три шага преодолел расстояние между ними. — Потому что, — он протянул руки и взял ее лицо в свои ладони, — я люблю тебя, Лай. Всегда любил и буду продолжать любить вечно. Мне ненавистна одна лишь мысль о том, что тебе причинили боль. Даже если это сделал я. Особенно, если это сделал я, — поправился он.
— О Доминик… — переполненная чувствами, Лайла сглотнула, и по ее щеке скатилась слеза.
— Не плачь, принцесса. — С мукой в голосе Доминик смахнул слезу большим пальцем. — Прости меня за все, что я наговорил тебе. Я не хотел причинить тебе боль. Скажи, что ты выйдешь за меня замуж, и я клянусь, что посвящу всю оставшуюся жизнь искуплению своей вины.
— Ты хочешь жениться на мне? — Она удивленно уставилась на него, боясь, что ослышалась. Слезы застилали ей глаза.
— Совершенно верно. С тех пор как я впервые тебя увидел, ты стала для меня единственной. Просто мне понадобилось немного времени, чтобы это понять. Но теперь я никуда тебя не отпущу, конечно, если я все еще тебе нужен.
— Да. Да! — Улыбаясь сквозь слезы, она бросилась в его объятия.
Его руки сомкнулись вокруг нее.
— Господи, мне даже подумать страшно, что я чуть не потерял тебя навсегда, — дрожащим шепотом произнес Доминик.
Затем он наклонился и поцеловал ее, и все в мире встало на свои места.
ЭПИЛОГ
Над головой Лайлы возвышались массивные арки денверского собора.
Целое море белых цветов — лилий, душистого горошка, гиацинтов и роз — простиралось вдоль бесконечного ряда скамей до алтаря. Вечерний воздух был пропитан их сладким ароматом. Ряды белоснежных свечей, украшавших ступени, окутывали золотистым светом убранство просторной церкви.
— Нервничаешь, дорогая? — спросила бабушка, когда они стояли в начале прохода, взявшись за руки.
— Нет. — Взгляд Лайлы был прикован к Доминику, который, как ей казалось, находился в полумиле от нее в компании своих высоких темноволосых братьев, облаченных в костюмы от Армани. Он тоже пристально смотрел на нее. — Я всю свою жизнь ждала, когда стану женой Доминика.
— Бедняжка! — усмехнулась бабушка. — Ты же всего несколько недель назад вернулась из Сан- Тимотео. Учитывая, что твой мистер Стил настоял на том, чтобы ты сразу переехала к нему, я не думаю, чтобы вы оба чего-то там ждали.
— Ты права, бабуля.
Лицо Лайлы озарила искренняя улыбка. Ей понравилось, что бабушка назвала Доминика ее мистером Стилом. За исключением того, что были знакомы раньше, они с Домиником решили больше ничего не говорить Эбигейл о своем прошлом.
— Согласись, немногие могут решиться на такой шаг меньше чем за месяц, — фыркнула бабушка.
— Да, это так, — Лайла пожала ее руку. — Ты превзошла саму себя.
Когда Лайла сообщила бабушке о своей свадьбе, та заявила, что возьмет на себя ее организацию. Теперь Лайла не сомневалась, что за холодной внешностью ее единственной родственницы скрывается любящее сердце.
— Это точно, — согласилась Эбигейл. Немного помолчав, она, словно прочитав мысли внучки, добавила: — Ты ведь знаешь, что я горжусь тобой, Делайла?
— Да, бабуля.
— И что я всегда хотела для тебя только самого лучшего.
— Да.
— Ты уверена, что этот мужчина тот, кто тебе нужен?
— Абсолютно. — Она улыбнулась Доминику, который уже начинал проявлять нетерпение.
— Тогда я тебя благословляю! — Эбигейл замерла, увидев крупного мужчину, вошедшего через боковую дверь рядом с алтарем и присоединившегося к внушительной группе Стилов. Даже в своем элегантном темном костюме он выглядел так, словно на нем была камуфляжная форма и боевая раскраска. — А это еще кто? — удивилась она. — И что он делает на твоей свадьбе?
— Это еще один брат Доминика, — ответила Лайла. — Я познакомилась с ним вчера.
— Господи, он какой-то… нецивилизованный. Впрочем, как и остальные.
Если бы она только знала, подумала Лайла, пряча улыбку. Во время своего приключения в Сан- Тимотео она поняла, что зачастую значение цивилизованности преувеличивается.
— Как бы то ни было, я вынуждена признать, — бабушка неожиданно вздохнула, — будь я лет этак на пятьдесят помоложе, я бы попробовала соблазнить одного из них.
— Бабушка! — Лайла с трудом удержалась от смеха.
— Расслабься, — сказала Эбигейл с внезапно появившимся блеском в глазах. — Тебе уже пора понять, что если бы я не любила красивых мужчин, то не выходила бы замуж пять раз.
Лайла молча уставилась на нее. От необходимости отвечать ее спас сигнал, возвестивший о том, что сейчас заиграют «Свадебный марш».
— Ну все, пора. Подними голову, держи спину прямо.
Лайла не нуждалась в том, чтобы ее подгоняли. Держа под руку бабушку, она устремилась навстречу любви всей ее жизни, ее будущему мужу.
Увидев сияющее от счастья лицо невесты, Доминик почувствовал, как у него сжалось сердце. Казалось, она плыла навстречу ему в своем белом платье из атласа и кружев, и он любовался этим воплощением совершенства.
