других, которая пошла влево, вошла в вестибюль станции Гостиный Двор. Один остановился. Второй прошел несколько шагов и спустился на три ступеньки вниз по неработающему эскалатору. Замер. Прислушался. Вернулся к слышащему. Повернулись головами друг к другу. Замерли. Потом покачали головами. Развернулись и направились к выходу. Поверхностный, казалось, осмотр, был тщательным анализом, давшим полную уверенность в том, что внизу никого нет, кроме крыс. Другие знали и чувствовали все то, что знали и чувствовали остальные. Пока поиски результатов не принесли. Но мест, где могли затаиться звери с каждым шагом, с каждым отделом, с каждой секцией становилось все меньше и меньше. Где – то за безликой внешностью каждого Другого трепетал азарт охотника, вышедшего на след дичи. Предвкушение. Страх, который они внушали жертвам, был премией, наградой за верную службу. Им нравилось охотиться. Выследив и поймав жертву, парализовали ужасом. Когда та становилась беспомощной, Другие убивали. Они высасывали человеческую сущность и заполняли изуродованные тела страхом. Эта охота была без интересного финала. Но все равно это была охота! Это было развлечение! Это был пир!
Другой, стоявший напротив фасада здания, внимательно следил за всеми поисковыми группами. Он находился в постоянной связи со вторым приказывающим. Они окружили всю Гостинку своим ментальной контактом. Словно, накрыв непроницаемым колпаком, ускользнуть через который незамеченным было невозможно. Разыскиваемые находились внутри. Но вот где? Времени не существовало, главное, точно выполнить приказ.
Первый приказывающий вдруг пошевелился. Быстро опустился на колени. Обнял себя за плечи, перекрестив руки, начал медленно опускать их вниз, вдоль спины. Другой гладил и ласкал свое тело. Покачивался взад и вперед, исполняя медленный, чувственный танец соития самого с собой. Что-то зашевелилось в паху. Натягивая плотные кожаные штаны это что– то холмом поползло в промежность. Со стороны казалось, что в штанах у него медленно ползет большая змея. Вот голова этой змеи скрылась глубоко между ног. Змея начала совершать движения в такт размеренно раскачивающемуся Другому. Как огромная капля ртути каталась под блестящей материей. Другой задергался все быстрее и быстрее. Быстрее стала перемещаться по промежности складка. Скоро это стало крупной дрожью, как в лихорадке сотрясающее тело. Потом несколько раз он импульсивно дернулся. Замер. И в изнеможении оперся руками об асфальт. Через мгновение Другой поднял голову и посмотрел на небо. Сладострастная волна прошла по всему телу. Резко, рывком поднялся на ноги. Настороженно заводил головой. Несмотря на очень плотную связь с остальными Другими, оргазм, который он только что испытал, был личным ощущением. Остальные знали, только что он трахался, но не могли разделить физиологического экстаза. Атман дал исключительную возможность любить самих себя. Он сделал эту территорию заповедной для вмешательства извне. Все это время Приказывающий поддерживал связь с поисковыми группами и знал, что розыски пока безрезультатны. Попыток выбраться из – под колпака предпринято не было. Другие не обладали ни человеческой логикой, ни ситуационными инстинктами, ни психологией людей. Ни одно из их качеств не вписывалось в уходящие критерии. В совершенстве владели сверхчувствительными сенсорами, действие которых тысячекратно увеличивалось коллективным резонансом. Ум, чувства, эмоции заменяли приказы высших демонов. Они могли выйти из подчинения, но сдерживало постоянное поле боли и страха. Поле размером с мертвый город.
Тем временем пара вышедшая во двор Гостинки, методично обыскивала каждое строение и каждый закуток в этих строениях. Прежде чем зайти внутрь, они внимательно просматривали и прослушивали, пытаясь отыскать признаки присутствия зверей. Половина складских помещений была обследована. Пусто. Но удача предначертана. Двое подошли к длинному зданию, в большие ворота свободно мог въехать грузовик. Ворота были приоткрыты. Видящий вошел и встал на границе разделявшей сумрак и полумрак. Замер, всматриваясь в длинные ряды стеллажей, заваленные одеждой. Слышащий пошел вокруг здания, внимательно изучая молчаливую, настороженную пустоту внутри. Там было тихо, но что – то там было. Он обошел строение и остановился перед небольшой дверью. Прислушался. Положил пальцы на дверную ручку. Потянул на себя. Дверь, скрипя, открылась. Другой вошел внутрь склада…
Раздался ужасный скрип. В голове запульсировало: нашли, нашли, нашли!!! Но надежда умирает предпоследней. Перед тобой. Следующим умираешь ты. Послышались шаркающие шаги со стороны ворот. Шаги становились более отчетливыми. Рука, сжимавшая нож, истекала потом. Нож сплавился с рукой. Сердце колотилось так, что в ритме сокращалось все тело. Я чувствовал их близость. Это ощущение стало невыносимым. Теперь понимал, каково это быть в шкуре кузнечика. Ожидание развязки стало нестерпимым. У меня не выдержали нервы. Вскочил с единственной мыслью отскакивающей от внутренних стенок черепа: не орать, не орать!!! Только не орать! Соскакивая со стеллажа, правая нога запуталась в тряпье. Свалился прямо под ноги, существу сумев зафиксировать его облик. Точно такой же, как и убитая мной тварь из подворотни. Распластался у его ног, как раздавленная асфальтоукладчиком лягушка. Он стоял надо мной, раскинув руки в сторону. Голова задрана вверх. Огромный темный глаз внимательно изучал потолок. Я смотрел на него. Не знаю сколько бы продолжалась эта нелепая игра в гляделки, если бы вне поля моего зрения не раздался шум. А потом пронизывающий крик Наташи всколыхнул воздух.
– Юра-а-а-а!!! Крик хлестнул по ушам. Вернулась способность двигаться. Опираясь левой рукой о землю что было силы, ударил тесаком снизу вверх в промежность стоящего надо мной чудовища. Нож вошел строго вертикально в тело. Не вытаскивая, дернул его всем лезвием к себе. Без усилий и препятствий сталь прошла сквозь плоть, только затрещал разрезаемый комбинезон урода. Из огромной раны вывалилась дымящаяся требуха. Вместо того чтобы упасть, скорчиться от боли, он медленно опустил руки. Чуть присел и начал запихивать внутренности обратно. Я вскочил и обернулся. Картина четко отпечаталась. Наташа забилась в угол, который образовывали стена и стеллаж. Стояла, закрыв лицо руками. Второй с огромным ухом, растущим изо лба, медленно поворачивался к ней. Настолько медленно, что я успел увидеть торчавший у него из груди швейцарский, армейский складной нож, всаженный по самую рукоятку. Тварь почти закончила поворот, когда я толчком подлетел к нему и наотмашь рубанул по голове. Нож прошел до половины лица и разрубил огромное ухо пополам. Выдернул нож и ударил тварь в грудь. Показалось, будто шилом проткнул картонку. Небольшое сопротивление, а потом беспрепятственное движение. Чудище уронило, было поднятые руки, потом еще раз всплеснуло ими. Отпрянуло от меня. Качаясь, боком пошло в сторону стеллажа. Дойдя до него, запнулся. Его качнуло. Попытался зацепиться за что – нибудь руками, но не найдя опоры, сунулся головой вперед, словно нырнул. Ноги, согнутые в коленях, продолжали, скрести пол, туловище оказавшееся на стеллаже, оставалось неподвижным. – Голова, голова, вот их больное место. Надо бить в голову! – строкой телетекста пробежало в мозгу. Развернулся к первому, с распатрашенным пахом, надеясь увидеть его на полу, дохлым. Тварь разочаровала меня. Он стоял. Мало того, между ног торчала, какая то черная змея. Она толчками увеличивалась в размерах, вся сотрясаемая мелкой дрожью. На абсолютно круглой голове змеи блестела серебром капля. – Сейчас он меня трахнет! – в том, что это за орган сомневаться не приходилось. Вот только представить эту штуку в качестве оружия было нелегко. Оружие это было или нет, но допустить возможность прикосновения этой гадости я не мог. Внутри всколыхнулась мутная волна тошноты. Его член почти касался меня. Оцепенение прошло. Махнул перед собой ножом и черная толстая змея упала. Оставшийся от нее конец начал на глазах сокращаться. Из него вдруг ударила струя темной, маслянистой жидкости. Тварь нисколько не обескураженная раной, раскинув руки, словно для объятий, двинулось на меня. Я беспорядочно махал ножом перед собой. Некоторые удары достигали цели, но это не останавливало его. Урод хотел дотянуться до моей шеи. Где – то внутри разорвалась алая бомба ненависти.
– Ах ты, гадина вонючая!!! – Заорал я. Почти выдернув руку из плеча, воткнул ему нож прямо в центр мертвого глаза. Лезвие, пробив голову насквозь, с треском выскочило из затылка. Тварь дернулась всем телом, да так сильно, что чуть не вырвала у меня из руки нож. Вцепился в рукоять второй рукой и выдернул лезвие из головы. Урод начал падение назад, на спину. Сила инерции толкнула меня в противоположную сторону. Я засучил ногами, пытаясь сохранить равновесие. Поскользнулся на мерзости вытекшей из члена твари и хлестко, всем весом шлепнулся на задницу. Всплеск боли из ушибленного копчика пробежал внутри и сыпанул искрами из глаз. Вместе с вышибленным куском воздуха изо рта непроизвольно выскочило:
– Блин! Больно-то как!!! – Оглянулся и отыскал глазами Наташу. Она была все в том же углу. Только руки теперь закрывали щеки, оттянув веки до невозможности вниз. Скользя, на крови твари, поднялся. Вытирая руку и одновременно потирая ушибленное место, пошел к ней.
– Все, милая! Кончено! Они подохли. Нам надо уходить отсюда. – Еще раз оглядел место побоища. Убедился, что твари мертвы.
