— Сколько?
— Премия делится на две суммы. Прежде всего вы заплатите миллион в качестве предварительного гонорара. Отчетность будет оформлена надлежащим образом. Вы официально станете нашим клиентом, и мы окажем вам консультационные услуги в сфере правительственных отношений — это достаточно расплывчатый термин, позволяющий вложить в него любое значение. Далее вы заплатите семь миллионов долларов, которые отправятся в наш оффшор. Что-то из этих денег будет пущено на кампанию, но большая часть останется нам. В отчетности будет отражена только первая сумма.
Карл кивнул с пониманием.
— За восемь миллионов я могу завести собственного судью в Верховном суде.
— Таков наш план.
— А сколько такой судья зарабатывает за год?
— Сто десять тысяч.
— Сто десять тысяч, — повторил Карл.
— Все относительно. Мэр Нью-Йорка потратил семьдесят пять миллионов, чтобы его избрали на пост, который приносит лишь малую толику этой суммы. Это политика.
— Политика, — произнес Карл так, словно хотел плюнуть. Он тяжело вздохнул и чуть обмяк в кресле. — Наверное, это меньше, чем сумма по вердикту.
— Намного, к тому же будут еще вердикты. И восемь миллионов — это еще выгодная сделка.
— Вы говорите так, как будто все очень легко.
— Нелегко. Эти кампании требуют зверских усилий, но мы знаем, как выйти победителями.
— Я хочу знать, на что будут потрачены деньги. Мне нужен базовый план.
Барри встал и налил в чашку кофе из серебристого термоса. Затем подошел к великолепным окнам и насладился видом на океан. Карл взглянул на часы. У него в 12.30 была назначена игра в кантри-клубе Палм-Бич. Не то чтобы это имело какое-то значение. Он играл в гольф только для поддержания имиджа в глазах общественности, потому что от него этого ожидали.
Райнхарт допил кофе и снова сел в кресло.
— Правда в том, мистер Трюдо, что на самом деле вы не желаете знать, на что будут потрачены ваши деньги. Вы хотите выиграть. Вы хотите, чтобы в состав Верховного суда вошел дружественный вам судья, так чтобы через восемнадцать месяцев, когда будет выноситься решение по делу Бейкер против «Крейн кемикл», вы были уверены в исходе. Вот чего вы жаждете. Именно это мы вам и обеспечим.
— Уж за восемь миллионов долларов надеюсь, что да.
«Да ты три дня назад просадил восемнадцать на чудовищную скульптуру, — подумал Барри, но не решился произнести это вслух. — У тебя три личных самолета, каждый из которых стоит сорок миллионов. Модернизация в Хэмптоне влетит не меньше чем в десять миллионов. И это лишь часть твоих игрушек. Мы же говорим о деле, а не об игрушках». Досье Барри по Карлу было гораздо толще досье Карла по Барри. Но впрочем, если уж говорить по справедливости, мистер Райнхарт усиленно работал над тем, чтобы избегать внимания, в то время как мистер Трюдо еще усиленнее работал над тем, чтобы его привлечь.
Настало время ударить по рукам, поэтому Барри слегка надавил:
— В Миссисипи выборы в суд проводятся через год, то есть в следующем ноябре. У нас полно времени, но терять его не следует. Вы очень удачно и вовремя к нам обратились. Пока мы будем ждать выборов, дело будет постепенно проходить все стадии апелляционного процесса. Наш человек займет должность через год в январе и четыре месяца спустя лицом к лицу столкнется с делом Бейкер против «Крейн кемикл».
Впервые с момента знакомства Карл увидел перед собой продавца автомобилей, но его это нисколько не беспокоило. Политика — дело грязное, где победителями не всегда становятся самые чистенькие ребята в городе. Приходилось быть немного подонком, чтобы выжить.
— Мое имя ни в коем случае не должно быть раскрыто, — твердо сказал он.
Барри уже знал, что еще один большой гонорар у него в кармане.
— Не беспокойтесь, — сказал он, фальшиво улыбаясь. — У нас везде работает система защиты доступа. Если один из наших агентов сходит с дистанции, ошибается, мы тут же назначаем другого ему на замену. «Трой-Хоган» никому еще не удавалось уличить в хоть сколько-нибудь сомнительных действиях. А если не могут поймать нас, то и вас, черт возьми, тоже.
— Никаких документов.
— Только для внесения первой части гонорара. Мы же в конце концов представляем собой функционирующую на законных основаниях фирму, которая дает консультации по правительственным отношениям. Мы установим с вами официальные отношения по поводу консультирования, маркетинговых услуг, связей с общественностью: за этими чудесными расплывчатыми словами можно спрятать все, что угодно. Но наша оффшорная договоренность должна оставаться в строжайшей тайне.
Карл еще долго думал, потом улыбнулся и сказал:
— Мне это нравится. Очень нравится.
Глава 9
В юридической фирме «Ф.Клайд Хардин и младшие юристы» младших юристов не было. Были только Клайд и Мириам, его немощная секретарша, которая имела гораздо большее значение, чем он, потому что работала там уже сорок лет, намного дольше Клайда. Она печатала сделки и завещания еще для его отца, который вернулся домой после Второй мировой без ноги и прославился тем, что снимал деревянный протез перед присяжными, чтобы отвлечь их. Старик уже умер, давно умер и передал старый офис, старую мебель и старую секретаршу единственному сыну Клайду, далеко не молодому человеку пятидесяти четырех лет.
Офис Хардина уже более шестидесяти лет занимал место на Мэйн-стрит Баумора. Он пережил войны, депрессии, кризисы, забастовки, бойкоты и ликвидацию сегрегации, но Клайд не был уверен в том, что им удастся пережить «Крейн кемикл». Город вокруг него просто исчезал. С прозвищем «округ Канцер» было сложно смириться. Из своей ложи он наблюдал за тем, как предприниматели, владельцы кафе, местные юристы и врачи опускали руки и покидали город.
Клайд никогда не мечтал быть юристом, но отец не оставил ему выбора. И хотя ему удавалось зарабатывать на жизнь на сделках, завещаниях и разводах и производить впечатление достаточно счастливого и яркого человека благодаря полосатым ситцевым костюмам, бабочкам с узором «турецкие огурцы» и соломенным шляпам, он тихо ненавидел юриспруденцию и юридическую практику в масштабе маленького городка. Он презирал ежедневное копошение с людьми, которые были слишком бедны, для того чтобы ему заплатить, ненавидел стычки с другими никчемными юристами, которые пытались сманить тех же самых клиентов, терпеть не мог ссор с судьями и клерками и всех остальных, кто смел перейти ему дорогу. В Бауморе осталось всего шесть юристов, и Клайд был самым молодым из них. Он мечтал, как выйдет на пенсию и уедет на озеро, или на пляж, или куда угодно, но эти мечты почему-то никак не сбывались.
Каждое утро в 8.30 Клайд выпивал кофе с сахаром и съедал яичницу из одного яйца в кафе «У Бейб», что располагалось через семь дверей справа от его офиса. Обедал же он запеченным на гриле сыром и холодным чаем в заведении «Бургеры Боба», расположенном в семи домах левее его офиса. В пять часов пополудни, как только Мириам убирала стол и прощалась, Клайд вытаскивал «офисную» бутылку и выпивал водки со льдом. Как правило, он делал это один, в уединенное вечернее время, которое так любил. Он обожал спокойствие этого маленького «счастливого часа». Часто единственными звуками, нарушавшими тишину, были шуршание потолочного вентилятора и стук кубиков льда в стакане.
Он сделал два глотка, и довольно больших, так что алкоголь уже начал разливаться теплом у него в голове, когда в дверь весьма агрессивно постучали. Он никого не ждал. Центр города приходил в запустение после пяти каждый день, но периодически там появлялись клиенты в поисках юриста. Клайд и так почти разорился, поэтому не мог игнорировать потенциальных заказчиков. Он поставил стакан на книжную полку и подошел к двери. У входа ждал хорошо одетый джентльмен. Он представился как Стерлинг Бич или что-то в этом роде. Клайд взглянул на визитку. Бинц. Стерлинг Бинц. Адвокат. Из Филадельфии, штат Пенсильвания.
Мистер Бинц оказался мужчиной лет сорока, низким, худощавым и напыщенным, с тем самодовольством, которое не могут не излучать янки, направляясь в пришедшие в упадок городки глубокого Юга.
«И как здесь люди живут?» — словно было написано у них на лицах.
Клайд тут же почувствовал к нему неприязнь, к тому же он хотел вернуться к водке, поэтому предложил Стерлингу выпить. Конечно, а почему нет?
Они устроились у стола Клайда и взялись за выпивку. После нескольких минут занудной болтовни Клайд спросил:
— Почему бы вам не перейти к делу?
— Разумеется. — Акцент Бинца был резок, отрывист и крайне неприятен. — Моя фирма специализируется на коллективных исках по крупным гражданским делам. Вот чем мы занимаемся.
— И вы вдруг заинтересовались нашим маленьким городком? Какой сюрприз!
— Да, мы заинтересовались. Согласно результатам наших исследований, здесь может быть более тысячи потенциальных дел, и мы хотели бы завербовать максимум истцов. Однако нам нужна помощь местных юристов.
— Вы немного опоздали, друг мой. Охотники за перспективными делами прочесывают это место уже лет пять.
— Да, я понимаю, что большинство исков в связи со смертельными случаями уже разобраны, но может быть много других. Мы хотели бы найти пострадавших с болезнями печени и почек, язвой желудка, кишечной палочкой, кожными заболеваниями и множеством других недугов, вызванных, конечно же, действиями «Крейн кемикл». Мы покажем их нашим докторам, и когда у нас наберется несколько дюжин таких людей, подадим против «Крейн» коллективный иск. Это наш конек. Мы постоянно этим занимаемся. Компенсация может быть огромной.
Клайд слушал, но притворялся, что ему неинтересно.
— Продолжайте, — сказал он.
— «Крейн» ударили по больному месту. Они не могут продолжать судиться, поэтому в итоге согласятся на выплату компенсаций. Если мы первыми
