положение мое не завидное. Не буду скрывать от тебя. Твое тело, как нельзя лучше подходит для меня. Поэтому я и принял твой внешний облик, так сказать, намекнул.
Ну, а теперь к сути моего предложения. Я объединяюсь с тобой, фигурально выражаясь, под одной крышей. Мы не будем смешивать наши сущности. Но! Я вместе с твоим телом получаю то, чего не хватает мне – чувственные ощущения. Ты получаешь гораздо больше! Во-первых, ответы на все интересующие вопросы! Второе, – возможности Бога, мои возможности!!! А это, ты успел убедиться, немало. Что еще очень важно, в эти возможности входит, дарить жизнь и возрождать ее! Понимаешь, о чем говорю?!! О Наташе!!! Юра, ты сможешь вернуть ее такой, какой захочешь, с любыми изменениями или без оных! Не хочу тебя пугать. Наш тандем будет носить форму легкого раздвоения личности. Этакой вялотекущей шизофрении. Одна половина никогда не узнает, чем занимается другая. Я буду пользоваться твоим телом тогда, когда тебе оно не будет нужным. К примеру, тогда, когда будешь спать. Мало того, не буду мешать твоей деятельности в качестве бога. Все, что сотворишь, будет неприкосновенным и священным. Хочешь, создавай свой культ, полностью антагонистичный моему. Пожалуйста. Будем своего рода двуликим Янусом. Одна половина хорошая, другая плохая. Плюс ко всему, сможем возродить тот мир, который был до провала, во всем его великолепии и мерзости. В нем тоже останемся богами. Будем управлять душами и телами людей! Если хочешь, создадим, что-то новое, совсем другое. Мы можем попытаться исчерпать запасы нашего воображения. Или объединимся, возродим людей и будем упиваться властью. Никем не ограниченной, кроме нас двоих. Все, что захочешь! Все возможности неисчерпаемы, но мы можем сделать такую попытку.
Он замолчал. Улыбка больше не появлялась на лице. Ждал. Ждал моего ответа. И ожидание было напряженным.
– Что-то все уж больно гладко у тебя. Настолько все это сладко, что таких вкусностей на свете не бывает. Это, как МММ – в свое время было. Складывается впечатление, совсем, как в том анекдоте про нового русского и Сатану, что ты в чем-то пытаешься меня, мягко скажем, из уважения к твоей божественной сути, объе… обмануть.
– Я же просил подумать молча над предложением! Послушай, это сделка! Если подпишешься, то мы в твоем теле окажемся в равном положении. Подумай! Зачем мне тебя обманывать?! Это важно для меня, так же как и для тебя! Это честный договор. Чтобы доказать искренность открою еще один секрет. Я могу влезть в твое тело без принципиального согласия хозяина. Уничтожу твою сущность и обоснуюсь вместо нее, как хозяин. Но это неинтересно. Я хочу единения не только с телом, но и с твоей душой! Хочу изменений, а перемены возможны только совместными усилиями.
– Как бы то ни было, словами пустоты не заполнить! Ты, Атман, можешь плести, что угодно, но это не значит, что всему нужно верить.
– В который раз повторяю! Я не требую сиюминутных решений! Думай, пережевывай, а через некоторое время я появлюсь, и расставим все акценты. Когда будешь готов дать ответ, просто позови меня. Не хочу торопить, но предложение настолько лестно и такой товар долго не хранится. Я ведь могу найти и другие возможности для реализации желаний. Не хотелось бы заканчивать на угрожающих нотах. Юра, подумай, и реши чего ты хочешь. Мне пора. Тем более что сюда ползет твоя одноглазая подруга. Терпеть не могу грызунов! Странно, что в тебе всегда находили женщины? Вот и эта, теперь жить без тебя не может. Удивительно, но она тоже самка. Дело, видимо, в источаемых тобой фермонах. Ну, ладно, пока! Подумай!!!
Он просто исчез, сразу, весь. Мгновенно. Даже воздух не покачнулся, только свечи погасли, словно в склепе разом не стало кислорода. Я еще посидел в темноте. С его исчезновением, в голову вернулся его монолог и с самого начала стал прокручиваться, как грампластинка. Ни как не получалось выпихнуть голос из головы. Не помогла даже таблица умножения. Слова Атмана наползали на нее и полностью поглощали.
Все еще повторяя про себя, слово в слово, речь Безумного Бога, на ощупь двинулся к выходу. Глаза успевшие привыкнуть к темноте, пришлось зажмурить. Вечный сумрак дня оказался слишком ярким. Когда зрение нормализовалось, увидел шагах в пяти от выхода Шуру. Она сидела и чистила передними лапами морду.
– Привет. – Сказал и двинулся к ней, желая погладить подругу по голове. Она почему-то отскочила в сторону.
– Эй, эй, эй! Я это, я! И еще ничего не решил! Нет смысла относиться ко мне, как к враждебному богу. – Шура принюхалась и вероятно поверила. Но, какое-то напряжение в наших отношениях осталось. Склонен был списать это на разговор с Атманом. Как бы сам отнесся к ней, увидев мило беседующую с безумным богом?! Да, так же, как и она сейчас относится ко мне. С офигенным недоверием.
Я и, правда, еще ничего не решил. Хотя предложение бога, будь оно правдой, выглядит более чем заманчивым.
Возвращаться домой не было сил. Мозг, как раком пораженный, искал возможности все спокойно обдумать. Решил вернуться к местам детства. До них идти было гораздо ближе, и казалось, что там буду более уверен в себе и смогу над всем этим здраво поразмыслить.
Шура плелась сзади. Теперь уже я оглядывался и смотрел, не отстает ли она. Если может быть у крысы выражение физиономии сметенным и растерянным, то у моей было, именно, такое. Не знаю, что у нее ворочалось в голове, но уж точно это было безрадостным. Ее отношение к Атману было очевидным, – она его боялась и ненавидела. Мои чувства к нему были менее однозначными. Конечно, понимаю, что он соблазняет меня. Предложение было очень сладким, для того, что бы отказаться от него. Что и говорить, никто в той, прошлой моей жизни не подходил ко мне на улице и не предлагал миллиард долларов. И все это за легкое психическое расстройство. Но миллиардер может позволить себе некоторую экстравагантность. А вот может ли Бог позволить вялотекущую шизофрению? Жизненный опыт говорил, чем более заманчивым выглядит предложение, тем больше вероятности налететь, на какой-нибудь, сразу не заметный глазу, подводный камень. И, как следствие, расшибиться об него в лепешку.
Оглянулся. Шура стояла и пристально смотрела мне в спину.
– Ну, что ты подруга?! 'Вышел из доверия товарищ Берия?'…
Приблизился к ней. Она сжалась, но не отступила. Опустился на корточки рядом.
– Послушай, Шура, – более нелепой картины представить трудно. Сижу на кладбище и разговариваю с огромной крысой. Даже не просто разговариваю, а пытаюсь оправдаться перед грызуном.
– Атман…
Когда произнес имя, шерсть на Шуре вздыбилась. Она начала задом пятиться.
– Подожди девочка, не хочу тебя пугать. Я и сам напуган. В мои привычки еще не вошло вот, так вот, запросто разговаривать с Богом, тем более со злым Богом. Но ведь мы с тобой друзья?! Разве, нет?! Ты многое сделала и дала мне. И я, смею надеяться, не безразличен тебе. Давай не будем окончательно подрывать наши отношения недоверием. Сейчас доберемся до Волкуши и поговорим там обо всем. Я сам в смятении. Не думай, пожалуйста, что я на все согласился. Не согласился и не соглашусь.… Пока…
Шура внимательно прислушивалась к моему голосу. Шерсть вернулась в нормальное состояние. Не приходило в голову, что 'пока', но договаривать фразу надо было, хотя бы для себя.
– Пока не буду уверен, что смогу полностью контролировать ситуацию. Так, что давай, не будем нервничать. Найдем место, где сможем поговорить, отдохнуть и спокойно во всем разобраться.
Медленно протянул руку. Шура боролась с противоречивыми чувствами внутри. Снаружи видно, как страх волнами проходит по ее шкуре. Мягко положил ладонь на голову и погладил.
– Ты ведь у меня единственный друг в этом мире. Неужели бросишь тогда, когда твое присутствие может изменить судьбу всего мира?! Если уйдешь, мне будет очень паршиво без тебя.
Шура поднялась, приблизилась вплотную и прикоснулась носом к колену. Прижалась к ноге.
– Ну, пойдем? – Спросил, медленно поднимаясь. Шура обогнула меня, и мы заняли привычный уже порядок. Она семенит метрах в трех, я за ней.
Мы пролезли через пролом в ограде, вышли на улицу и повернули налево. Перешли мост над смердящей Волковкой. В ней совсем недавно пытался свести счеты с жизнью. Мои взлеты и падения в этом мире невозможно было уложить в какую-либо схему.
В этих местах не был со времен детства. Нет, иногда проезжал мимо, в машине, но с дороги увидеть
