— Хорошо, спасибо… А вы?
— Как младенец! — Фабиан по-мальчишески ухмыльнулся.
Солнце, проникающее в огромные окна за его спиной, освещало его золотым светом.
— Правда? — только и пробормотала Лаура.
— Вчера вечером я слышал, как пел ангел, — провокационно начал Фабиан, и Лаура почувствовала, как вспыхнули ее щеки и застучало сердце. Это прозвучало так, словно у них был секрет, который давал ему некоторую власть над ней. — Да… я отправился спать с продолжающим звучать в моих ушах прекрасным голосом. — Он поцеловал собранные в щепотку пальцы и улыбнулся еще шире.
Двое рабочих тоже улыбнулись и одобрительно закивали головами. Лаура дрожала всем телом и боялась, что это видно всем.
— Да, вчера дом был наполнен замечательной музыкой. — Заставив себя беспечно улыбнуться, Лаура переключила внимание на ожидавших рабочих. Это было намного безопаснее, чем поддаться обаянию Фабиана. — Итак, вы поняли, что нужно сделать? — ровным тоном спросила она. — Фонари лежат в кладовой. Их привезли вчера, я все проверила. Когда работа будет закончена, я приду посмотреть.
— Да, синьорина.
Рабочие ушли, и в комнате стало тихо. Фабиан задумчиво сел в свое кресло. Окинув критическим взглядом свою помощницу, он отметил, что сегодня утром она бледна, как одна из мраморных скульптур Микеланджело. Неужели его подтрунивание расстроило ее? Проснувшись, первое, о чем он подумал, было ее вчерашнее пение. И с этого момента он, не переставая, размышлял об этом.
— Почему вы не присоединились ко мне за завтраком?
— Мария принесла в мою комнату чашечку кофе и фрукты.
— Кофе и фрукты? Вы хотите уморить себя голодом? Неудивительно, что вы такая стройная.
— Уверяю вас, синьор Мориццони, отсутствием аппетита я не страдаю. Просто у меня такая конституция.
— Многие женщины вам позавидуют.
Фабиан предпочитал более пышные женские формы, но при этом не отрицал, что у Лауры все идеально сочеталось с ее хрупкой костью.
— Сомневаюсь. Я прекрасно знаю, как выгляжу, и вряд ли здесь есть чему завидовать.
Фабиана удивила такая заниженная самооценка, но она сказала это явно не для того, чтобы вызвать его протест. Ему казалось загадкой, что она не понимает собственной привлекательности. В конце концов, шрам — это всего лишь шрам. Однако он понимал, что женщину, для которой ее внешность всегда важна, трудно убедить в этом.
На ее бледных щеках появился румянец.
— Я обещаю, что компенсирую свой скромный завтрак хорошим обедом, поэтому вам не стоит волноваться, что я упаду у ваших ног в голодный обморок, синьор Мориццони!
— Это определенно отразилось бы на моей репутации, Лаура, — сухо ответил он. — И, пожалуйста, пора называть меня Фабианом. Формальности только мешают, когда мы так тесно работаем вместе.
— Как пожелаете. Сейчас я бы хотела спросить у вас кое-что в отношении ужина после концерта. — Повернувшись к своему столу, Лаура взяла бумагу и ручку.
Фабиан вдруг осознал, что в ее лице появлялось что-то неотразимое, когда она сосредоточивалась. И это производило на него странный эффект, заставляя напрягаться все мускулы. Он сжал челюсти, почувствовав ее пленительный аромат, и искренне обеспокоился своей реакцией. Это неожиданное открытие могло привести к ненужным осложнениям, если не остановиться.
— Что вы хотели узнать? — нахмурился Фабиан.
— Это о вечернем протоколе.
Словно желая еще больше смутить его, Лаура обошла стол и встала рядом с ним. Затем наклонилась, чтобы он мог прочитать список приглашенных с их титулами и должностями. Но Фабиан видел лишь, как ее волосы переплетаются с солнечными лучами. Небольшой прямой нос и изящная линия подбородка напоминали ему изысканную камею…
— Хорошо, — Фабиан взял у нее листок. — Рядом с каждым именем я оставлю для вас пометки на английском. Еще мне нужно сделать несколько важных звонков. Сегодня после обеда мы вместе пройдемся по плану и программе и проверим, насколько все готово.
— Это будет кстати. Спасибо.
Фабиан сказал Кармеле, что не возьмет свою новую помощницу за руку и не будет направлять, и вот — пожалуйста! Ее стол перенесли в его офис, а у него появилось необъяснимое желание не оставлять девушку с проблемами один на один…
— Наверное, ваш отец очень любил музыку… и здесь очень подходящая обстановка для такого мероприятия. Это была ваша идея каждый год проводить концерты в его память?
Фабиан был потрясен вопросом. У него подергивалась мышца на щеке, и он несколько мгновений пытался побороть возмущение, бурлившее в крови.
— Музыка действительно много значила для него. Он считал себя ревностным поклонником оперы и знатоком во многих аспектах искусства. Но проведение концерта — не моя идея. Отец указал это в своем завещании. Даже умерев, Энрико Роберто Мориццони хотел, чтобы его не забывали. Он тяжело расставался со своей собственностью и жизнью.
— Понятно…
— Сомневаюсь, что вы до конца понимаете, Лаура. Может, когда-нибудь, перед тем, как вы соберетесь покинуть виллу «Роза», я объясню.
Отодвинув кофейную чашку, Фабиан сосредоточил свое внимание на лежавшем перед ним списке высокопоставленных гостей. Все эти люди, кроме некоторых ключевых фигур, задействованных в концерте, являлись бывшей компанией отца, которые по-прежнему нещадно эксплуатировали свое знакомство с Энрико Роберто Мориццони повсюду, где только можно. Как будто на протяжении многих лет они так и не наелись по-королевски за счет семьи Фабиана! Ему так хотелось поднести горящую спичку к этому проклятому списку и покончить со всем этим!
Фабиан поднял глаза и увидел, что Лаура тихо отошла к своему столу и теперь смотрела на экран компьютера. Что, интересно, сказал бы Энрико Роберто, если бы девушку, подобную Лауре, Фабиан представил в качестве будущей жены? Он даже сейчас, спустя столько лет, слышал его насмешки. Все в ней было бы не так, начиная с того, что она — не итальянка. К этому надо добавить, что у нее, возможно, нет влиятельных или полезных семейных связей. Что касается фигуры и внешнего вида, Энрико Роберто, несомненно, забраковал бы ее как слишком бледную, слишком худую и недостаточно зрелую, чтобы выносить и родить его внуков…
— Старый дурак! — пробормотал себе под нос Фабиан.
— Что-то не так? — Лаура с удивлением взглянула на него, — У вас расстроенный вид.
— Вы правы. Я расстроен. Впрочем, как всегда, когда начинаю думать об отце. Он был… скажем так, не самым приятным человеком, Лаура. В действительности он мог быть очень жестоким. Особенно к близким людям. Вас это шокирует?
— Жесткость всегда шокирует меня, хотя я знаю, что такое встречается редко. — Уголки ее губ опустились, а во взгляде промелькнуло беспокойство.
— В таком случае, давайте сменим тему и подумаем о чем-нибудь более приятном. Если вам хочется восстановить мое хорошее настроение, принесите мне, пожалуйста, еще чашечку кофе.
Лаура мгновенно вскочила на ноги и, бросив на него короткий взгляд, вышла из комнаты. Наблюдая за ней, Фабиан почувствовал, как в нем просыпается интерес, причину которого он не осмелился проанализировать. Такой интерес определенно разрушит их только начинающие зарождаться отношения босса и секретаря.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
К обеду неожиданно появились несколько богатых друзей Фабиана, и он настоял, чтобы Лаура
