– Можно проехать через старый порт! – обрадованно сказал креол.
– А ты, девочка, боялась! – хмыкнул Клим, увеличивая скорость до ста сорока километров в час, благо на шоссе, кроме его автомобиля, больше транспортных средств не было.
Клим помнил, с какой скоростью Эльза водила автомобиль, и решил не выбиваться из образа хозяина жизни.
Креол тем временем начал рассказывать:
– Яхта мадам стоит как раз на границе старого и военного портов. Так мы в два раза быстрее доберемся до яхты. Как я раньше не подумал об этом коротком пути?
– Сколько миль до старого порта? – спросил Клим для поддержания разговора.
– Миль двадцать или немного больше. Мы уже два года не ездим в старый порт. С тех пор как Эльза купила два пакгауза в военном порту, мы в старый совсем перестали ездить. В военном порту и краны лучше, и хулиганов меньше.
– Сейчас опять расплодятся! – мотнул головой Клим, не отрывая взгляда от дороги.
– У военных разговор короткий – раз и пристрелят. Они нашей полиции не подчиняются и все время меняются. То патрули французские, то английские, а сейчас и американские появились, – рассказывал словоохотливый креол.
«Нашел свободные уши и ездишь по ним! Пой, ласточка, пой! Чем больше ты на меня вывалишь информации, тем мне будет легче работать!» – промелькнула мысль у Клима.
– Большие корабли к вам заходят? – спросил Клим, узрев надпись на щите: «Морской порт – 5 миль».
– У нас глубина в порту достигает пятидесяти метров! Самый глубоководный порт на островах Океании! – гордо сказал креол, выпятив острую грудку.
«Ты так гордо сказал про глубину порта, как будто это целиком твоя заслуга. Можно подумать, что ты в поте лица рыл котлован под порт большой «комсомольской»[18] лопатой», – неприязненно подумал Клим, тем не менее сохраняя на лице заинтересованное выражение.
– Во всем канале такая глубина? – спросил Клим, помня, что в бухту на катере они заходили по судоходному каналу, ограниченному светящимися бакенами.
– В канале глубина даже больше пятидесяти метров, но там военные моряки ставят специальные ловушки для защиты от водолазов, и поэтому никто точно не знает, какая глубина в канале. Военные чистят канал, который они считают своим, драгами, специальными подводными землечерпалками, которые каждую неделю проходят по каналу и его драят. К нам в порт даже атомные подводные лодки в подводном положении заходят! – похвастался креол.
– Первый раз в жизни слышу, что морской канал можно чистить драгами! [19] – удивился Клим, подливая масло в костер красноречия креола.
Клим даже сбросил скорость автомобиля до ста километров в час, желая бесплатно получить сведения по гидрографии порта.
Креол прямо захлебывался словами, найдя свободные уши, в которые он мог изливать поток своего красноречия:
– Около нашего острова проходит холодное течение Рейсона, и оно постоянно наносит в канал песок, водоросли и рыбу. Лет пятнадцать тому назад, до того как наш порт оккупировали военные, местные рыбаки ставили сети поперек входа в бухту и ни разу не уходили без улова! Поднимали десятиметровой сетью до тонны рыбы!
– А как же противодиверсионные сети, которыми военные перегораживают канал? – с деланым удивлением спросил Клим, притормаживая возле придорожного кафе.
Креол яростно замахал руками и отрицательно покрутил головой.
– Нельзя останавливаться около кафе! Если мадам узнает, что мы ее везли пьяную и остановились по дороге, я точно останусь без работы, а то и вообще не смогу жить на острове. Все знают, что мадам пьет как лошадь, но все делают вид, что ничего не замечают!
– Как в испанской морали, – сказал Клим, трогая машину с места. – «Все видят, что идальго залез в окно к сеньорите, но так велит обычай и ничего в этом нет необычного, а вот если сеньорита остановилась на минуту перекинуться словом с молодым человеком – вот тогда она совершила безнравственный поступок!»
– Так вот, насчет противодиверсионных сеток. Их чистят два раза в неделю. В понедельник в три часа утра и в пятницу в десять часов вечера. Приходит специальный тральщик, вытаскивает все три сетки и прямо на палубе судна их чистит. У тральщика скошена корма, и оттуда удобно сбрасывать сети и мины, – снисходительно пояснил креол.
Клим, конечно, мог прочесть креолу целую лекцию о тральщиках как Второй мировой войны, так и современных и даже рассказать о взаимодействии боевых пловцов с минными тральщиками, но не стал этого делать, он еще немного отпустил педаль газа, чтобы снизить скорость.
– Вы прямо эксперт по безопасности порта! – восхитился Клим, со скоростью пятьдесят километров в час ведя автомобиль по дороге.
– Я десять лет проработал сменным инженером в порту, да вот черт сподобил перейти управляющим коммерческим складом к Эльзе!
– Наверное, в деньгах здорово выиграли! – польстил Клим, которого больше интересовала система охраны порта и особенно водной акватории, чем история жизни своего соседа по автомобилю.
– В мое дежурство подохли три дельфина – вот и пришлось срочно бежать из инженеров в управляющие! – махнул рукой креол, тем не менее полностью проигнорировав вопрос о зарплате.
Климу только это и нужно было. Сотворив сострадательное лицо, он с нотками недоумения в голосе спросил:
– Чем же вы, сменный инженер, могли навредить каким-то вонючим дельфинам, которые косяками носятся по океану, не принося никакой пользы?
– Дельфины не обычные, а боевые. В то время, когда сети поднимают, вход в бухту остается совершенно открытым. Поднимают сразу три сети – у военных система такая! В этот момент со специального судна выпускают в море боевых дельфинов – они все время в бухте крутятся, а тут полностью выходят на дежурство и охраняют пролив. У них на носу такая железная пика с иглой, – показал для убедительности на свой нос креол.
– Дельфины же сразу уплывут в открытый океан? – удивился Клим.
– Никуда они не уплывут – когда чистят сети, то всю рыбу выбрасывают за борт. Дельфины страшно умные и никуда от дарового угощения не уплывают! – восхищенно закричал креол, не замечая, что машина еле тащится – так Клима заинтересовал рассказ своего собеседника, что он снизил скорость до минимума.
– И как случилось, что такого замечательного специалиста выперли со службы? – спросил Клим с ноткой иронии в голосе. Клим сразу же одернул себя, но было уже поздно.
«Слово не воробей – вылетит не поймаешь!» – не преминул заметить внутренний голос.
К счастью для Клима, креол так ушел в воспоминания о своей работе в порту, что не заметил иронии Клима. Уставившись перед собой, собеседник горестно причитал.
– Черт меня дернул поддаться на уговоры капитана танкера! – хлопнул ладонью по колену креол.
– Все мы слабы, и дьявол постоянно одолевает нас! – ханжески заметил Клим, сворачивая на дорогу сразу за покосившимся указателем: «Морской порт – 2 км».
– Знал, что этим узкоглазым верить нельзя ни на цент! – снова возмутился собеседник, поворачиваясь к Климу всем корпусом.
Клим, соглашаясь, кивал, разглядывая высящиеся по обеим сторонам заброшенные пакгаузы и покинутые портовые помещения.
– Сюда никто не ездит? – спросил Клим, кивая на добротное бетонное здание с железными воротами, поперек которых шла полустертая надпись: «Сдается внаем».
Креол махнул рукой, отметая вопрос Клима, затем набрал полную грудь воздуха и выкрикнул:
– Кто же мог знать, что у него на коробке двойные танки?
– Разве так бывает? – сделав глупое лицо, спросил Клим.
– Узкоглазый налетел на всплывшую мину прямо на траверзе минного тральщика! – негромко сказал
