наверное.
– Откуда ты работал? – полюбопытствовал Пат.
– Из дип-кафешки одной. – Падла глянул на мальчишку. – Сбегай, курево притащи…
– Ты пока не рассказывай только!
Едва Пат скрылся на лестнице, как хакер быстро сказал:
– Дурака я свалял. Увлёкся. Первая волна охраны была от самой фирмы. Салаги. Три живых человека, и два десятка программ. Я увлёкся. Надо было уходить вслед за пацаном, забрать данные да и разбежаться, а мне пострелять захотелось. Как в тире, смех один…
Вернулся Пат. Падла забрал у него пачку «Беломорканала», извлёк папиросу и тем же тоном продолжил:
– Никакого выхода не было, кроме как стоять до последнего. Первую волну я отбил. Человек тридцать положил… Чего уставился, Пат?
Мальчишка, горящими глазами взирающий на него, отчаянно замотал головой.
– А вот дальше всё стало плохо, – вздохнул Падла. – Откуда-то появилось охраны в два раза больше. Часть кольцом вокруг здания встала, часть на меня… Пат, а спички?
– Тут ведь есть зажигалка! – пискнул мальчишка.
– Я от газа не прикуриваю! Это опошление святой идеи Вечного Огня! Прикуривать надо от спичек, блин!
Пат снова пулей метнулся вверх по лестнице. И Падла, понизив голос, уточнил:
– Семь человек их было. Все живые, а не боты. Мои программы их не брали.
– Совсем? – удивился Чингиз.
– Просто абсолютно. Даже не оглушали. Не знаю, откуда такая защита, но я словно голый перед танками оказался.
Вернулся Пат, на ходу открывая коробок, чиркнул спичкой, поднёс Падле. Хакер прикурил, снисходительно кивнул. Допил очередную бутылку и сказал:
– Поиграл я и с этими ламерами, что уж тут… Ну и ушёл, тихо и мирно…
Пат счастливо засмеялся. Он сидел от Падлы сбоку и не заметил той гримасы, что скорчил хакер.
– А паренька догнали. Через пять с половиной минут. На площади Билла Гейтса. И расстреляли. Народ поглазел и разошёлся, тело уволокли в экспертизу.
Кулак Падлы вдруг хлопнул по столу.
– Ну откуда ж мне было знать, хрен моржовый! Откуда мне было знать, что третье поколение оружия уже существует!
Чингиз поставил опрокинувшуюся кружку. Вот как полезно вовремя допить пиво. Спросил:
– Ты уверен, что он погиб и в реальном мире?
– Да… знал я его. Встречался пару раз. Совсем ведь пацан ещё, семнадцать лет было! Я едва ушёл, сразу стал ему звонить – занято. Он по телефонной линии сидел, представляешь? В наше время – по телефону в глубину входил!
– Ты уверен? – Голос Чингиза вдруг стал опасно громким.
– Да! Я сразу к нему поехал, роутеры – роутерами, но вдруг отследили парня? А раз оказалась такая охрана – то всего можно ожидать… и визита ментовского тоже…
– Какого дьявола ты втянул в этот хак ребёнка? – Чингиз закурил, и я тоже взял сигарету. – Зная, что это ребёнок?
– У него опыт взломов был! – огрызнулся Падла. – Ну что, рассказывать дальше или уже всё понятно?
– Рассказывай, – сказал я. – Давай.
…Падла приехал к напарнику через десять минут. Тот жил недалеко от дип-кафе, из которого орудовал хакер. Родители паренька его знали и впустили, хотя знакомый сына и не вызывал у них особого восторга.
Парнишка сидел у своего компа. В шлеме и комбинезоне. С руками, мёртво вцепившимися в клавиатуру…
– Отследить его не отследили. – Падла мрачно комкал в руке незажжённую папиросу. – Уже шли, но не успели. Я включил горячий выход из глубины… только некому было на огонёчки смотреть. Вызвали скорую, но поздно было.
– Как он умер? – спросил я. Было горько. Я представил этого незнакомого юнца слишком реально. Наверное, он так же восторженно смотрел на Падлу, как смотрит Пат… Впрочем, Пат сейчас смотрел себе под ноги. Ковырял ногой пол, то ли пытаясь керамические плитки продырявить, то ли дырку в носке расширить до размеров большого пальца.
– Паскудно он умер, – мрачно отозвался Падла. – Тетанический спазм.
– Титанический спазм? – удивился Пат. – Это как?
– Тетанический. Это когда все мускулы сжимаются судорогой. Похоже, он задохнулся, просто- напросто задохнулся.
– Может быть, мальчик болел чем-то? – спросил Чингиз. – Эпилепсия, например? А тут волнение, азарт, погоня, перестрелка… Он и не выдержал. Простое совпадение.
– Родители говорили, что здоров был абсолютно. Они мало что говорили… но эти слова мать всё повторяла и повторяла.
– Что у него было в логах? – Чингиз явно был не расположен к лирике.
– Не было у меня времени логи смотреть, Чинга. Не до логов тут. Я глянул, что добычи на машине нет, значит, не успел файл перекачать. Нашёл у него программку, старую, но верную, «Pure conscience». Запустил и ушёл. Родителям сказал, что мы просто общались в глубине, когда парень замолчал и перестал двигаться.
– Всё равно, Падла. Вовсе не обязательно, что мальчика убили из глубины. Сколько уже было случаев – инфаркты, инсульты…
– Убили его. Я чую. – Падла взял новую бутылку. – Новая эпоха наступает, Чинга. Фиговая эпоха. Теперь в глубине начнут убивать по-настоящему.
– Слышал, Пат? – Чингиз посмотрел на мальчишку. – Твои прогулки в Диптауне кончаются.
– Нет!
– Да. – В голосе Чингиза опять возникла ледяная жёсткость. – И не спорь. Завтра у нас снимут оптоволокно. Просто физически обрежут и унесут. И модемы с компьютеров я сниму. Во избежание недоразумений.
– Я же не хакаю!
– Но мечтаешь этим заняться. И уже пробовал. За мелкие игры с фальшивыми кредитками тебя не убьют, конечно. Но рано или поздно захочется тебе настоящих подвигов… и получишь пулю из глубины.
– Ты же за меня отомстишь… – буркнул Пат.
– Я бы предпочёл не мстить, – с неожиданной нежностью сказал Чингиз. – Я не люблю ездить на кладбище и класть цветы на могилки.
Он глянул на Падлу:
– А тебе, старый козёл, это ещё предстоит! Грехи замаливать долго будешь! Ты втянул подростка во взлом! Причём не оценив должным образом возможных трудностей! Решил, что в мелкой фирме не будет серьёзной защиты!
– Да! – рявкнул Падла. – Виноват! Но разве всегда и всё можно учесть? Да и мальчишка в глубине не первый день! Он два года назад хакал Аль-Кабар!
…Тетанический спазм – это, наверное, так?
Когда начинают мелко дрожать руки, ноги костенеют в коленях, челюсти сводит судорогой, и нельзя произнести ни слова?
– Обычный мальчишеский гон, – поморщился Чингиз. – Ты ни разу не слышал, что Пат дружкам втирает?
…Нет, это не так. Я ведь могу дышать, лёгкие исправно сосут наполненный дымом воздух. Могу смотреть, как плещется пиво в кружке, едва не вылетающей из моей руки. И сердце стучит по-прежнему, пусть заходясь в истерике, но колотится, гоняет кровь, ему наплевать, что оно болит, у него всё равно есть
