прежде чем двери отсека закрылись. Задыхаясь от невыносимой боли, Загаре, стоявший дальше всех от выхода, сорвал с плаща рубиновую звезду и швырнул ее между сдвигающимися створками. Если он и произнес при этом смертное проклятие, никто его не услышал. Двери отсека запечатались наглухо.
Биркай одобрительно кивнул. Загаре мертв — эта часть его мести свершилась. Биркай сомневался, что двери отсека способны спасти судно реа, но, по крайней мере, они еще функционировали. Клан Реа мог уцелеть. Предоставляя им шанс, Биркай действовал в соответствии с его понятиями о чести.
Биркай не оплакивал семью и друзей, потому что они единодушно отвернулись от него. Он надеялся, что Акрас выживет, хотя и радовался ее поражению. Биркай хотел, чтобы она признала в нем победителя реа и поняла, какую совершила глупость, предпочтя ему Загаре.
Биркай прождал дюжину микроспанов, прежде чем отключить смертоносное излучение крее'ва. Потом он набрал код, наружные двери отсека распахнулись, и тело Загаре унеслось в безвоздушное пространство.
Приведя в действие двигатель своего корабля, Биркай покинул судно реа. Он не стал заявлять о своей победе, выражая тем самым презрение к людям, избравшим такого беспомощного военного вождя, как Загаре. Это оскорбление должно было ранить их сильнее смерти.
Датчики корабля Биркая засекли вдали крейсер беркали, двигавшийся в направлении судна реа, очевидно надеясь завладеть им. Перспектива превращения грубыми беркали дома гордых реа в тюремную баржу покоробила Биркая, но он не сделал попытки помешать захвату. Реа предали его и заслужили любой позор, который может пасть на них.
Даар'ва распознала свою «кузину» — оружие, которое Биркай обратил против реа, — но вождь клана поняла весь объем предательства Биркая и без помощи даар'ва. Мониторы корабля реа демонстрировали происходящую катастрофу, пока поле деятельности крее'ва не достигло какой-то жизненно важной системы и не вывело камеры из строя. Наблюдатели, постоянно следящие за врагами или избранными жертвами, обнаружили на своих экранах метку собственного корабля в ранге оптимальной цели. Когда же и их экраны погасли, многие предположили, что корабль совершил самоуничтожение.
Воины-реа, привыкшие к судну, которое обслуживает само себя, изо всех сил пытались поддержать его с помощью ручного управления. Бывалые воины недопустимо медленно выполняли срочные операции — несмотря на строгую дисциплину, их шокировало нападение одного из их соплеменников. Реа осудили Биркая, но они никак не могли предположить, что он использует крее'ва против своего клана.
Акрас видела на мониторе гибель Загаре и шептала имя его убийцы. Только Тагран слышал ее, ибо только он остался с ней в маленькой командной рубке, когда Загаре удалился взять под арест преступника. Загаре не считал осуществление этого акта правосудия достойным воинов, охраняющих вождя клана. Акрас не оспаривала его решение, хотя и задержалась в командирской рубке и не запретила Таграну остаться с ней. Даже если бы в рубке никого не было, корабль вполне мог защитить себя от такого незначительного противника, как Биркай, — кроме тех случаев, когда противник располагает оружием вроде крее'ва в пределах корабельной защитной сферы.
Тагран положил руку на гладкое плечо Акрас, но она продолжала молча смотреть на пульт управления, как будто пойманная тем же вакуумом, который поглотил тело ее мужа. Тагран сочувствовал горю Акрас несмотря на то, что предвидел неудачу Загаре в качестве военного вождя. Тагран хорошо знал и Загаре, и Биркая, так как все трое с детских лет вместе учились и тренировались. Загаре часто побеждал Биркая в учебных сражениях, но уступал ему там, где требовались стратегические таланты. Тагран пытался предупредить об этом старших воинов, но они отмахнулись от его слов, сочтя их продиктованными завистью. Сейчас он испытывал мрачное удовлетворение от того, что оказался прав.
Огненно-золотые глаза Акрас смотрели вдаль и как будто не следили за бешеной активностью на экране монитора.
— Акрас, — обратился к вождю Тагран, пытаясь извлечь ее из неестественного транса, словно поглотившего всю жизненную энергию. — Ты — вождь клана, и сейчас не время для оплакивания.
Акрас отодвинулась от него и коснулась клавиши связи.
— Приготовьте тактические корабли для эвакуации, — распорядилась она, и ее глубокий голос разнесся по широким коридорам судна реа. — Охрана, рапортуйте в командную рубку. — Ее монитор погас.
— Эвакуационные корабли? — переспросил Тагран. — Ты не можешь покинуть судно — наш дом! — Он никогда не стал бы оспаривать решение Расканнена или Дамоны, но свойственный реа инстинкт повиновения еще не распространился на Акрас с ее ослепительной улыбкой и звонким дразнящим смехом. Тагран продолжал любить ее с безмолвной страстью и не мог думать о ней как о вожде клана. Акрас была создана для красоты, подобно алому шелку, который она носила вместо кожаных одежд воина.
— Отец обучил меня тому, что вождь клана должен знать о крее'ва, — мрачно ответила Акрас. — Клан не может остаться на этом корабле и выжить.
Тагран не стал возражать. Акрас по-прежнему выглядела стройной, прекрасной и пылкой, но что-то в ней словно застыло.
Двери раздвинулись. Военная охрана — шестеро сильных мужчин и женщин в блестящих тугих килтах из кожи луа и медных нагрудниках — вошла в командирскую рубку.
— Мы не можем оставаться здесь, — объявила Акрас. — Мы должны покинуть корабль, пока не стали беспомощной добычей галеры беркали. У нас есть немного времени, так как предатель-реа не так хорошо разобрался в крее'ва, чтобы устроить нам моментальную гибель. Соберите ваши команды и отправляйтесь на корабли. Мы должны выжить, чтобы отомстить.
Явное колебание охраны обеспокоило Таграна, заставив его понять собственное безрассудство, проявившееся в оспаривании приказа вождя. Повиновение делало клан сильным, а сила делала их свободными. Акрас должна требовать повиновения — это ее право и ее долг. У клана нет другого вождя.
Каспар, старый воин, чьи волосы уже превратились из серебряно-черных в седые, рассудительно промолвил:
— Акрас, крее'ва уже сделала коридоры возле стоянок кораблей смертельно опасными. Даже если мы захотим добраться до эвакуационных кораблей, у нас хватит защитных костюмов для перехода только тридцати воинов, а детского снаряжения и того меньше. Мы не можем покинуть судно-дом. Нам нужно собрать клан в верхнем ярусе и ждать, пока не прекратится действие излучения.
— Неужели ты ничего не понял, Каспар? — фыркнула Акрас. — У нас нет защитного снаряжения, чтобы оставаться здесь. Верхний ярус не способен обеспечить длительную защиту от действия крее'ва. Что бы мы ни сделали, многие из нас погибнут, и все мы пострадаем от яда излучения. Мы должны покинуть этот корабль, пока еще живы и можем спастись от беркали, так как вскоре станем слишком слабыми, чтобы сражаться с ними. Раздайте остатки адаптатора тем, у кого нет других защитных средств.
— Но тогда его запасы истощатся, — запротестовал Каспар, обменявшись раздраженным взглядом с другим стражем.
В бешенстве Акрас сорвалась с места и прижала лезвие ножа с бронзовой рукояткой к горлу Каспара.
— Ты забыл, что мой отец мертв и теперь я вождь клана? — холодно осведомилась она. Воины молча уставились на молодую женщину, ранее проявлявшую интерес только к любовным делам. Каспар разинул рот от изумления. Даже Тагран, знавший Акрас лучше других присутствующих, был ошарашен при виде суровой незнакомки в развевающихся алых шелках. — Я вождь клана, и мне должны повиноваться!
— Конечно, вождь, — пробормотал Каспар.
Отпустив стража, Акрас порезала ему ухо. Каспар прижал ранку рукой, чтобы остановить кровь, но недовольство на его лице сменилось уважением. Небольшое кровопускание было знаком предупреждения, достойным Расканнена. Тагран отметил такое же изменение на лицах остальных охранников и подумал, был ли кто-нибудь обеспокоен в той же степени, что и он.
Когда Акрас возобновила прерванные приказы, все слушали ее с напряженным вниманием.
— Мы уйдем на тактических кораблях и соберемся в месте нашего последнего убежища. Там мы устраним повреждения. Двигайтесь поживей!
Каспар и другие охранники отдали честь и вышли из рубки решительным шагом. Было очевидно, что
