ними сделку. Сейчас мне надо пойти и проверить ее. Оставайся с ними в этой комнате. Никто не входит и не выходит, никто, кроме тебя, не подходит к телефону. За окном пожарная лестница. Окно сейчас заперто. Я бы его не отпирал. Если выяснится, что он меня не обманывает, мы их отпустим; а если станут тут фокусничать без меня, имеешь все основания бить их сколько влезет.
Макман кивнул крепкой круглой головой и поставил себе стул между ними и дверью. Я взял шляпу. Джо Уэйлс окликнул меня:
— Эй, вы меня Бейбу не выдавайте, ладно? Это входит в сделку?
— Не выдам, если не будет необходимости.
— А то уж лучше срок, сказал он. В тюрьме безопасней.
— Я позабочусь о вас, насколько это от меня зависит. Но вам придется принять то, что выпадет.
По дороге к «Сен-Мартину» до дома было всего пять-шесть кварталов я решил представиться Макклуру и девушке так: я агент «Континентала», а Бейб заподозрен в том, что на прошлой неделе участвовал в ограблении банка в Аламейде. Он не участвовал если банковские служащие хотя бы наполовину правильно описали налетчиков, так что мои подозрения не должны сильно напугать его. Оправдываясь, он, возможно, сообщит мне что-нибудь полезное. Но главное, конечно, я хотел взглянуть на девушку и доложить отцу, что я ее видел. Скорее всего она и Бейб не знают, что отец старается не упускать ее из виду. Бейб уголовник. Нет ничего противоестественного в том, чтобы к нему наведался сыщик и попробовал припутать его к какому-нибудь делу.
'Сен-Мартин', маленький трехэтажный кирпичный дом, стоял между двумя гостиницами повыше. В вестибюле я прочел: 313, Р. К. Макклур, как и сказали мне Уэйлс с Пегги.
Я нажал кнопку звонка. Никакого результата. Еще четыре раза никакого. Я нажал кнопку с надписью: Смотритель.
Замок щелкнул. Я вошел. В двери квартиры рядом с входом стояла мясистая женщина в мятом ситцевом платье в розовую полоску.
— Макклуры здесь живут? — спросил я.
— В триста тринадцатой.
— Давно здесь поселились?
Она поджала толстые губы, пристально посмотрела на меня, помялась, но все-таки ответила:
— В июне.
— Что вы о них знаете?
Она не захотела отвечать только подняла брови и подбородок.
Я протянул ей визитную карточку. Это было безопасно, поскольку не противоречило тому, что я собирался говорить наверху.
Когда она подняла глаза от карточки, лицо ее просто горело любопытством.
— Заходите сюда, сказала она хриплым шепотом, пятясь в дверь.
Я вошел за ней в квартиру. Мы сели на диван, и она прошептала:
— А что у них?
— Может быть, ничего. — Подыгрывая ей, я тоже заговорил театральным шепотом. — Он взломщик сейфов и сидел в тюрьме. Я навожу о нем справки есть подозрение, что он замешан в одном недавнем деле. Но определенно ничего не знаю. Вполне допускаю, что он исправился. Я вынул из кармана фотокарточку анфас и в профиль, снятую в Левенворте. Это он?
Она схватила ее с жадностью, кивнула и сказала:
— Да, он самый. — Потом перевернула карточку, прочла приметы на обороте и повторила: — Да, он самый.
— Он здесь с женой?
Она энергично закивала.
— Жену я не знаю. Как она выглядит?
Она описала женщину это вполне могла быть Сю Хамблтон. Фотографию Сю я не мог показать; если бы Макклур узнал об этом, моя легенда лопнула бы.
Я спросил смотрительницу, что она знает о Макклурах. Знала она не слишком много: за квартиру платят вовремя, уходят и приходят когда попало, случаются пьянки, часто ссорятся.
— Как думаете, они дома? Я звонил, но без толку.
— Не знаю, — прошептала она. — Не видела их с позапрошлого вечера, они тогда дрались.
— Сильно дрались?
— Да ненамного сильней обыкновенного.
— Можете узнать, дома ли они?
Она посмотрела на меня искоса.
— Никаких неприятностей из-за меня не будет, успокоил я. Но если они удрали, мне не мешает об этом знать, да и вам, наверное, тоже.
— Ладно, посмотрю. — Она встала и похлопала себя по карману; там звякнули ключи. — Подождите здесь.
— Я поднимусь с вами до третьего этажа, где-нибудь там за углом подожду.
— Ладно, — с неохотой согласилась она.
На третьем этаже я остался стоять у лифта. Она скрылась за углом темноватого коридора, и вскоре я услышал приглушенный звонок. Потом второй, третий. Я услышал, как звякнули ее ключи и один из них скрежетнул в замке. Замок щелкнул. Я услышал, как она повернула дверную ручку.
Тишину, последовавшую за этим, разорвал крик, которому, казалось, тесно в коридоре.
Я бросился к углу, увидел за поворотом открытую дверь, вошел туда и захлопнул дверь за собой.
Крик смолк.
Я стоял в маленькой темной передней с тремя дверями, не считая той, в которую вошел. Одна дверь была закрыта. Другая, в ванную, отворена. Я распахнул третью.
Прямо за порогом стояла толстая смотрительница, заслоняя все своей круглой спиной. Я протиснулся мимо нее и увидел то, на что она смотрела. Поперек кровати лежала Сю Хамблтон в бледно-желтой пижаме, отороченной черным кружевом. Она лежала навзничь. Руки были вытянуты над головой. Одна нога подвернута, другая, вытянутая, доставала голой ступней до полу. Эта голая нога была белее, чем следовало быть живой ноге. Лицо было таким же белым, как нога, если не считать багровой припухлости между правой бровью и правой скулой да темных кровоподтеков на горле.
— Звоните в полицию, — сказал я женщине и принялся шарить в углах, шкафах и ящиках.
В агентство я вернулся к концу дня. Я попросил посмотреть в картотеке, есть ли у нас что-нибудь на Джо Уэйлса и Пегги Кэррол, а сам пошел в кабинет К Старику.
Я застал его за чтением отчетов; он кивком предложил мне сесть и спросил:
— Вы видели ее?
— Да. Она умерла.
Старик сказал: «Подумайте-ка», словно ему сообщили, что на улице дождь, и с вежливой внимательной улыбкой выслушал всю мою повесть от того момента, когда я позвонил в дверь Уэйлса и до того, когда вслед за толстой смотрительницей увидел мертвую девушку.
— Ее били на лице и горле кровоподтеки, закончил я. — Но умерла она не от этого.
— Вы думаете, ее убили? — спросил он все с той же кроткой улыбкой.
— Не знаю. Доктор Джордан полагает, что причиной мог быть мышьяк. Сейчас он занимается анализами. Странную вещь мы нашли в квартире. Какие-то листы толстой серой бумаги, заложены в книгу 'Граф Монте-Кристо', а книга завернута в месячной давности газету и заткнута за плиту.
— А, мышьяковая бумага от мух, — пробормотал Старик. — Фокус Мейбрика-Седдонса. Если размочить в воде, в раствор переходит четыре-шесть гран мышьяка достаточно, чтобы отравить двоих.
Я кивнул.
— Да, мне довелось столкнуться с этим в шестнадцатом году в Луисвилле. Мулатка- уборщица видела, как Макклур вышел вчера в половине десятого утра. Возможно, девушка умерла до этого. С тех пор его никто не видел. Утром же, но раньше, в соседней квартире слышали их голоса, ее стоны. Но там дрались так часто, что соседи не придали этому значения. Управляющая говорит, что они дрались накануне вечером. Полиция разыскивает его.
