немец попытался выразить своё возмущение неподобным поведением 'варвара' и 'язычника' (сие он про китайца). Лу Минь, увидев князя, спокойно поклонился и тоже подошёл к ним. Господарь, властным движением руки прервал рыцаря, и на языке гостя попросил поведать о случившемся инциденте. Германец удивился и, поклонившись, начал говорить уже куда спокойнее. Назвался он, бароном Гансом фон Рейхольдом. Сюда приехал, дабы стать под славные знамёна магистра ордена Дракона, графа Вольдемара Валашского (так в Германской империи именовали Влада) и принять участие в истреблении неверных, ибо дал торжественный обет, повторить подвиги своих великих предков, бывших видными деятеля Тевтонского ордена. А вместе этого, в самой резиденции магистра, он встречает 'презренного язычника', очевидно раба, который не только, не захотел поставить в конюшню его верного Роланда, а совсем напротив. Сей холоп повёл себя крайне дерзко, отказавшись выполнить свою почётную обязанность, да ещё и бормотал непонятно, что на своём 'варварском наречии'. Когда же господин барон захотел примерно наказать наглеца, тот схватился за палку и посмел ударить дворянина. Напоследок, фон Рейнхольд, выразил желание присутствовать на казни раба. То, что она состоиться, причём немедленно, немец нисколько не сомневался. Выслушав рыцаря, Влад с улыбкой пояснил тому всё. Лу Минь не 'язычник' и не 'варвар', тем более не раб. Он посол императора Китая и почётный гость князя. К тому же, состоит при господаре, в свите. А, что касается, дворянской чести, то господин барон может успокоиться, древностью рода, Лу Минь, не уступает знатнейшим фамилиям Европы вообще, и Германской империи, в частности. Посему, Влад прощает барону некоторую двусмысленность поведения, в отношении китайца, списывая её на, действительно, удивительный и редкий, в этих краях, внешний вид придворного. От слов князя, барон потерял дар речи. Явно, не веря услышанному, он обвёл взглядом, находящихся рядом людей, в надежде увидеть подтверждение своей догадки. Видать, он думал, Влад потешается над ним. Но, по глазам собравшихся, смог убедиться, сие не шутка, господарь совершенно серьёзен. Гордо выпятив подбородок, рыцарь произнёс высокопарную речь о местных методах борьбы с неверными. По его мнению, с мусульманами, может бороться только христианин. От представителей других конфессий, нельзя принимать никакой помощи. Ещё, он выразил удивление по поводу того, что магистр, сравнил его, представителя непобедимой германской нации с китайцем, пусть и знатным. Большинство слушателей, в большей, или меньшей степени владели языком барона, и понимали сказанное. Чем более он говорил, тем сильнее поднимался гул недовольства. Многие стали хвататься за мечи, и лишь резкий окрик Влада смог остановить, чуть было не начавшееся, кровопролитие. Барон, заметив недовольство, в испуге замолчал. Но, поняв, что опасность для него миновала, продолжил хамить. На сей раз, он заявил, будто и не ожидал учтивости и культуры, от последователей греческой ереси. Помянул и своих тевтонских предков, несших светоч истинной веры заблудшим ортодоксам. Тут уж поднялось такая буря гнева и недовольства, что лишь слаженные и умелые действия 'драконов' смогли спасти наглеца, от немедленной расправы. Еле сдерживаясь, князь заверил фон Рейнхольда, что он остался жив, токмо благодаря дружбе Влада и императора Сигизмунда, вассалом коего является рыцарь. Также, приказал в течении суток покинуть территорию княжества, иначе он распрощается с головой, как его 'великие предки' в окресностях Грюнвальда и на льду Чудского озера распрощались со своими. Резко повернувшись, Влад быстрым шагом вернулся во дворец. Барон, видя такое развитие событий, под хохот и улюлюкание толпы, в спешке покинул столицу. Благополучно добрался немец домой, али сгинул, мы про то не ведаем. Нам сие не интересно.
Вернувшись к себе, князь послал за Лу Минем. Вскоре, китаец застыл в своём обычном земном поклоне. Все собрались в тронном зале, в ожидании развязки. Прогнозов не строили. Нрав у князя вельми крут.
Китаец коротко поведал свою версию конфликта. Князь хмуро уставился на него, взор не сулил ничего доброго. Напряжённое молчание длилось несколько минут. Лу Минь взмок от нервного напряжения. И когда тишина уже всех придавила своей предопределённостью, Влад неожиданно и громко расхохотался. Среди придворных прошёл вздох облегчения.
- А ты, молодец! Хорошо дал на орехи германцу! Не посрамил чести валашской! Жалую тебя за то шубой лисьей!
- Благодарю тебя, о солнцеподобный князь. За доброту спасибо тебе, ко мне, недостойному слуге твоему.
Поблагодарив господаря, китаец снова склонился в поклоне.
День подходил к концу. В опустевшем зале остался только князь. Удобно облокотясь на подлокотник, в глубокой задумчивости сидел на троне. Интересный выдался денёк. Начался, со ставшей привычной, грусти, продолжился - знакомством с прекрасной барышней и изгнанием зарвавшегося немца. А теперь, вот, снова раздумье в одиночестве. Однако разница есть. Думы стали куда приятней. О Виктории размышлял Влад, о словах воеводы, про продолжение рода своего. Опасность, бесспорно, есть, но и род княжеский не может угаснуть. Израненной стране нужна стабильность, иначе напрасно всё, победа пирровой станет. И жертвы тогда напрасны, и кровь, и боль, всё пойдёт прахом. Так нельзя, недопустимо поступать безответственно господарю. О благе державы мыслить должон.
'Да, и болярыня зело красива', - с улыбкой подумал Влад.
Вспомнил, как смело она на него накинулась. Вспомнились и женские прелести, и острый язычок, и ум, заметный даже при столь кратком знакомстве. Чем больше о Виктории думал, тем больше нравилась ему.
'Молодец Иона! Правильно просчитал меня!'
Такие мысли роились в его голове. Да, состояние князя коренным образом поменялось. Хандра прошла. Её сменила влюблённость, не любовь ещё, рано о ней говорить. Пока лишь влюблённость, но лишь пока.
На следующее утро, Влад встретился с архиепископом. Хотелось исподволь расспросить старика обо всём, но Иона опередил его.
- Храни тебя Боже, князь! Догадываюсь, зачем звал. Понравилась, красна девица?
- Ты чего это, хитрец, без моего ведома, поженил меня?
Вопросом на вопрос ответил Влад.
- Небось, с Мирчей у тебя уже обговорено всё? А?
- Напрямую - нет, а околицей прошёлся. Болярин за великую честь почтёт стать твоим тестем. Человек он хороший, надёжный. Тебе такой помощник завсегда в пригоде станет, и теперича, и в будущем. Большим уважением у вельмож пользуется. Да и счёты с Аттилой у него свои, кровные. Помнишь, небось, про сынов болярских?
Влад молча кивнул.
- Так понравилась, болярыня, али другую искать?
- Хорошая она. Умна, смела, да и смотреть на неё лепо.
- Добро, значит, и решайся скорей. Новость есть у меня важная. Нашёлся упырь.
- Где?!
Князь резко подался вперёд. Лицо мгновенно стало серьёзным.
- Где мы и предполагали. В землях семиградского князя Батори скрывается упырь, в одном из замков, что в Подкарпатской Руси находиться.
- Когда узнал?
- Ночью гонец, от верного человека, приехал.
Влад откинулся на спинку трона.
- Что ж, ожидание закончено. Слава Богу, начнём. После похода всё скажу, отче.
Ближайшие дни, Влад усиленно готовился к походу. С 'драконами' проблем особых не наблюдалось. Воевода прекрасно исполнял свои обязанности. Однако оставалось множество государственных вопросов. На сей раз, проблем оказалось значительно более обычного. Архиепископ, несмотря на преклонный возраст, твёрдо решил, ехать с ними. Влад неожиданно согласился, понимая, на территории чужой страны, помощь священника может оказаться весьма кстати. Он не мог допустить очередной неудачи. Длительная борьба изматывала и его, и соратников. 'Драконов' становилось, всё меньше и меньше. На подготовку новых воев, время требуется, и не малое. А кровосос, напротив, становиться, с каждой новой жертвой, всё сильнее. Упырь времени не боится, оно его союзник. Не важно, для него, год али столетие, немёртвое может ждать сколь угодно долго. Смерть на его стороне, не имея власти над Аттилой, она неотступно следовала за Владом. Век человеческий - короток, а нежить - вечна.
