Логинов поднял голову от разложенных перед ним бумаг, указал на стул.
— Проходите, присаживайтесь.
Был он весь из себя занятой, погруженный в работу, так что могло показаться, что обычное это для него дело — допрашивать представителей областной прессы.
Впрочем, на отсутствие должного внимания к ее персоне Раиса не обиделась. Не до обид ей сейчас было.
С той сумасшедшей ночи минуло уже двое суток, но бесцельному Раисиному пребыванию в Октябрьске конца не предвиделась, потому что за окном по-прежнему волочились над самой землей прохудившиеся тучи. Раисе временами начинало казаться, что она обречена всю оставшуюся жизнь провести в этой, похожей на дурной сон, нескончаемой командировке.
Кабинет Логинова ей не понравился. Мало того, что был он захламленным, мрачным и прокуренным до безобразия, пер еще вдобавок здесь из каждого угла какой-то нежилой дух не то прорабского вагончика на захудалой стройке, не то складской подсобки. Раиса затруднялась представить себе, как в этом помещении расследуются серьезные и важные дела. Она, наверное, не удивилась бы, если б сидящий перед ней мужчина схватил вдруг телефонную трубку и проорал в нее что-нибудь, наподобие «Саня, раствор вези, мать твою!..» Впрочем, хозяин кабинета не походил на прораба.
— Сейчас, минутку, извините. — Логинов одной рукой начал собирать бумаги, а второй все еще что-то торопливо дописывал на косо лежащем перед ним листе.
Усевшись перед приставным столиком, Раиса еще раз оглядела шефа «угро». Со дня ее приезда они не встречались, но, как и в прошлый раз, Логинов ей понравился, не то, что давешний зампрокурора.
Накануне ей пришлось выдержать допрос в районной прокуратуре, где моложавый хлыщ, явно не местный, стараясь держаться подчеркнуто официально, вытягивал из свидетельницы — так он перед началом беседы определил Раисин статус — подробности ее скоротечного знакомства с Репиным. Но за показной официальностью Раисе отчетливо виделся ухмыльчатый, подернутый сальцом, мужской интерес.
Скрывать свидетельнице было нечего, к тому же хотелось, чтобы побыстрей окончилась неприятная процедура, а потому Раиса старалась в меру сил и терпения удовлетворить прокурорский интерес. Деятель же юстиции, упирая на то, что случай расследуется не рядовой, а значит, каждая деталь важна для установления истины, настаивал на все новых и новых подробностях. В конце концов Раисе начало казаться, что ничего, кроме способов траханья, его не интересует, и она тут же высказала вслух эти свои соображения.
Логинов, судя по всему, был другим человеком. Но сейчас Раисе не хотелось разговаривать ни с кем — ни с хорошими, ни с плохими.
Начальник угрозыска окончил свои писания и приступил к делу.
— Извините, что пришлось вас вызывать, — начал он, — но такие уж обстоятельства…
— Не понимаю, — надменно перебила Раиса. — Вроде, я законопослушная гражданка, а меня по милициям таскают. (Она поморщилась. Конец фразы вышел, как у базарной тетки, которую сцапали за нечестную торговлю. К тому же все Раиса прекрасно понимала, и надменности ее грош была цена. Но не скажешь ведь: конечно, я любовница этого психопата, допрашивайте меня в свое удовольствие.) — Прямо затаскали вас, — улыбнулся Николай.
— Что же вы от меня хотите? Я вчера все рассказала прокурору. Или вы каждый свое дело ведете?
— Дело я не веду, — сказал Логинов. — Не в моей компетенции. Но я должен понять, что произошло.
— И что же, по-вашему?
— Хотите послушать?
— Горю нетерпением!
— Ну, что ж…
Со слов начальника угрозыска выходило следующее.
Некоторое время назад в окрестностях районного центра объявился медведь-людоед.
Но не просто медведь, а какой-то урод, мутант, отрыжка природы. Откуда взялся, где раньше обитал — сказать нечего. Но выживать в тайге с его уродствами было ему не легко.
Исковерканный зверь отведал человечины — трое без вести пропавших! — и отправился в поселок за новой добычей. Остервенев от вечного голода и мучений, он не столько жрал, сколько терзал и увечил угодивших к нему в лапы.
Отчего случилась мутация, кто его знает! Испоганили тайгу все, кому не лень.
Побросали химические удобрения, понаделали каких-то захоронений, субмарины еще эти старые на побережье с их дырявыми реакторами.
— Я, конечно, не специалист, — сказал Логинов. — Но и раньше ведь всякие звери-уроды попадались. Значит есть какой-то фактор, вызывающий генетические отклонения. А медведя этого совсем уж искорячило.
— Это вы мне какой-то американский фильм ужасов пересказываете, — усмехнулась Раиса.
— Может, и так, — согласился Николай. — Только вот недавно по телевизору передавали: голливудские киношники ездят к нам, в Россию, свои фильмы ужасов снимать. Специальных декораций не требуется, и атмосфера подходящая. А в Чернобыле, вроде, они про живых мертвецов ставят.
— Дураки они — туда соваться!
— Местные сколько уже лет живут! А тут такая экономия.
— Октябрьск все-таки не Чернобыль.
— Да, не Чернобыль… На Октябрьск всем давным-давно наплевать, есть он, нет, что завтра будет… Да я не про это.
Логинов признался, что версию свою строит, исходя в основном из собственных умозаключений. Веских улик у него нет.
Предполагаемое логово медведя-мутанта на старом складе осмотреть не удалось. То ли от сотрясения почвы, случившегося в результате взрыва, то ли по какой-то другой причине куча бревен, под которой Николай обнаружил лаз, окончательно просела, а окружавшие ее ветхие штабели обрушились, намертво похоронив под собой и нору, и площадку перед ней. Кто теперь эту многотонную кучу разгребать станет?! Это сколько времени и средств потребуется! Техника нужна, люди. А кто заплатит? И ради чего? Местный эмчеэсовец только рукой махнул.
Осмотр головинской усадьбы и прилегающей к ней местности тоже ничего существенного не принес. Глубокий погреб с прочными перекрытиями сработал, как чугунный кожух гранаты, многократно усилив мощь взрыва. В итоге ничего, кроме каких-то обгорелых, изодранных клочьев органического происхождения, эксперты не нашли. А надобности в доскональных экспертизах прокуратура не усматривает. И без того ясно, отчего произошел взрыв, и что, кроме Виктора Головина, от него никто больше не пострадал. Несчастный случай. Если кто и виноват, так сами братья. А залез к ним медведь или нет, это, по сути дела, мало что меняет. По обгоревшим остаткам можно, конечно, установить, чья это ткань: человека или животного? Но такие экспертизы только в области делают. Кто их по несчастному случю назначит?
Для чего возиться?
— Значит, медведя вашего уничтожил взрыв, — сказала Раиса. — Но при чем тут Репин, завуч и все остальное? Сгоревший кочегар, например.
— Кочегар вообще не при чем. По пьянке погиб. Он просто первый Репину на мозги накапал. Про следы, про ненормального медведя. Заронил, можно сказать, зерно в благодатную почву. А вот насчет завуча… — Логинов на секунду умолк. — Тут можно только предположения строить.
Предположения у начальника розыска были такие.
Репин, на почве психической неуравновешенности и пристрастия к алкоголю, из всего происшедшего и разных случайных совпадений сделал сумасшедшие выводы, поверил в кундигу и отождествил его с завучем.
Если учесть показания бабки Натальи, можно предположить, что после разговора с Репиным в райотделе взбешенный педагог вечером отправился к завбаней Катерине, чтобы навести с ней разборки: чего она наговорила милиции. Они, скорее всего, перессорились, и Григорий Олконтович отбыл восвояси. Но
