– Мадам аль-Нассер, – сказал Мордекай. – С подслушкой есть одна небольшая проблема. Передатчик стоит на краю линии. Сигнал слабый и полно помех. Если бин-Шафик снимет сейчас трубку, мы, вероятно, не сможем сделать определение по голосу из-за помех. Нам нужен подслушивающий пост.
Габриэль посмотрел на Иакова:
– А что, если ближе пододвинуть корабль?
– Воды за этим мысом слишком бурные – там не встать на якорь. И потом, если мы бросим там якорь, чтобы наблюдать за виллой, то будем торчать как больной палец. Это будет все равно что подойти к парадной двери аль-Нассера и представиться.
– Неплохая идея, – сказал Михаил, входя в гостиную. – Я за.
– Нам нужен стационарный пост, – сказал Иаков.
– Что ж, у нас он есть. – И Габриэль снова показал подарочную открытку. – Как насчет этого имени? Вы его узнаете?
– Такого псевдонима я не знаю, – сказал Иаков. – Попрошу на бульваре Царя Саула проверить его по компьютеру и посмотреть, что он нам даст.
– А что пока будем делать? – спросил Михаил.
– Посвятим этот день наблюдению за ним, – сказал Габриэль. – Попытаемся добыть его фотографию и голос. Если сумеем, добытое отправим на бульвар Царя Саула для анализа.
– Остров-то тут маленький, – предостерегающе произнес Лавон. – И людей у нас недостаточно.
– Это как раз и может сработать на нас. В таком месте обычно и видят каждый день одних и тех же людей.
– Верно, – сказал Лавон, – но головорезы бин Талаля занервничают, если увидят слишком много знакомых лиц.
– А что, если бульвар Царя Саула сообщит нам, что Ален аль-Нассер из Монреаля на самом деле является офицером саудовского ГРД по имени Ахмед бин-Шафик? – спросил Михаил. – Что тогда будем делать?
Габриэль взглянул на монитор, потом посмотрел на Сару.
– Я возвращаюсь в Густавию, – сказал он, продолжая смотреть на экран. – Нам нужен пост прослушки.
У хорошо воспитанной англичанки, встретившей его через пятнадцать минут в агентстве по аренде вилл «Сибарт», были каштановые волосы с выцветшими прядями и светло-голубые глаза. Габриэль изображал Хайнриха Кивера, состоятельного немца, попавшего в рай и желавшего теперь побыть здесь подольше. Англичанка улыбнулась – она уже слышала немало таких «сказок» – и отпечатала список свободных домов. Габриэль пробежал его глазами и насупился.
– Я надеялся снять что-нибудь вот тут, – сказал он, постукивая по лежавшей на столе англичанки карте. – На этом мысе на северной стороне острова.
– На мысе Милу? Да, там прелестно, но, боюсь, в данный момент мы ничего не можем вам там предложить. Правда, у нас есть кое-что тут. – И она постучала по карте. – На следующем мысе. Мысе Мангэн.
– А из дома виден мыс Милу?
– Да, вполне отчетливо. Не хотите посмотреть несколько фотографий?
– Покажите, пожалуйста.
Женщина достала брошюру и раскрыла ее на соответствующей странице.
– Дом с четырьмя спальнями, герр Кивер. Вам нужно такое большое здание?
– Собственно, у нас могут появиться друзья.
– В таком случае, думаю, дом прекрасно вам подойдет. Он немного дороговат – двенадцать тысяч за неделю, и, боюсь, минимальная аренда – две недели.
Габриэль передернул плечами, как бы говоря, что деньги не имеют значения.
– Никаких детей и абсолютно никаких животных. У вас ведь нет собаки?
– Бог мой, нет.
– Кроме того, вы должны внести две тысячи долларов в качестве задатка, так что общая сумма будет двадцать шесть тысяч, выплачиваемых, конечно, авансом.
– Когда мы можем туда въехать?
Она посмотрела на свои часы:
– Сейчас четверть одиннадцатого. Если мы поторопимся все оформить, вы и ваша супруга сможете въехать туда самое позднее в половине двенадцатого.
Габриэль улыбнулся и протянул ей кредитную карточку.
Хотя англичанка этого и не узнала, первые гости прибыли на виллу через четверть часа после того, как Габриэль с Диной устроились там. Их багаж был совсем не похож на то, что привозили на остров обычные посетители. Мордекай принес активируемый голосом приемник и камеру «Никон» с линзами для дали, а Михаил прибыл с нейлоновым рюкзаком, в котором лежали мобильные телефоны, радиоприемники и четыре пистолета.
Через час они впервые увидели свою «дичь», когда он вышел на террасу в белых шортах и белой рубашке с длинными рукавами. Мордекай несколько раз сфотографировал его. Потом, когда аль-Нассер вышел без рубашки из бассейна, Мордекай сделал еще несколько снимков. Габриэль просмотрел снимки на компьютере, но счел, что они не годятся для отправки на бульвар Царя Саула для анализа.
В час ночи свет на активируемом голосом приемнике из красного переключился на зеленый. По линии прошел шум и треск, а затем стало слышно, как кто-то набирает номер местного телефона. После двух звонков ответила женщина из ресторана «Ла Глориетт». Габриэль закрыл глаза от разочарования, так как на линии раздался голос мадам аль-Нассер, просившей забронировать столик для ленча в два часа. Он подумал было засадить в ресторан команду, но потом отказался от этой идеи, узнав, что обеденный зал, выходящий на пляж, всегда битком набит. Мордекаю, однако, удалось сделать еще две фотографии аль- Нассера – когда тот вылезал из автомобиля в паркинге и когда выпивал за столом. На обеих он был в темных спортивных солнцезащитных очках и в рубашке с длинными рукавами. Эти фотографии Габриэль отправил на бульвар Царя Саула для идентификации. Через час, когда аль-Нассер с женой выходили из ресторана, с бульвара Царя Саула по надежному каналу пришла «молния», что снимки не позволяют сделать окончательный вывод.
В 15.30 аль-Нассеры вышли из «Ла Глориетт» и поехали в городок Сен-Жан, где аль-Нассер высадил жену у парикмахерской. Оттуда он поехал в Густавию, где в 15.50 сел на катер и отправился на «Александру». Иосси зафиксировал его прибытие с мостика «Солнечной танцовщицы» вместе с теплыми объятиями встретившего его Зизи аль-Бакари, после чего они вместе вошли в верхний кабинет для совещания вдвоем. Сара не видела его прибытия, так как ее не было на борту – вместе с большинством сопровождавших Зизи лиц она занималась подводным плаванием у Иль-Фурш, маленького пустынного острова в миле к северо-востоку от Сен-Бара.
Совещание продолжалось немногим более часа. Иосси зафиксировал выход аль-Нассера из кабинета Зизи и решительное выражение его лица, когда он садился в катер и возвращался в Густавию. Михаил проследовал за ним до городка Сен-Жан, где вскоре после шести часов он подобрал из парикмахерской свою причесанную жену. В 18.30 аль-Нассер снова плавал брассом в бассейне, а Михаил сидел с мрачным видом возле Габриэля на вилле на другой стороне маленького залива.
– Мы следили за ним целый день, – сказал Михаил, – и что мы имеем? Несколько бесполезных снимков. Ален аль-Нассер – это явно бин-Шафик. Давайте его брать, и дело с концом.
Габриэль презрительно посмотрел на него:
– Когда-нибудь, когда ты станешь немного постарше и помудрее, я расскажу тебе, как ударная группа Конторы решила ночью, что на ее мушку попался крупный зверь, и по ошибке пристрелила ни в чем не повинного официанта.
– Я знаю эту историю, Габриэль. Она произошла в Лиллехаммере. В Конторе по-прежнему называют ее «Лейль-ха-Мар» – «Ночь горького разочарования». Но было это давно.
– И так и осталось величайшей оперативной ошибкой Конторы. Они убили не того человека и при
