— Да. мы познакомились.
— Похоже, я вас спас вовремя.
— Ну, я бы так не сказал.
Он натянуто улыбнулся.
— А я бы сказал. Еще несколько секунд — и она набросилась бы на вас как голодный тигр.
Я пожал плечами, гадая, окажется ли Джейк Мэннинг таким же чокнутым, какой, по-своему, была Кара.
— Ну, в таком случае, — отозвался я, едва выдавив улыбку, — мне пришлось бы искать убежище на лестнице.
— Там бы вы оказались в ещё меньшей безопасности! Что она учудила?
— Ничего, насколько я могу судить.
— Да?
— Скажите, вы знакомы с человеком по имени Эрнест Грир? — спросил я без предупреждения.
— Да, я знаю Эрни. А что?
— Вы его хорошо знаете?
— Мы знакомы всю жизнь. Что случилось?
— Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
— Это надолго?
— Трудно сказать.
Он взглянул на часы.
— Мне надо быть на работе около четырех. Мы не могли бы побеседовать за чашкой кофе?
— Очень хорошо. И я бы не отказался.
— Ну и отлично. — и с этими словами он проводил меня в небольшую кухоньку. — Ну, так что стряслось с Эрни Гриром?
Я сел за белый эмалированный стол и стал следить за его действиями. Он насыпал растворимый кофе в две чашки, потом добавил горячей воды из крана и энергично размешал.
— Когда вы с ним виделись в последний раз?
— Вопросы будете задавать только вы — мне? — спросил он, чуть улыбнувшись, поставил обе чашки на стол и сел напротив меня.
— В общем, скорее так.
— Ясно. Кофе не слишком крепкий?
— Нормальный.
— Сливки, сахар?
— Не надо, спасибо.
— Так, дайте-ка я прикину. Вроде бы, с неделю назад.
— Вы с Гриром близкие друзья?
Он отпил кофе.
— Раньше были. А в последнее время… Понимаете, Эрни несколько лет уже не живет в Нью-Йорке. Так что очень близкими друзьями трудно назвать людей, которые видятся только изредка.
— Насколько мне известно, он жил в Чикаго.
— Да?
— А он вам разве не говорил?
— Нет.
— Это довольно странно — вам не кажется?
Он кивнул.
— Вообще-то странно. Но Эрни во многом вел себя довольно странно.
— Не уточните, в чем именно?
— Ну, во-первых, он стал напускать на себя такую таинственность. За последние три-четыре года мы с ним виделись раз восемь или десять. И он ни разу ни словом не обмолвился, чем занимается. Ну, чем зарабатывает на жизнь, где пропадал все это время… Вот такая таинственность. Он обычно сваливается как снег на голову, заводит разговоры о старом добром времени и исчезает. И потом мы с ним можем не видеться месяцами.
— Вы сказали, что он в течение нескольких лет отсутствовал в Нью-Йорке?
— Да, он уехал года четыре назад.
Я вынул записную книжку.
— Его семья все ещё здесь?
— У него никого нет. Отец умер десять лет назад. А потом его мать уехала куда-то на Запад. Я не знаю, где она теперь. Эрни мне как-то сказал, что она ни разу ему не написала, и он уже не надеется получить от неё весточку.
— Другие родственники есть?
— По-моему нет. Во всяком случае, Эрни никогда ни о ком не говорил.
— А что вы можете сказать про его друзей, приятелей, знакомых?
— Насколько мне известно, я единственный.
— Вы не знаете, где он остановился в Нью-Йорке?
— Нет.
— Вы его спрашивали об этом?
— Да.
Я отпил ещё кофе.
— Вам не кажется, что он слишком уж таинственный тип?
Мэннинг кивнул.
— Мне все это было не по душе. У меня такое ощущение, что… А ладно, не стоит.
— Да, так какое ощущение?
— Что он в чем-то замешан. Не знаю, как это выразить. Ну понимаете, просто у него всегда денег куры не клюют, а такое впечатление, что он нигде не работает.
— Вы хотите сказать, что он занимается темными делишками?
— Я этого не говорил, мистер Селби.
— Но вы ведь думаете, что это возможно.
Мэннинг нахмурился и молча стал водить чашкой по блюдцу.
— Мне представляется, тут должно же быть некое объяснение. Почему он делают такую страшную тайну из своей жизни? Ну например, почему он не хочет сказать человеку, с которым он знаком с пеленок, в каком отеле он остановился?
Я стал озираться в поисках пепельницы, увидел её около раковины и, поднявшись, пошел за ней.
— Извините, — проговорил Мэннинг, когда я вернулся. — Не догадался принести.
Я стряхнул пепел и отпил из чашки.
— Вы знали, что Грир — сутенер?
Глазки Мэннинга, притаившиеся за толстыми стеклами очков, быстро заморгали.
— Сутенер? — недоверчиво переспросил он. — Эрни Грир?
— Это для вас новость?
— Разумеется. Я не верю.
— Но ведь у вас сложилось впечатление, что он занимается чем-то противозаконным. Так?
— Я просто сказал… — начал он, но осекся и кивнул. — Да!
— Он не говорил вам, что у него неприятности? — спросил я. — Вы не знаете, он не мог приехать в Нью-Йорк, спасаясь от чего-то?
Он покачал головой.
— Эрни никогда мне не говорил, что у него какие-то неприятности. Правда, он выглядел довольно- таки озабоченным — что-то его беспокоило. Нет беспокоило — не то слово. Он был немного замкнут. Казалось, его все время мучила какая-то мысль.
— Но он вам хотя бы не намекал, что это может быть?
— Нет, — твердо сказал Мэннинг. — Я однажды попытался как бы невзначай вывести его на разговор
