везут сюда. По-моему, сейчас любая информация на пользу.
— Я был как-то с ним на одной презентации, — говорит Воорт, и лицо Евы светлеет.
— А я никогда с ним не встречалась, — сникает Ева.
В памяти Воорта, в ячейке «Настроение» оживает вестибюль музея. Джаз-банд играет на балконе рядом с новой выставкой греческих ваз. Они с Камиллой едят крекеры с копчеными устрицами, когда Воорт замечает в толпе высокого исследователя общественного мнения Халла, а тем временем оратор из общества «Спасите Гудзон» громит компанию «Корристон интернэшнл» за то, что она уже десять лет травит реку, сбрасывая в нее химические отходы.
— Добавьте немного политики, спорта — и охват станет шире, — говорит Воорт.
— Идите осмотрите тело и поразите меня неизвестными фактами, а не проблемами, которыми я занимаюсь.
13.28.
В тот миг, когда Воорт вылезает из фургона, репортеры по ту сторону полицейского оцепления начинают выкрикивать вопросы; толпа затихает, и люди слышат колоритные обвинения и опровержения. Воорт веселеет — будет что рассказать родным сегодня вечером.
— Эй, Воорт, правда, что вы втянуты в тайные сделки?
— Говорят, что вы подтасовали улики в деле Лопеса!
Он поднимается на холм, покрываясь испариной от жары и откровений Евы. Продираясь сквозь кусты, видит детективов, медицинских экспертов, фотографов.
Пол Сантини, который ведет основное расследование, разговаривает на дальнем конце поляны с другими детективами. Воорт встречался с ним лишь однажды, но знал о его репутации вдумчивого следователя, ищейки. Разумеется, Ева должна доверять Сантини, если отдала ему это дело.
Над поляной кружат вертолеты телекомпаний.
Работа останавливается, когда мимо проходит Воорт, который направляется к лежащей у подножия дуба и покрытой пластиковой пленкой груде с очертаниями человеческого тела. Он знает, что полицейские пристально смотрят на него и перешептываются. Воорт знает этот тон. Именно с такими интонациями он говорит с теми, кто облажался и подвел департамент. Воорту знакомы такие взгляды — именно так он смотрит на детективов, которых увольняет, арестовывает, понижает в должности или переводит в такие места, что о них уже никогда не услышать.
«Никогда еще мне не доводилось быть мишенью для подобных взглядов».
Молодой медицинский эксперт, с которым Воорт обычно играет в покер, одобрительно поднимает большие пальцы, и Воорт по-глупому благодарен.
Детектив постарше, из отдела по борьбе с преступлениями на сексуальной основе смотрит в упор и отворачивается. Воорту хочется хорошенько его тряхнуть, все объяснить, но что же, черт побери, он может объяснить?
— Эй, Везунчик, хорошие новости!
Мики, как управляемая ракета поддержки, идущая в сторону Воорта, останавливается одновременное ним возле пластиковой пленки.
— Есть прибыльное дельце, Везунчик. Лейтенант Сэйто ставит три против одного, что ты облажался; два против одного — что получил взятку. Я ставлю сотню.
— Держишь пари на меня?
— После того как на прошлой неделе мои денежки пустили пузыри, я вложил деньги в тебя. Знакомьтесь. Воорт, это Фил Халл. Фил, это Воорт.
Мики откидывает пластик, и Воорт разглядывает труп. Ему довелось видеть много ран, но эти из разряда самых худших. Тот, кто убил Халла, сделал это в небывалой ярости, не прекращая наносить удары даже после смерти эксперта по общественному мнению. Снаружи и внутри размозженного черепа копошатся мухи. Левое ухо висит на лоскутке кожи. Правый глаз вытек. Левая нога переломана местах в трех, и это на первый взгляд. На месте сломанных ребер вмятины. Шея выглядит странно плоской, словно хрящи вдавили и расплющили.
Воорт заставляет себя ощупывать, осматривать раны и кончики пальцев трупа, чувствует, как остывает тело. Но другие детективы уже проделали подобное, и, в конце концов, он не обнаруживает ничего, что бы связывало труп с предыдущим убийством.
— Нашли бетонированный кусок трубы, Везунчик.
— Грубо начинает работать, — говорит Воорт. — А может, это наш клиент?
Затем Воорт рассказывает Мики о записке.
— Пара сосисок с кетчупом и перцем. Я всегда их беру. Две сосиски от Канна. И две банки пива «Бад».
— Ты когда последний раз был на игре, Воорт?
— Пару недель назад.
Два вертолета дружно крутятся над головой.
— Думаешь, он сейчас наблюдает за нами?
Воорт представляет преступника, который вышел из тюрьмы и следит за ним на бейсбольных матчах, в барах, ресторанах, супермаркете.
— Давай пробираться через толпу, — говорит он Мики.
Продравшись сквозь живые изгороди, они направляются к полицейскому оцеплению, пытаясь разглядеть позади него лица. Репортеры бросаются к ним, выкрикивая вопросы и загораживая обзор.
— Воорт, правда, что сегодняшние убийства связаны со скандальными взятками в Бронксе?
Оба полицейских отталкивают наседающих.
— Посторонитесь!
Бесполезно. Кто-то хватает Воорта. Его, как рок-звезду, осаждают папарацци. Он видит больше «никонов», чем лиц, и с каждым поворотом толпа репортеров обтекает его, видоизменяясь, как некая форма биологической жизни, стоногая амеба журналистики. Воорт мельком видит незнакомые лица — поверх голов, за микрофонами.
Разглядывающие его, раскрывшие рот люди — никого знакомого — оглядываются.
Воорт говорит, когда они пробиваются сквозь толпу:
— Мики, если он идет ко мне домой, там Камилла.
— Не переживай, я позвонил кузенам — они не оставят ее одну.
Воорт с Мики выбираются из толпы, проходят сквозь полицейское оцепление и направляются в фургон с неутешительным рапортом. Воорт приводит в порядок одежду, а Мики говорит:
— Не хочется думать об этом, но что, если ты — одна из двух мишеней, которые он запланировал? Тебе это не приходило в голову?
— Чем же ему, как он считает, я насолил?
— Везунчик, убийца, застреливший Джона Леннона, никогда не встречался с ним. Парень, который убил Алларда Ловенштейна, считал, что тот радирует ему в зубные пломбы. Психи зацикливаются на каких- то людях. Он зациклился на тебе. Ничего ты не сделал.
— Что он применит в следующий раз — огнемет?
— В день рождения асбестовый костюм здорово подойдет к твоему галстуку, — говорит Мики.
Сумки из гастронома лежат под коммутатором. Пикули в целлофановом пакете — рядом с блоком телеэкранов. Банки с охлажденным «липтоном» отпотевают рядом с полицейским наброском портрета киллера, который показывают в телеэфире и, может быть, учитывая личность последней жертвы, транслируют по всему северо-востоку Соединенных Штатов.
— Поешьте, это поможет вам думать, — говорит Ева. — Если не хотите перекусить сейчас, возьмите с собой.
Но даже упоминание о еде кажется Воорту отвратительным.
Мики ворчит, глядя на рисунок:
— Большие очки, косматые волосы. Бьюсь об заклад, это парик. Как думаешь, Везунчик, это парик?
— Понятия не имею.
