муж слушал, лежа на своей половине постели, описывала обед. В его взгляде Роуз читала полное внимание к своим словам.
То, что он разделял ее радость, растрогало ее. С момента их размолвки между ними возникло отчуждение, хоть и слабое, но все же заметное. Теперь же оно исчезло.
Это настолько тронуло Роуз, что она сочла возможным посвятить Кайла в свои мысли и дальнейшие планы.
– Право, я никак не ожидала такого благородства и широты взглядов от гостей Алексии. Я не думала, что они могут быть добры. Даже принимая во внимание план Алексии и то, что наш брак мог изменить их мнение и прекратить болтовню о том аукционе, я, по правде говоря, не думала, что они позволят мне снова высоко держать голову.
– Я рад, что ты заблуждалась на этот счет. Именно это ты поняла сегодня, разглядывая свое отражение, когда я вошел?
– Да. И гораздо больше. Я поняла, что утратила право держать голову высоко. Моя гордость стала для меня стальным щитом. Этот щит позволял мне стоять прямо, но внутри у меня царил хаос и я испытывала чувство вины за грехи моих родных. Оглядываясь теперь даже на эту интрижку, я с трудом узнаю женщину, способную так обманываться. То была не Розалин Лонгуорт, какой она казалась мне два года назад, и не сегодняшняя Розалин. Та женщина теперь для меня незнакомка, которая считала, что перед ней только ужасный выбор, и воображала, что заслуживает лучшего.
Кайл выглядел задумчивым. Он играл каймой ее ночной рубашки, лежавшей на покрывале, едва дотрагиваясь до нее кончиками пальцев.
– Я воспользовался случаем сделать тебе предложение, пока ты еще не оправилась.
– Это неправда. Не говори так.
Ему показалось, что ее последняя фраза относится и к нему тоже. То, как он выразил свою мысль об их браке, привело ее в ужас.
– Когда ты сделал мне предложение, я уже начала приходить в себя. Я говорю правду.
– Возможно, так и есть. Но я не сожалею о том, что действовал так стремительно и был так настойчив, и никогда не стану сожалеть, Розалин.
Это было странное заявление и настолько честное, что ее это взволновало. Но она решила на время отложить анализ его слов и мотивов. Сейчас она видела в его глазах только честность и благородство, а это предоставляло возможность истолковать его намерения наилучшим образом.
Розалин видела во взгляде мужа теплоту, и теплота эта шла изнутри и соответствовала ее собственным чувствам покоя и радости в моменты их духовной близости. Желание тоже сжигало ее, вызывая трепет во всем теле, столь же сильный, как и те ощущения, которые вызывали в ней его ласки, прикосновения его руки, блуждавшей вверх и вниз по ее обнаженной ноге.
И все же она видела в его глазах и что-то еще.
Гордость. Не собой, а ею. Прежде она никогда этого не замечала. То ли этого не было, то ли она была слепа.
– Я рада, что ты не жалеешь об этом, Кайл. Я всегда считала, что твое предложение было немного глуповатым, потому что в результате этой сделки ты получал всего-навсего хорошенькое личико.
– Не стану лгать и говорить, что твоя красота не сыграла никакой роли в моем намерении жениться на тебе или не была предметом моей гордости. И все же теперь не это перевешивает все остальное.
Он с обольстительной улыбкой потянул ленту, стягивавшую вырез ее ночной рубашки.
– Я вовсе не хочу сказать, что твоя красота больше не играет никакой роли.
Розалин смущенно засмеялась и отстранила его руку. Кайл принялся ласкать ее ногу по всей длине.
Радость опьянила Розалин и сделала дерзкой и отважной. У нее было ощущение, что в течение года ей приходилось тянуть воз, а теперь она освободилась от этого ярма. Это вовсе не походило на то чувство, что она испытала когда-то на холме. Она не избавилась от своего бремени с помощью фантазии о том, что станет другой личностью. Она осталась Розалин Лонгуорт, а этот умный человек, этот необычный мужчина находил ее интересной.
Радость затопила Розалин, заполнила ее сердце, а на глаза навернулись слезы.
Сама она никогда бы не сумела найти путь к себе. Она никогда бы не догадалась, как избавиться от этого груза. Судьба оказалась милостивой к ней, когда послала ей этого человека и позволила ему вмешаться в ее жизнь.
Розалин сняла ночную рубашку и осталась обнаженной. Кайл некоторое время смотрел на нее, наконец приподнялся и дотянулся до Розалин.
Она взяла его руку и подвинулась ближе, потом толкнула его вниз, чтобы он лег на спину. И тотчас же оседлала его, оказавшись сидящей верхом на его бедрах.
– Я столько получила от тебя, Кайл, ты столько мне дал вдобавок к обещанному спасению! Женщина, что сейчас перед тобой, не так эгоистична и не так сосредоточена на самой себе, как та, на которой ты женился.
Он потянулся к ней и провел руками по ее телу медленным и долгим движением и повторил эту ласку дважды.
– Не делай из меня святого. Я получаю не меньше, чем даю. Уверяю тебя.
– Хотела бы я знать, насколько это верно. Думаю, сегодня ночью я это узнаю.
Она принялась раздевать его.
Он не помогал ей и только отвечал на ее действия неотразимой улыбкой.
– Я думаю, что после того как обрету некоторый опыт, дело пойдет на лад, – сказала Роуз.
– Ты сможешь практиковаться столько, сколько пожелаешь.
Она уже поняла это. Несмотря на ее неумелость, ему все это доставляло удовольствие.
– Что теперь, Розалин? – спросил Кайл, когда жена избавила его от одежды:
Роуз уже отчаянно, страстно желала его. Ей хотелось продвинуться вперед, приподняться, принять его в свое тело и испытать всю полноту наслаждения и восхитительное восхождение к вершинам экстаза.
– Скажи мне ты, Кайл.
Глаза его потемнели, на губах блуждала смутная улыбка.
– Дотронься до меня. Поцелуй меня.
Он не имел в виду поцелуй в губы или в грудь. Внезапно Роуз почувствовала себя не такой дерзкой и гораздо более невежественной, чем раньше.
Он понял. Розалин не заметила разочарования в его улыбке, когда вдруг замерла, а он потянул ее к себе.
Она отклонилась, оказавшись вне пределов досягаемости. Потом провела пальцем по всей длине его фаллоса и обвела вокруг кончика.
Она и прежде дотрагивалась до него. В этом не было ничего нового, если не считать ее позы и того, что он смотрел на ее руки, и того, как он отвечал на ее прикосновения. Розалин же находила это на удивление волнующим. Она вся трепетала, а он даже не ласкал ее.
Розалин все легче становилось доставлять ему наслаждение.
Уже не раздумывая, она наклонилась и поцеловала.
– Встань на колени здесь.
«Здесь» означало на высоте его плеч. Его пальцы нежно поглаживали источник ее вожделения, затем Кайл приник к нему губами. Роуз вцепилась в изголовье кровати, чтобы сохранить равновесие. Новые ласки и поцелуи, прикосновения языка и губ посылали новые волны наслаждения и восторга по всему ее телу.
Теперь наслаждение правило ею. Наслаждение и ненасытный голод. Острые и почти мучительные ощущения делали ее слабой и беспомощной. Она слышала собственные крики, просила Кайла остановиться и продолжать, и все это на одном дыхании.
И каким-то образом ему удавалось и то и другое.
Роуз казалось, что она теряет сознание. В теле совсем не оставалось сил. И никаких чувств, кроме ненасытного желания, и голода, и жажды получить облегчение.
Наконец Кайл отпустил ее, уложил на спину и вошел в нее.
Розалин вынырнула из своего забвения, лишь когда он задвигался внутри ее.
