что‑то очень нехорошее. Она была сильной женщиной, ей это даже могло бы доставить удовлетворение, но с тем же успехом она могла бы уничтожить собственную карьеру еще раньше, до того как вышла оттуда. Но поступить так — для нее означало поступиться собственными принципами.
Так что она просто села в машину и выехала со стоянки. Повернув направо, она некоторое время медленно ехала без определенной цели. Через десять минут она уже злилась на себя и одновременно слегка опасалась, что за ней могут следить.
Подъехав к ближайшей телефонной будке, она зашла в нее, чувствуя себя актрисой, и сделала два звонка. Ответившего на первый она попросила об одной услуге, выслушала объяснения, почему этого нельзя сделать, а затем коротко, но убедительно изложила причины, по которым сделать это было просто необходимо.
Ожидая ответа на второй звонок, она посмотрела на дорогу и увидела неприметный «седан», остановившийся в двадцати ярдах от ее машины. Водитель был либо начинающим, либо ему было приказано вести себя именно так. И то и другое вызвало в ней раздражение.
После десяти звонков трубку наконец сняли.
— Дела весьма плохи, — сказала она автоответчику. — Оставайся на месте и будь осторожен.
Положив трубку, она направилась к своей машине. Проходя мимо серого «седана», наклонилась и показала водителю средний палец. Тот тупо уставился на нее, но ничего не ответил.
По дороге домой она обнаружила, что глаза ее полны слез, но скорее от злости, чем от боли. Что ж, злость — это тоже неплохо. Порой она позволяет кое‑чего добиться.
— Ты пожалеешь об этом дне, Чарльз, — пробормотала она и сразу почувствовала себя лучше, но ненадолго.
Теперь, когда ее временно отстранили от должности, когда ее друг оказался под подозрением в двух убийствах, когда ее босс больше не верил ни единому ее слову, было не слишком ясно, сможет ли она вообще заставить кого‑либо о чем‑либо пожалеть.
— Пора сматываться, — сказал Уорд.
Он складывал свое компьютерное оборудование в сумку. До этого он стоял и смотрел, как Нина кричит в телефон, во второй и в третий раз попадая на автоответчик Зандта, пока в конце концов не забрал у нее трубку.
— Неважно, кто этот тип в костюме, — сказал он. — И так понятно, в чем его задача. Он один из тех, кто стремится обезвредить Джона, и у него достаточно власти, чтобы войти в офис ФБР и заставить босса поступить так, как он потребует. Ты уверена, что это не кто‑то из ваших шишек?
— Он просто не стал бы себя так вести.
— Возможно. Так или иначе, он обеспечивает чью‑то безопасность, и он — либо один из «соломенных людей», либо действует по их указке. Это означает, что наша жизнь под угрозой не только в этом доме, но и в этом городе.
— Но куда мы можем уехать?
— Куда‑нибудь еще. Ты, случайно, не говоришь по‑русски?
— Уорд, мы должны найти Джона. Ему грозит куда большая опасность, чем нам. Его пытаются обвинить в том, чего он не совершал.
— Может быть. А может быть, и нет.
— О чем ты?
— О том, что его местонахождение известно нам лишь с его слов. Тебе он говорил, что находится во Флориде, мне тоже. Но кто знает, как обстоят дела на самом деле? Никто же из нас не станет его отслеживать, запрашивать через суд у его сотового оператора, откуда на самом деле был сделан звонок?
— Но зачем ему было убивать этого Ферильо?
— Ты считаешь, это невозможно? Он ведь убил человека, который, как он считал, похитил его дочь. А тогда он еще служил в полиции.
— Я просто хотела сказать, что для этого у него должны быть очень серьезные причины.
— Возможно, они у него и были. Мы этого все равно не узнаем, пока он не ответит на один из наших звонков. А тем временем ты никак не можешь получить информацию о том, откуда он звонил. Если удастся — то мы сможем подтвердить его алиби.
— Я этим уже занимаюсь, Уорд. Пока я ехала сюда, я кое‑кому позвонила.
— Отлично. А пока собери свои вещи.
— Уорд, я не…
Он подошел к ней и, положив руки ей на плечи, посмотрел в глаза. Нина вдруг поняла, что они никогда еще не стояли так близко друг к другу. И еще она поняла, что этот человек провел три месяца в дороге не ради забавы, но потому, что знал: этот момент рано или поздно все равно наступит.
— Да, Нина, — сказал он. — Мы прекрасно знали, что времени у нас ровно столько, пока до нас не доберутся по‑настоящему. И теперь это случилось.
Два часа спустя они ехали по шоссе номер 99 на север, мимо Бейкерсфилда. Уорд быстро вел машину, не говоря ни слова. Зазвонил мобильник Нины, и она едва не сломала ноготь, вытаскивая его из сумочки. Посмотрев на экран, она выругалась.
Уорд бросил на нее взгляд.
— Джон?
— Нет. Номер незнакомый. Возможно, это тот звонок, которого я жду. Или…
— Если это Монро, ничего ему не говори и сразу отключайся.
Она нажала кнопку и услышала голос Дуга Олбрича, который сделал то, о чем она его просила. Она задала ему три вопроса, сформулированные заранее. Услышав ответы, отключила связь и опустила голову на руки.
Уорд подождал ровно двадцать секунд.
— Что?
Она не пошевелилась.
— Это мой знакомый из полиции Лос‑Анджелеса. Он занимается делом того убийцы, с жестким диском.
— И?
— Я попросила его проверить кое‑какие данные. У него есть хорошие специалисты.
Неожиданно она со всей силы ударила кулаком по приборной панели.
— Я ничего не понимаю, Уорд.
— Что случилось?
— Олбрич добрался до мобильного счета Джона и проследил источники некоторых звонков. В числе прочего он отметил, что три дня назад Джон звонил на номер, который известен мне как твой сотовый.
— Да. Ну и что? Мы договорились встретиться в Сан‑Франциско. Как раз тогда он и сказал мне, что он во Флориде.
Она молча кивнула и посмотрела на свои руки, лежащие на коленях. Ссадина под ногтем кровоточила.
— Расскажи, в чем дело, Нина.
— Джон солгал, — сказала она. — Его не было во Флориде в течение шести недель. Он был в Портленде — в тот день, когда погиб Ферильо.
Часть 3 НЕСКОНЧАЕМЫЙ ДОЖДЬ
Смысл жизни состоит в том, что она кончается.
