Сейчас она работает официанткой. Или… работала?
— В субботу вечером она тоже была здесь? — спросил Олбрич.
— Угу. Пришла около пяти, с подругой. Как ту зовут — не знаю, но пару раз видел. Чернокожая, с длинными волосами. В тот вечер продавали две кружки по цене одной, так что обе довольно быстро набрались.
Он откашлялся.
— Подружка у нее, похоже, любит повеселиться — в конце концов она оказалась за столиком в компании каких-то парней, а потом ушла вместе с ними. А сама Джей-Джей немного тут поболталась, а потом уселась вместе с тем мужиком.
— С каким мужиком? — голос Нины звучал ровно, но внутри у нее внезапно все напряглось. Олбрич предпочел не вмешиваться.
— Я уже рассказывал офицеру. Того парня я не знаю. Я заметил его лишь потому, что… — Он пожал плечами.
«Потому что Джессика тебе нравилась, — подумала Нина. — Могу понять».
— Она часто встречалась с мужчинами?
— Довольно часто, — ответил бармен и посмотрел в сторону, на ряды потертых столов и стульев, которые следовало поставить на место.
Нина кивнула, наблюдая за ним. «И однажды вечером, а может быть, несколько вечеров подряд она платила тебе влажным поцелуем в щеку за очередную кружку пива после того, как у нее кончались деньги, верно? И ты до сих пор иногда об этом вспоминаешь, хотя для нее это ничего не значило и она забывала обо всем после второго глотка?»
— Были у него какие-нибудь особые приметы?
Он снова посмотрел на нее.
— Мужик как мужик. С короткой стрижкой, вид вполне приличный. Это все, что я могу сказать. Потом мне стало не до того, а когда я снова взглянул в ту сторону, Джей-Джей уже ушла. Можете поговорить с официантками, которые могли их тогда обслуживать, но их до вечера не будет. Кроме Лорны, она придет к обеду.
В дверь просунулась голова полицейского.
— Лейтенант?
Олбрич обернулся.
— Получили?
— Да.
Олбрич кивнул в сторону двери.
— Мы узнали ее адрес, Нина. Я поеду с вами.
— Ее в самом деле больше нет? — спросил бармен.
— Да, — ответила Нина. — В самом деле. Мне очень жаль.
Он кивнул и отвернулся.
Идя к двери, Нина бросила взгляд назад и, увидев, как он медленно вытирает тряпкой стол, подумала, насколько же легко мы забываем тех, кого знали еще несколько дней назад.
Когда Нина и Олбрич приехали по указанному адресу — Гардинер, 3140, квартира 7,— там уже стоял Монро с двумя полицейскими.
— Быстро же он добрался, — заметил Олбрич.
— Кто бы сомневался.
Дом был трехэтажным, грязно-белого цвета. Снаружи с обоих его концов вели наверх лестницы. Нина поднялась на второй этаж и остановилась рядом с Монро, ожидая, пока один из детективов разыщет управляющего домом.
Монро посмотрел на нее.
— Как вы сегодня себя чувствуете, лучше?
— Прекрасно, — ответила она. Оба говорили очень тихо. — И спасибо вам за вашу заботу, Чарльз, которая меня вовсе не раздражает. В отделе информации насчет автора записки что-нибудь удалось выяснить?
— Пока нет. И вам, похоже, кажется, что не удастся. Почему?
— Помните, как получилось с вашингтонским снайпером?
— Это совсем другое…
— Вовсе нет. Почему-то решили, что это обязательно должен быть белый. На основании неких не вполне научных и довольно давних исследований был сделан вывод, что большинство серийных убийц белые, и потому на любые сообщения о черном просто не обращали внимания. Тем временем некоторые сообщали, будто видели белые грузовики, и все вдруг начинали их искать, несмотря на то что в белом грузовике как таковом нет ничего необычного. Номера машины убийцы, которая на самом деле была голубой, несколько раз попадали в полицейскую картотеку из-за его подозрительного поведения — но нет, это не белый грузовик, и парень тоже не белый, значит, нам это просто неинтересно. Принято считать, что серийные убийцы всегда работают в одиночку — вот только в данном случае это оказалось не так. Нам вообще не стоило прислушиваться к мнению отдела информации — любой, у кого есть хоть сколько-нибудь мозгов, сразу бы понял, что это вовсе не серийный убийца, а религиозный или политический фанатик, и в этом случае все остальное просто несущественно.
В итоге же лишь нагнали никому не нужного тумана, и то же самое вполне может произойти и тут. Я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь им снова поверю.
— Тогда почему вы меня спрашиваете, удалось ли им что-либо выяснить?
— Чтобы попытаться отвлечь вас от очередных сочувственных вопросов.
— Нина, когда вы все-таки расскажете мне, что случилось в прошлом году?
— Я вам уже рассказывала, босс, — с приятной улыбкой ответила она, мысленно напомнив себе, однако, что следует соблюдать осторожность. О Монро можно было сказать многое, но глупым его точно нельзя было назвать.
В это мгновение на лестнице появился Олбрич со связкой ключей.
— Мы побеседовали с Зимманом, — сказал он, направляясь к двери с номером 7,— но ему нечего нам сообщить. Мол, вела себя скромно, и все такое. К тому же он туп как пробка. Готовы?
Нина и Монро кивнули, держа в руках пистолеты.
Олбрич постучал в дверь, подождал, но ответа не последовало. Он отпер дверь и медленно ее приоткрыл.
— Полиция, — сказал он. — Всем выйти.
Ничего не произошло. Он открыл дверь шире. За ней оказалась довольно большая комната, примерно двадцать на двадцать футов. Решив остаться снаружи, Нина больше ничего не видела, пока Монро и Олбрич не вошли внутрь и не сообщили, что там никого нет.
Войдя в квартиру, она увидела кофейный столик, потертую красную кушетку посреди комнаты и компьютер у окна в дальнем конце. Компьютер был серый и дешевый, внизу монитора горела красная лампочка, но экран был черным. Рядом стоял телевизор, так, чтобы его можно было смотреть с кушетки. Его следовало бы подвинуть на несколько футов влево, но тогда он перегораживал бы дверь в спальню, где сейчас находились Монро и Олбрич и куда вел от компьютера тонкий черный кабель. Прежде чем последовать за ним, Нина прошла по другую сторону кушетки и заглянула в маленькую кухню с большим окном, выходившим на улицу. Кухня была аккуратно прибрана, и там не было ничего интересного. Повернувшись, она заметила потрепанную гитару, прислоненную в углу позади кушетки, пыльную и без одной струны.
В четвертом углу комнаты стоял небольшой письменный стол с лежавшими на нем несколькими блокнотами. Нина осторожно открыла один из них и взглянула на первую страницу. Какие-то наброски. Что- то вроде стихов. Одна строчка — «Дождь никогда ничего не смывает» — была зачеркнута.
— Идите сюда, — позвал Монро.
В спальне хватало места лишь для двуспальной кровати и маленького туалетного столика. Дверь напротив кровати вела в крошечную ванную. Постель была не разобрана. Мужчины разглядывали
