Псы вдруг сорвались с места и одним прыжком пересекли грань мутного марева портала. Борегар, все еще смотревший на меня, тоже сделал шаг назад и исчез. Портал захлопнулся, как львиная пасть. Для пущего эффекта не хватало грома и молний.
Я встал и бросил банку с недопитым пивом в урну, на этот раз промахнувшись. Пришлось подниматься со скамейки и отправлять ее по назначению. Банка, прощально булькнув с веселым бряцаньем лат поверженного рыцаря исчезла в железном жерле урны. Подумав, я швырнул туда же пакет с еще двумя банками. Тупо уставившись в урну, я пытался собрать разбегающиеся как тараканы мысли. Но получалось это плохо. И только думы о Соне, оставленной мною, пульсировали внутри черепа, как нарыв. Кто-то осторожно тронул меня за рукав.
Я повернулся. Позади стояла старушка в красном пальто, смешной вязаной беретке с большим детским помпоном и дрожащей мокрой болонкой на поводке. Животное тряслось, как в припадке, умоляюще глядя на свою хозяйку, мол, бросай все, пошли домой. Но старушка не обращала на нее внимания.
– Молодой человек, – обратилась она ко мне скрипучим и дребезжащим голосом, – а кто был этот мужчина, который сейчас растворился в воздухе?
Я повернулся туда, где только что зияла сквозная рана портала. Воздух все еще был словно после грозы. Старушка снова дернула меня за мокрый рукав.
– Кто это был? – настойчиво повторила она.
– Дьявол-искуситель, – просто ответил я.
Я появился в Перекрестке, когда наша поредевшая команда уже собралась и рассказывала о перипетиях последнего путешествия. Соня, с осунувшимся грустным лицом, сидела на земле и в разговор не вмешивалась, вертя в руках нож. Весь твердый покров Перекрестка перед ней был истыкан лезвием. Кристиан, не потерявший ни на йоту своего любопытства, открыв рот, выслушивал Борегара. Кевин в черной одежде, прятавший глаза за темными очками, выглядел нервным. Борегар, элегантный, словно на светском рауте, лениво растягивая слова, вещал о трудностях скольжения в Авалон.
Слушателей вновь было трое. Седовласый китаец с длинными белыми волосами, собранными в замысловатый узел, коего я видел впервые в жизни, Ивон и Ману. Только китаец сохранял невозмутимое выражение на лице. Ивон была грустна и расстроена, а Ману откровенно мрачен. Я кивнул им и уселся на скамейку, притащенную неизвестно откуда неизвестно кем. В Перекрестке предметов меблировки не было. Желающие посидеть (как правило, Императоры) приносили ее с собой. Так что скамейка для скользящих была чем-то вроде благосклонного взгляда короля в сторону придворных шутов. На скамейке сидел только Кристиан. Соня, как я уже отметил, сидела на земле, а Кевин и Борегар, на которого лениво смотрели его псы, стояли.
– …Несомненным успехом нашего предприятия было спасение императора Лю Ци, которого обнаружили мы с Соней и вытащили его из гибнущего мира, – надменно разглагольствовал Борегар. – После мы спасли наших товарищей, которые не смогли сбежать из ловушки…
Борегар бросил презрительный взгляд на нас с Кевином. Я выставил вперед средний палец, Кевин фыркнул и отвернулся.
– …я считаю, что нас должны наделить и другими способностями. Наши путешествия становятся все опаснее. Мы потеряли Роббера, в Авалоне погибла Беата, самая опытная скользящая из нас…
– Нет, – веско возразил Ману. – Пока мы не видим никаких результатов вашей деятельности. Мы не можем проследить, насколько эффективно вы работаете в гибнущих мирах. Нет гарантий, что вы вообще хоть что-то делаете…
Лицо Борегара налилось краской.
– Вам мало того, что мертвы уже двое из нас? – ядовито осведомился он.
– Мы не видели трупов, – парировал Ману. – И потом, по вашим же рассказам, Роббера убило растение, Беату – метаморфы. Это могло произойти в любом из миров, куда вы отправляетесь ежедневно. Попрыгун к этому отношения не имеет. С какой стати мы должны платить вам за невыполненную работу.
– В нашу работу входило понятие разведки, – злобно сказал Борегар. – Анализ ситуации в наши контракты вписан не был. Как мы могли найти Попрыгуна, если не уверены в факте его существования. Что он вообще такое? Он может быть чем угодно: животным, растением, человеком. Он может быть микробом или вирусом. Может быть, его нет вообще?
– Попрыгун не микроб, – вдруг тихо произнес Лю Ци. – Я могу твердо сказать, что это человек. Или то, что хочет казаться человеком…
Такого заявления мы не ожидали и одновременно вытаращились на Императора погибшего Авалона.
– Откуда вы знаете? – неприязненно осведомился Борегар.
– Я говорил с ним, – просто ответил Лю Ци. – Знаете, мы, Императоры, очень тонко чувствуем, как в наши миры вторгается нечто извне. Так я чувствовал визиты скользящих. Какое-то время я даже наблюдал за ними, иногда мягко, но доходчиво объясняя им, что они гости и должны вести себя прилично в доме хозяина. Иногда я был им не рад и изгонял навсегда. Но потом, я перестал следить за скользящими. Они были, как жуки, садящиеся на ветви вишни: иногда больно жалили и губили цветы, иногда лишь садились отдыхать и летели дальше. Но и те и другие не могли принести дереву вред. А потом пришло оно. То, что вы называете Попрыгун. Это существо было как раковая опухоль. Я почувствовал, как оно вторгается в мой мир, поражая все его органы и попирая действующие законы.
Лю Ци замолчал. И только ветер трепал его волосы, хотя я готов был поклясться, что никакого ветра нет. Да и откуда ему было взяться в Перекрестке, затхлом и унылом, где никогда ничего не менялось?
– Когда это было? – нетерпеливо спросил Борегар.
– Около года назад, – равнодушно ответил Лю Ци. На его желтом восковом лице не отобразилось ни единой эмоции, хотя мы просто подпрыгнули.
– Как – около года? – встрепенулась Ивон. – Разрушение Авалона шло около года? И вы молчали?
– Думаю, Авалон первым подвергся атаке Попрыгуна, – сказал Лю Ци. – Это создание практиковалось на мне, жаля змеей в уязвимые места. Но поначалу мне удавалось обезвреживать эти укусы. Пока Попрыгун не стал слишком сильным. Вы знаете, что такое таэквондо?
Мы кивнули.
– В этой борьбе главное – обратить силу противника против него самого. Именно это и научился делать Попрыгун. То, что поначалу действовало на него, обращалось против меня. Чем сильнее было давление с моей стороны, тем сильнее был его противовес. Я нашел его и попытался узнать, что он хочет.
– Вы его видели? – нетерпеливо выпалила Соня. – Как он выглядит? Он вообще имеет человеческий облик?
– У него множество лиц, – невозмутимо ответил Лю Ци. – Впервые он предстал передо мной могучим воином в серебряных доспехах. Но он уклонился от боя и исчез, не ответив на мои вопросы. Затем я увидел его в виде прекрасной девы. Но и она не ответила мне на вопрос…
– Сейчас мы услышим четырнадцатичасовую китайскую интерпретацию песни «Я спросил у ясеня…», – пробормотала под нос Соня. Борегар, видимо, пришел к тому же мнению, поскольку нетерпеливо прервал императора Авалона.
– Давайте будем экономить время друг друга. В конце концов, это многоликое существо ответило, чего оно хочет от миров?
– В конце концов, я встретил его в образе белокурого юноши. И он ответил мне на этот вопрос, – меланхолично произнес Лю Ци.
– И чего он хотел? – подпрыгнул Ману.
– Уничтожить нас, – последовал равнодушный ответ. Мы долго ждали продолжения, но Лю Ци, вытащивший из широкого рукава трубочку, закурил и попыхивая дымком, преспокойно уставился в темное беззвездное небо.
– И все? – не выдержал Борегар.
– И все, – кивнул Лю Ци. – После этого он сразу же исчез.
– До чего ценные сведения, – возмущенно фыркнула Соня, пользуясь тем, что с Императором поверженного мира можно особо не церемониться. – Мы и без него об этом знали.
– Так я и не утверждал, что чем-то вам помогу, – пожал плечами Лю Ци. – Авалон погиб. Я благодарен вам, Соня, что вы вовремя нашли меня и убедили покинуть мой мир. И я буду благодарен вам, когда вы
