Выразив вежливый отказ насладиться полномасштабным гостеприимством деетари, Оми повторил пожелание взять персональный челнок для полета на планету Стромви. Теураи уже выражали эту просьбу от его имени и столкнулись с непонятным сопротивлением. Даже с чувствами, ограниченными коммуникационной системой корабля, Оми ощущал интенсивность испуга деетари.
Чиновница прощебетала нервное извинение, и ее изображение на видеоэкране сменила декоративная заставка. Через несколько микроспанов появилась другая деетари — серьезная и пожилая, с кожей, посеребренной возрастом.
— Мудрый мастер-калонги, — пропела она на весьма близком подобии первого языка калонги. — Меня зовут Акила. Ваше внимание оказывает честь моему народу.
— Матриарх, — ответил Оми, изобразив усиками жест уважения к лидеру планеты, — я высоко ценю ваших соплеменников и сожалею, что обеспокоил их. Пожалуйста, разъясните причину их тревоги, дабы я мог понять и развеять их.
Акила поклонилась, дав понять, что расценивает просьбу калонги как приказ.
— Наше огромное уважение к вам, мастер-калонги, заставляет приложить все усилия, чтобы удовлетворить ваше пожелание. Но невозможность этого причиняет нам великую боль.
— Почему вы не можете разрешить полет на соседнюю планету? Этот порт — установленный пункт доступа в планетарную систему.
— По примеру мудрых калонги, мы уважаем обычаи наших соседей. Мы с большим сожалением признали «вахту смерти» стромви и не можем допустить вторжение в их горе. Нам очень жаль сообщать Консорциуму столь печальную новость.
Зная, что деетари действуют в собственных параметрах времени, Оми не осудил их за медлительность в информировании Консорциума о таком значительном событии, как «вахта смерти» стромви, какую бы форму ни принял этот мифический обычай. Он с отвращением ощутил прилив беспокойства — ближайшего родственника страха, примитивной эмоции, которую Оми считал нецивилизованной.
— Пожалуйста, поделитесь со мной всей информацией о «вахте смерти», которой вы располагаете, — спокойно попросил он.
— Если мастер-калонги позволит почтить себя нашим гостеприимством, я все разузнаю и сообщу. — Матриарх сплела пальцы рук, сморщенная кожа которых подчеркивала ее возраст и положение.
Зная упорство деетари, Оми предложил компромисс:
— Вечер вашего любезного гостеприимства сделает еще приятнее мое путешествие завтра. Я с благодарностью принимаю ваше предложение, матриарх.
— Мы приложим все усилия, чтобы удовлетворить вас, почетный мастер-калонги.
— Не сомневаюсь в вашей способности удовлетворить меня полностью, — ответил Оми. Матриарх поколебалась лишь секунду, прежде чем поклониться в знак уважения к мудрости калонги.
— Все кончится, — вздохнула Талия в темноте.
— Это я покончу с твоими жалобами, — огрызнулся мужчина, протягивая через стол руку к пище, которую она ему принесла. Бессмысленное посвистывание Талии раздражало его, но больше всего он ненавидел ее частые, кажущиеся нелепыми замечания.
— Смерть, если ее призывают, — причитала она, — не уходит, не получив платы.
— Почему ты не могла исчезнуть вместо своей сестры? Я стану таким же безумным, как ты, если проторчу еще какое-то время в твоей компании. — И в десятый раз мужчина предупредил: — Скоро прибудет корабль. Ты должна приветствовать его, как учила тебя сестра.
— Красота бесплотна, и она разрушает, — отозвалась Талия, возобновляя свои трели песни деетари.
Глава 32
Тори отодвинула в сторону последний слой переплетенных виноградных лоз, скрывавших вход в туннель. Заходившее солнце было чудесным. Воздух, содержащий больше кислорода, чем смолы, наполнил легкие Тори, придав чувство бодрости. Она с интересом разглядывала фиолетовый оттенок рук, который должен исчезнуть, когда смола сойдет с кожи.
Процесс высыхания смолы мог занять несколько дней, несмотря на то, что световые панели снижали накопление смолы в ее пещере. Тори поморщилась, хотя понимала ценность смолы как камуфляжа и средства защиты от стромвийского солнца. Знакомые ряды желтых роз проходили всего в нескольких метрах от места, где она стояла среди серебряных лилий.
— Я проходила через этот сад сотни раз, — прошептала Тори, вновь пораженная умением стромви хранить свои секреты.
Внимательно осматриваясь, Тори проверила, что ничего не потеряла из своей сумки с инструментами, и вынула мачете Джейса из ножен, которые изготовила из корневых волокон.
— Мачете Джейса! — усмехнулась она. — Можно подумать, что, однажды воспользовавшись тесаком, он приобрел на него постоянные права.
Спрятав мачете, Тори завернулась в позаимствованный ею плащ из грубой стромвийской ткани — весьма неудобное средство защиты от недружественных глаз — и медленно двинулась вперед среди серебряных лилий, избегая спелых стручков с острыми семенами. Она поскользнулась только один раз, так как заключение в стромвийских пещерах поневоле закалило ее чувство равновесия. Добравшись до покрытой мхом дорожки, окружавшей розовые поля, она зашагала почти нормальной походкой.
И почти сразу остановилась. «Куда теперь?» — подумала Тори. Глядя через яркие клумбы садов Ходжа на приземистый дом, ей показалось, будто Бирк сейчас выйдет в патио и помашет ей рукой. Тори позволила вечерним теням поиграть с ее затуманенным смолой зрением. И увидела Талию, накрывавшую на стол к ужину. Сильвия опиралась на руку Харроу — оба улыбались друг другу с цивилизованной сдержанностью. Калем с сердитой физиономией шел следом за сестрой. Незнакомец шагал рядом с ней…
Тори нахмурилась, ибо появление незнакомца вернуло иллюзорную картинку к реальности. Она моргнула несколько раз, решив, что это смола и усталость сыграли с ней шутку, и закусила губу, чтобы вызвать прочищающие глаза слезы. Со сладковатым вкусом крови во рту она присела в тени куста алых роз.
Калем, Сильвия, Талия… Даже Харроу… Добро пожаловать домой, бродяжка-Виктория. Все хорошо.
Кроме того, что Бирк и Нгои мертвы. И молчаливые стромви несут свою «вахту смерти», держа в пещерах Риллессу, пока Нгури занимается своими секретами. И инквизитор-соли по имени Джейс Слейд пропал…
Чтобы обрести уверенность, Тори стиснула рукоятку мачете и нащупала шнур, которым Джейс обмотал ее. Она бросила взгляд на серебряный диск луны — меньшей из двух лун, что подтверждало ее потерю счета дням, — и в доброй стромвийской манере устроилась в ложбинке между садовыми кустами. «Никогда не принимай важных решений усталой, Виктория». Она с тоской подумала об удобной мягкой кровати в комнате их дома в поместье дяди Пера.
Оми помечтал о радостях тонизирующей ванны фарии и сразу же устыдился слабости духа. В краткий момент истины он понял, что спаны, проведенные им в намеренной изоляции от низших видов Консорциума, снизили его способность уважать их. Его настолько раздражала задержка на Деетари, что он какое-то время вполне серьезно рассматривал возможность использования открытой формы силы калонги, свидетелем которой были лишь немногие члены Консорциума. Это могло заставить деетари бояться его сильнее, чем своих пророков, но было бы абсолютно нецивилизованным.
Его нетерпимость не имела оправданий. Матриарх держалась крайне сердечно, несмотря на попытку скрыть источник информации о «вахте смерти» стромви. Она неохотно назвала имя Гисы Альд, но сразу же
