модернизации. Для того чтобы систематизировать такие исследования, были созданы соответствующие институты. Первой в 1915 году при 5-й армии в Стене была создана испытательная команда; из нее к концу 1916 года развились испытательные и учебные отделения зенитных орудий, которые были затем перенесены в Остенде.
В их задачи входило рассматривать вновь предложенные конструкции, производить исследования с целью совершенствования противовоздушной обороны, а также готовить преподавателей для школы дальномерщиков и школы стрельбы зенитной артиллерии.
Испытанием прожекторов, пулеметов и совершенствованием мишеней для зенитных орудий, а также развитием прожекторного и звукометрического дела занималось испытательное и исследовательское отделение, которое было учреждено в 1917 году при команде резерва зенитно-прожекторных частей.
Это отделение готовило пополнение для находившихся на фронте и в тылу зенитно-прожекторных и звукометрических команд; обучение заканчивалось в прожекторной школе в Ганновере. Последняя имела в своем распоряжении для ночной практики летчиков, которые могли уверенно летать и под лучами прожекторов. Одновременно в прожекторной школе на ее стрельбище в Ребурге происходило обучение пулеметной стрельбе.
В тылу, как и везде, оказалось, что чисто артиллерийской обороны было недостаточно для того, чтобы отражать и уничтожать нападающие самолеты. Поэтому в распоряжение командующего противовоздушной обороной тыла были переданы боевые отряды одноместных истребителей. Уже в 1915 году те из них, которые временно были размещены в тылу, пытались участвовать в противовоздушной обороне, однако их работа, вследствие недостатков воздушной сигнальной службы, успеха не имела.
Лишь когда истребительные отряды были соединены собственными телефонными линиями с сетью воздушной сигнальной службы, дело сдвинулось с мертвой точки. Ведение ими боя требовало особого обучения; получив сигнал, они должны были готовиться к бою против еще невидимого противника, чаще всего летящего эскадрой.
Выявилась необходимость особых мероприятий для организации передачи уже находящимся на боевой высоте эскадрильям дальнейших приказаний, основанных на новых донесениях, а также указания того района, в котором они могут найти противника. Для этой цели были применены оптические сигналы; стрелами и фигурами из щитов истребителям сообщали необходимые сведения и приказания.
Поначалу отдельным истребительным эскадрильям передавали под охрану определенные объекты. Кружить над своим объектом охраны, в то время как соседний район подвергался нападению, не отвечало смелому духу наших летчиков. Они улетали в районы, подвергавшиеся нападению, оголяя собственный район, который вследствие этого оставался беззащитным, причем не было уверенности в том, что в другом месте они смогут принять участие в бою.
Ввиду этого возникла необходимость планомерного управления эскадрильями специально назначенными офицерами-летчиками. Это благодаря улучшению телефонной сети противовоздушной обороны тыла, усилению эскадрилий ведущим самолетом (головным), снабженным приемо-передаточной радиотелеграфной станцией и систематизации подачи визуально-заметных сигналов, стало возможным даже на больших расстояниях.
Для того чтобы с меньшей затратой сил достичь превосходства в воздухе в районе боя, весною 1917 года ввели принципиальное изменение в применении истребительных эскадрилий. Местные охранения по возможности применялись слабые — частично они состояли лишь из полуэскадрилий; некоторые эскадрильи применялись «на подхвате». Обычно при взлете противника они направлялись на путь его следования для того, чтобы совместно с местными охранениями разбить и уничтожить его. Некоторые налеты, например на Людвигсгафен и Карлсруэ во второй половине 1917 года и весною 1918 года окончились для неприятельских эскадрилий катастрофой.
После того как запасный зенитный дивизион был выделен из ведения воздушной охраны тыла и непосредственно подчинен командующему воздушными силами, ему были переданы в распоряжение в качестве подвижного резерва две железнодорожные зенитные батареи.
Если противовоздушная оборона тыла деятельностью истребительных эскадрилий была значительно улучшена днем, то в начале 1917 года она была существенно усилена и ночью массированным применением прожекторов.
С расторопностью и умением, которые достойны быть отмеченными, прислуга прожекторных установок и зенитных батарей согласовала свою деятельность.
Вскоре прислуга прожекторных установок достигла того, что почти при каждом ночном налете ловила неприятельские самолеты своим лучом, ослепляла их пилотов, мешала их атаке, а артиллерии давала возможность вместо заградительного огня применять значительно более действенный прицельный огонь. Таким образом, все чаще удавалось и ночью сбивать самолеты или принуждать их к посадке.
Следствием было уменьшение потерь — людей и имущества — в результате ночных налетов.
Усилившаяся ночная оборона уже в середине 1916 года принудила наших противников испробовать внезапное сбрасывание бомб с небольшой высоты во время бесшумного фланирующего спуска.
Как контрмероприятие были испытаны завесы («фартуки»), которые держались в воздухе с помощью змеев и шаров. Эти испытания привели к тому, что в подвергавшихся особой угрозе районах стали устраивать особые воздушные заграждения, состоявшие из групп небольших привязных шаров. Прикрепленная к привязным шарам проволока должна была задержать неприятельский самолет и вызвать его падение.
Такие воздушные заграждения были устроены в Люксембургско-Лотарингском районе и в Саарской области, а также у Леверкузена; они обеспечивали успешную защиту ночью, особенно против самолетов, летавших на небольшой высоте. Статистика сбрасывания бомб вскоре показала, с каким вниманием неприятель избегал этих заграждений. Систематическая совместная работа с зенитными орудиями привела к тому, что эти заграждения в низких слоях, а заградительный огонь в более высоких, создавали ночью для противника почти непроницаемую зону.
Большое значение для противовоздушной обороны тыла имела организация весной 1917 года приданной ей специальной метеорологической службы. Сравнение условий погоды со статистикой неприятельской деятельности еще в ноябре 1916 года привело к установлению взаимной зависимости. Вскоре оказалось возможным, основываясь на прогнозе погоды, с большой точностью судить, предпримет неприятель налет или нет. Метеорологическая станция противовоздушной обороны тыла в Фельдберге с марта 1917 года ежедневно прогнозировала погоду и, кроме того, рассылала специальные предупреждения, если условия погоды для налетов были особенно благоприятны и поэтому вероятность нападения была особенно велика.
Эти предупреждения передавались не только пунктам обороны, но также и промышленным предприятиям в находящихся под угрозой налета районах; особенно важно это было для тех заводов, которые в производственном цикле использовали длительные процессы.
Уже и без того хорошо налаженные взаимоотношения между противовоздушной обороной тыла, промышленностью и населением получили благодаря этому дальнейшее развитие и углубление. Доверие возросло, оповещение об успехах способствовало этому еще более.
Поэтому начальнику противовоздушной обороны тыла было предписано не только, как это было до сих пор, докладывать командующему воздушными силами об исходе каждого налета, но также извещать и прессу относительно всех происшествий, касающихся противовоздушной обороны тыла. Кроме того, неустанно велась разъяснительная работа; краткие нотации и инструкции (плакаты) указывали населению, как наиболее целесообразно себя вести во время налетов. Все же сигналы тревоги иногда игнорировались излишне любопытными горожанами; тогда грохот взрывавшихся авиабомб разгонял зевак по домам.
Предвидя, что неприятельские самолеты будут залетать все глубже в Германию, главное военное командование в конце 1917 года расширило «зону затемнения» до линии «Дортмунд — Ханау — Офенбах — Гейдельберг — Ротвейль». Возможность нападения на наше Северное побережье и на Шлезвиг-Гольштейн принудила весной 1917 года и в этой области существенно усилить противовоздушную оборону тыл а и, главное, защитить Эмден и канал Императора Вильгельма.
Мероприятия по противовоздушной обороне тыла привели также к установлению наконец, совершенно отсутствовавшей до сих пор связи с районами Киля и Вильгельмсгафена, защищавшихся флотом; сферы действия обеих сторон были разграничены и было обеспечено быстрое взаимное предупреждение при
