так быстро составил ошибочное мнение о ней, и с потрясшим душу ужасом от сознания того, что она в опасности.
Аддис взглянул Ричарда.
— Как долго отсюда добираться до Барроуборо? Только воинам. Повозки и снаряжение могут следовать за нами. Если мы сделаем марш-бросок?
— Около пяти часов.
Он посмотрел на небеса. Ночь была темной из-за туч, но они расступились, чтобы показать светящийся полный диск луны.
— Тогда до рассвета, если мы побыстрее тронемся в путь.
— Конечно же, перед рассветом. Не думаете же вы делать марш-бросок ночью?
— Я действительно так думаю. Оповестите всех. Я хочу, чтобы все были готовы как можно быстрее. Мы не будем ждать завтрашнего утра. Мы идем сейчас, и мы возьмем с собой лишь то, что нам нужно.
— Надвигается дождь, и даже если он не пойдет, в темноте мы можем потерять половину людей!
— Луна вышла. Света нам будет достаточно. Ричард был близок к вспышке гнева.
— Облака могут снова закрыть луну в одно мгновение!
Этого не произойдет, — он с улыбкой повернулся в сторону своего ошеломленного сенешаля. — Она будет светить нам всю ночь. Она должна мне эту небольшую услугу.
Глава 21
Мойра стояла на коленях в Солнечной комнате, как молящаяся. Взбешенный Саймон ходил вокруг нее.
— Он все еще в Лондоне, — снова повторила она. Слова, слетевшие с распухших губ, походили на бормотание.
Это, по-видимому, вывело его из себя. Саймон кинул многозначительный взгляд на Оуэна, и она инстинктивно сжалась. Рыцарь размахнулся, и очередная пощечина обрушилась на ее лицо. От силы нанесенного удара она потеряла равновесие.
В следующий раз это будет кулак, а не ладонь. Они потратили долгие часы, пытаясь выбить информацию из Лукаса, в то время как она наблюдала за экзекуцией. Она уже готова была все рассказать, лишь бы избавить его от страданий, но глаза старосты умоляли ее хранить молчание.
Они унесли его бесчувственное тело и затем принялись за нее.
— Она знает, где он, — решительно сказал Оуэн. Ему явно нравилось мучить. Нездоровый блеск появлялся в его глазах каждый раз, когда он принимался за свое гнусное дело.
— Она была его шлюхой в Лондоне, и если она здесь, то приехала с ним.
— Нет, — возразила она, борясь с отчаянным ужасом, который убеждал ее пасть ниц, чтобы над ней смилостивились. — Он пресытился мной, и я направилась обратно в Дарвентон, к себе домой. Я остановилась в деревне, чтобы найти приют до утра, вот и все.
Новый удар с треском опустился на ее лицо. Боль пронзила ее голову, она почувствовала, как потекла кровь.
Сколько еще до рассвета? Если она выдержит достаточно долго, то, возможно, Саймону не удастся застать Аддиса врасплох. Войско в аббатстве значительно превосходит силы Саймона, оно расположено, благодаря его предусмотрительности, на возвышенности, но любое войско может быть разбито гораздо меньшим числом противника, если он нападет внезапно.
Глаза Саймона впились в нее.
— Дарвентон, да? Значит, ты его крепостная? Но ты не больно-то похожа на простую вилланку! Если бы он бросил свою крепостную потаскушку, она не была бы одета в шерстяное платье с накрахмаленным воротником.
— Это подарки. Он разрешил мне оставить эти вещи у себя. Он не скупой.
— Он был доволен? Да, я представляю, как он был доволен.
Ее кровь заледенела при виде плотоядных ухмылок на лицах обоих мужчин.
— Очевидно, недостаточно доволен, если он бросил меня и мне пришлось самой добираться через все королевство ни с чем, кроме одежды, которая на мне, — она попыталась изобразить возмущение и раздраженность. — А это платье — маленькая компенсация за то, чего он мне стоил. Я потеряла весь урожай из-за его настойчивого требования, чтобы я служила ему в Лондоне. Если бы он был где-нибудь в этой местности, то я бы с радостью вам его указала.
Саймон изучал ее в своей хитрой манере.
— Где ты научилась так разговаривать? Твои манеры намного лучше твоего положения в обществе.
Она не могла решить, поможет или навредит ей объяснение, поэтому ничего не сказала. Оуэн подошел к ней и так резко дернул ее за волосы, что она подумала, что он сломает ей шею. Он поднимал ее за волосы до тех пор, пока ее колени не поднялись над землей.
— Хоксфорд, — с трудом произнесла Мойра. — Я жила в Хоксфорде, когда была маленькой.
— Хоксфорд? — ответ удивил Саймона. Он схватил ее за подбородок и поднял лицо. Опасные, пронзительные глаза пристально смотрели на нее. Его взгляд был довольно долгим, и она прочла что-то в его глазах… Страх! За маской неистовства и злости, за этими стенами, Саймон пытался спрятать ужас затравленного человека. Осознание этого приободрило ее.
— Хоксфорд, — снова задумчиво произнес он. — У леди Клер была там подруга, рожденная от простолюдинки. Она как-то говорила мне об этом. Может быть, это ты?
Она не ответила. Рыцарь отступил и довольно улыбнулся.
— Да, это ты. Если ты была ее подругой, я думаю, что ты знаешь о мальчике. Где он?
— Какой мальчик?
Оуэн поставил ее на ноги и резко оттолкнул к стене. Два лица, одно бледное и невозмутимое, а второе покрасневшее и нетерпеливое, смотрели на нее сверху вниз.
— Его сын. Брайан. Где он?
Теперь Мойра была благодарна Аддису за то, что он никогда не говорил ей, где находится убежище его ребенка. Они могут разорвать ее на части, но ее слабость никогда не сможет помочь им схватить Брайана.
— Я не знаю.
Оуэн нанес ей такой удар, что у нее помутилось сознание. Если бы не стена, то она бы упала.
— Вы зря теряете время, — тихо пробормотала она. — Я никто. Ничто. Ничего не значащая крепостная. Аддис де Валенс не сообщает по секрету своей шлюхе, когда его войско пойдет в поход и где спрятан его сын. Вы знаете, как обращаются с такими, как я. Если бы я что-то знала, я бы вам сказала и, самое большее, поторговалась бы с вами о каком-нибудь вознаграждении.
Лицо Саймона придвинулось ближе. Запах лука, исходивший от его дыхания, и запах страха, исходивший от его тела, вызвали у нее рвотный рефлекс.
— Нет, ты знаешь. Клер говорила о твоей преданности. Перед родами она попросила, чтобы именно тебе поручили заботиться о ребенке, если она умрет. Простолюдинка ты или нет, я думаю, что ты знала достаточно много о происходящем в семьях де Валенс и Оррика. Я думаю, что ты и сейчас в курсе событий. И если ты лжешь, чтобы помочь ему, то я сомневаюсь, что ты для него не больше, чем шлюха.
— Вы говорите вздор и бьете беспомощную женщину ни за что. Может ли женщина, подобная мне, значить для вас больше, чем шлюха? Его происхождение даже выше, чем ваше. Сын Барроуборо может только одним способом использовать женщину неблагородного происхождения.
— Она говорит слишком много, не давая ответы на наши вопросы, — заметил Оуэн. — Давай-ка я займусь ею всерьез. Если Аддис привел сюда войско, то она мне скажет.
Саймон рассматривал ее, обдумывая свое решение. Надежда на милосердие захватила ее, опасная
