начала объяснять причину своей торопливости: – Матросы уплыли на берег и скоро вернутся. Мы стоим больших денег, и они нас не бросят! Я сделаю все, что вы хотите, дяденька, только увезите меня обратно в Россию! Больше из дома ни шагу не выйду! Все эти дискотеки забуду!
Клим не заметил, что все девчонки стоят вокруг него и протягивают к нему руки с немой мольбой.
– Давайте быстро кассеты с вашими записями тащите. Одежду себе и нам! – приказал Клим девчонкам. У него сдавило горло от ненависти к этим изуверам, и он больше ничего не мог сказать, только судорожно тряс головой.
С радостными воплями девчонки кинулись в люк, смеясь и толкая друг друга.
– Малыш! Вызывай лодку с Виталием! Пусть поднимается с подветренного борта! – приказал Клим, всматриваясь в далекий берег, откуда отделилось черное пятно и начало движение к судну.
Малыш с места прыгнул за борт и ушел под воду.
Поискав, Клим обнаружил обрезок толстого каната, в четыре метра длиной, который он привязал к лееру.
Девчонки выскочили на палубу, таща вороха разноцветной одежды, в которую они начали одеваться прямо на палубе, примеряя и отбрасывая одну вещь за другой.
– Быстро надели штаны и рубашки. Где еще три девчонки? – спросил Клим, посматривая на берег, где точка превратилась в маленький кораблик, несущийся к сейнеру.
Инга притащила большую сумку с лазерными дисками, а две девчонки вдвоем тащили старинный автомат «АК» и десяток магазинов к нему.
Лодка с Виталием наконец всплыла, и Клим бросил в нее канат, приказав:
– Девчонки, давайте вниз! Как на физкультуре!
Виталий, привязав канат к спинке сидений, страховал девчонок, помогая усаживаться в лодку.
– А как же вы попадете домой? – спросила Инга, так и не успевшая одеться.
– Мы старые, нас никто не съест, мы невкусные.
– Я вас никогда не забуду. Можно я вас обоих поцелую? Вам не противно меня целовать? – спросила Инга, неловко чмокнув сначала Малыша, потом Клима в щеку.
– Ты самая красивая девушка, которую я видел! Фигурка у тебя блеск! Как подрастешь, я на тебе женюсь! – пообещал Клим.
– Ловлю на слове! – серьезно сказала девушка и скользнула вниз по канату.
– Лови дискеты! Это Инга собрала! Давай домой. Передай мобильники и сумку под моим сиденьем! Барсетку отдашь лично мне в городе!
– А как же вы? – растерянно спросил Виталий, ловко привязав к сумке тонкий канат.
Он кинул канат Климу, который тот быстро поймал, одним рывком выдернув сумку, куда Виталий в последний момент сунул свой и климовский телефоны.
– Помните свое обещание! – раздался тоненький голосок Инги снизу, и прозрачный капот закрыл лодку.
23
К сейнеру приближался большой черный деревянный бот, метров десяти длиной, в котором сидело никак не меньше двадцати мужчин.
На корме бота стоял древний двигатель, выкидывающий в небо толстый столб черного дыма. Рулевой, сидя за метр до этого исторического ископаемого, управлял им с помощью длинной черной металлической трубы. Левой рукой он дергал два черных конца, в такт движениям которых двигатель то прибавлял, то убавлял обороты.
Мужчины, одетые в белые рубашки и такого же цвета штаны, воинственно потрясали оружием, что-то выкрикивая, явно готовясь славно провести время.
Оружие у них выглядело подозрительно новым и ухоженным. Клим различил, помимо широко известных во всем мире автоматов Калашникова, пару «узи» и даже времен Второй мировой войны автомат «ППШ» с круглым диском. Пара американских «М-16» и английский «томпсон» довершали вооружение аборигенов. Более серьезного оружия в руках не было видно.
Бородатый мужик, явно разбойничьего вида, молча сидел на корме, куря длинную сигару, явно осуществляя общее руководство.
Практически все мужчины были с бородами, и только сигарокурец одет в военную форму, что навевало на грустные размышления.
Наиболее серьезным оружием были старые «АК», родственники того самого «калашникова», который лежал справа от него. При своей внешней неуклюжести автомат Калашникова под патрон калибра 7,62 мм обладал огромной убойной силой и безотказностью, чем не могло похвалиться американское, английское и французское стрелковое оружие.
Если стрелять в эту толпу идиотов, которые летели на сейнер с желанием пограбить и потрахать молоденьких девочек, то одного, максимум двух рожков должно хватить.
Оглянувшись, Клим не заметил ни Малыша, ни трупов на палубе. Хозяйственный Малыш успел прибрать и, судя по свежим мокрым следам, замыть кровь.
Когда до баркаса осталось метров пятьсот, появился Малыш, неся новенькую «СВД» со снайперским прицелом и тяжелую пластиковую сумку.
– Откуда дровишки? – кивнув на сумку, спросил Клим.
– Нашел в каюте капитана. Там, однако, немного гранат имеется, – спокойно сообщил Малыш, хозяйственно укладываясь на палубе, под свернутой и смятой корабельной трубой, которая давала прекрасную защиту от пуль противника. – Ты бы переоделся, командир, от тебя потом и мочой за километр несет. Я тебе одежки припас, – сообщил Малыш, вытряхивая из сумки комплект натовского хаки.
– Вот это ты молодец! – обрадовался Клим, скидывая с себя гидрокостюм и прямо на голое тело облачаясь в форму.
– Там от берега еще лодка с бандерлогами отчалила, а следом вторая идет. Всем хочется нежного девичьего мяса. Когда они не найдут девочек, так примутся нас трахать, – задумчиво сказал Малыш.
Лодка, не доходя метров триста до сейнера, остановилась и заглушила мотор. Одетый в белую рубашку толстый бритый абориген что-то яростно доказывал сидящему на корме бородатому мужику, который отрицательно покачивал головой.
Две лодки, которые отплыли от берега, быстро приближались к сейнеру. Первая представляла собой такой же баркас, как и первый, но в ней сидело вдвое меньше людей, и поэтому она мчалась быстрее, наполовину высунувшись из воды.
Третья лодка явно предназначалась для поездок большого начальства – это был большой морской катер на подводных крыльях, который хоть и стартовал намного позже, но уже через пару минут обогнал баркас и прямо летел над водой, направляясь к сейнеру.
– Ты заметил, что, несмотря на то, что часть аборигенов в форме, знаков различия ни у кого нет, – заметил Малыш, подложив себе под грудь тряпки.
– Для начала пробуем вариант «Лох», а там как кривая выведет, – скомандовал Клим, вставая во весь рост на борту.
– Эй, на баркасе! Снимите меня отсюда! – по-английски закричал Клим, размахивая руками. На лице он постарался изобразить мировую скорбь и отчаяние.
Катер на подводных крыльях по красивой дуге обогнул первый баркас и снизил скорость, точно притираясь к борту сейнера. Катер остановился как раз перед Климом, так что, чуть повернувшись влево, вся компания в катере была видна как на ладони.
В катере сидело пять человек. Рулевой, худой парень с жидкой бороденкой, три плотных мужика с израильскими автоматами «узи», зыркавшие глазами во все стороны. На Клима они обращали меньше всего внимания.
На третьей банке, отдельно от всех, развалился пузатый толстяк лет пятидесяти с обширной лысиной во всю голову. Его густая, черная с проседью борода, аккуратно подстриженная, казалась продолжением подбородка. Он держал в зубах кальян и, казалось, совсем не обращал внимания на Клима, который застыл наподобие статуи с поднятыми вверх руками.
Неторопливо подняв голову, толстяк выпустил клуб дыма и негромко спросил:
– Откуда ты, неверный?
